Что-нибудь пафосное на ночь: стих про вампира

Обращённый

Я родился там, где рассеянный свет заедают солью

Там, где контуры пыльно-пастельны, а звуки нежны

Я не знал упадка, не видел нужды в надежде.

Даже крови не видел, пока мне не стало больно.

Огорчаясь, не звал. Не ломал, на что не смотрелось.

Мне жилось чуть печально, чуть весело, чуть беспечно.

В прошлом времени жизнь моя все еще длится вечно...

Не влюблялся даже. Пока не почувствовал ревность.

Перемены часто приходят к нам из-за моря

Так понятней и проще дарить имена несчастьям

К именам полагались ранги, призванья, масти,

И портрет в золоченой раме дурных историй.

Первый враг мой был сердцеедом и дипломатом

В его черных глазах я читал водяные знаки

За которыми - ни побед, ни азарта драки,

Лишь почтенье к шелкам и презренье к чужим заплатам.

Я такому врагу был рад, и как милость ту малость,

Что была его темой и злом благодарно принял,

Но запутался в нашей мелкой войне, как в тине...

Я и страсти не знал, пока не почувствовал жалость.

Времена не прошли с тех пор - времена исчезли

Засмеялись и растворились в кровавых плясках.

Исчерпав свои страхи насквозь, я остался в сказках.

Безразличен к судьбе. Отзываюсь на слово: "если".

Помню песню, что пел мне смотритель старый,

Полагая, что я - пустота за его спиною...

Я и сам замечал чьи-то крылья над головою,

Пока в камере тупо считал мокриц и удары.

*

По ночам украшали мой бред мертвецы и убийцы

По утрам мне грозили всем тем, что я здесь не изведал.

В полдень я говорил с мертвецами из прежнего бреда...

Вечер помню один... были птицы в окне. Золотые птицы.

Я разлился по стенам. Я стерся, как старый набросок

И мою уходящую жизнь подарили собакам

Безымянные псы - номера на загривках написаны лаком -

Тихо ждали меня за корявой стеною из досок.

*

Я стоял на коленях в изрытой когтями глине

Осязаньем недужен, зрением слеп и слухом.

Подошел их вожак и спокойно меня обнюхал.

Душный, злой и спокойный - таким бывает туман в долине.

Он сказал, что пора идти, что давно стемнело,

Только надо бы вниз, а потом наверх, о вот он...

Я спросил: "я умер"? Он нарек меня идиотом.

Они сделали выход, но совсем не за те пределы.

Я пролез в подкоп, мокро вылизанный дождями

А нашел себя спящим заживо на погосте,

Неприкаяны, подо мною чужие кости

Громко ныли. Но я не стал говорить с костями.

И сквозило время - пустое, как пляж в ненастье

Я закончил копать могилы и жил у моря,

Там был дом - четыре стены и дыра в заборе.

Я и скорби не знал, пока не почувствовал счастье.

В этом доме жила девица в чулках и перьях

Золотая, как мои птицы в окне тюремном

Холодна как свеча, что горит на краю вселенной

Она здорово врала, а я ей увлеченно верил.

Она тщилась меня научить зарабатывать больше

Вспоминая тюрьму, отвечал я, что роскошь приелась...

Я ее редко видел, но часто ругал за смелость.

А весною стало моим то, что было общим.

я ее схоронил как чайку, в прибрежных скалах

По лицу узнал - после смерти ей стало лучше.

Я ей дырку в небо оставил - на всякий случай

Вдруг она, отдохнув, захочет начать сначала.

*

А второй мой враг был умершим давно и славно

В боевом походе, в пустыне, от туберкулеза

Он любил шарманку и рифмы про розы-слезы

Остальное терпеть не мог. А меня подавно.

В его странных глазах была потайная дверца

За которой миры кричат ненасытным зевом

Я сказал, что уже все знаю. Ему налево.

А он так силен был, что ребра вошли мне в сердце.

"Умираю?" - спросил я. А он мне в ответ: "Показалось.

Накорми мою кровь, чтобы сыто замолкли пасти

Ты пока был жив, не знал что таке счастье.

Узнавай теперь. Это милость и есть, а не малость".

*

...Я очнулся среди травы под ночным дождем,

И услышал, как свет, заблудившись, рождает слово,

Темной песни, родной для моей почерневшей крови.

И пока я не умер - не знал, для чего рожден.

2007