by Шевченко

Моравский пришел к скверу Шевченко, подошёл к памятнику.

Монумент, как узнал из пояснительной таблички Артемий, был новый: открыт в 2002 году. Поэт был изваян молодым, без пышных казацких усов, и в европейской одежде. На бронзовых листах на постаменте - четверостишие из стихотворения Шевченко "Полякам" (он на военной службе с разжалованными в рядовые польскими офицерами-националистами познакомился).

В стихотворении говорилось: подай, поляк, руку казаку, "i знову іменем Христовим ми оновим наш тихий рай". То есть: "и снова именем Христовым мы обновим наш тихий рай". Хм, а когда это он существовал-то, этот польско-украинский "тихий рай", который Шевченко предлагал "обновить"? Гетманщина, что ли, "тихим раем" была?

Около памятника стоял пикет, или как там это правильно назвать: двое молодых женщин, при них флаг Украины и стенд с фотографиями разрушенных домов и раненых детей. Раздача листовок, сбор пожертвований. Моравский взял по штуке от каждого вида листовок, кинул в ящик купюру. Девушка сказала "Спасибо" по-польски. Хорошо, значит, за поляка приняла. Впрочем, он листовки на польском языке взял.

В листовке Артемий Константинович прочитал, что по субботам и воскресеньям у памятника проходят митинги и концерты в поддержку Украины, и "выступления политических деятелей — патриотов Украины". Понятно: организаторы операции, видимо, узнали, что Стельмах на таких митингах регулярно толкает речи. И подразумевается, что Моравский средь бела дня и при толпе народа швырнет в пана, желающего стать главным украинцем, отравленный сюрикэн или метательный нож. Ну и каковы у него, Артемия, шансы благополучно унести ноги? Особенно с учётом того, что район этот отлично охраняемый и нашпигованный камерами наблюдения: напротив сквера — Окружная прокуратура Варшавы, в двух шагах — Министерство обороны, Министерство иностранных дел, посольство Норвегии... Да и вообще это туристический центр города: рядом Бельведерский дворец, улица Маршалковска. Полиция и спецслужбы прилетят в мгновение ока.

Моравский, по инструкции Милована, стал гулять по окрестностям сквера Шевченко, изучая местность. Для побега с места проведения акции ничего хорошего там не было: никаких закоулков и прочего.

Артемий вспомнил заверения Дмитрия, что к полноправным "единицам" в Сумме как к расходному материалу не относятся, и своих не бросают. Не воодушевился.

Пошел прочь от сквера Шевченко, дошел до площади Люблинской Унии. Подумал: а вот если бы открыли в столице России площадь, например, Георгиевского трактата, по которому большая часть Грузии пошла под протекторат России? Или площадь Царства Польского, или площадь Великого княжества Финляндского? Ой, сколько ж либеральных воплей было бы про "ресентимент", "фантомную имперскость" и так далее. А полякам вот никто ничего не говорит.

Около площади Моравскому бросилась в глаза черная дверь заведения с актуальным сейчас для него названием "Альтернатива". Артемий зашёл — заведение было плохонькое, но пора было поесть. Взял какую-то фастфудовскую еду и пиво, из знаменитых польских марок пива тут никакие не продавались. И стал, сидя в "Альтернативе", думать о своих альтернативах.