«А мне остаётся река и ладья...» Борис Попов

* * *
Ночь проходит понемногу.
Никого со мною нет.
Только этот — слава Богу —
Тихий, сумеречный свет.

Только этот, только этот
Свет над крышкою стола.
Никого со мною нету,
А когда-то ты была.

А когда-то ты дышала,
Хохотала за плечом,
И смущала, и мешала,
И болтала ни о чем.

И не то чтоб там кружилась
Голова в твоем дыму —
Просто пелось и служилось
Счастью, счастью одному.

Ведь и в дождь, и в зной, и в холод,
В сроки самых полных лун —
Был и я когда-то молод,
Был и я когда-то юн.

А теперь, помимо грусти,
Никого со мною нет.
Только свет из захолустья.
Тихий свет, последний свет.


Палата

Ю. Ильясову

Восемь коек в тесной комнате и восемь
Разных судеб. Стекленеющий рассвет.
Сколько было позади веселых весен -
Столько будет впереди бредовых лет.

Здесь очнулся я... Здесь все мне незнакомо -
Даже месяц, примерзающий к окну.
Спит седьмое отделение дурдома -
Только храпы разрывают тишину.

Спит седьмое отделение. Пропахла
Вся палата алкогольным запашком.
Снится Мише золотая черепаха,
А Сереже простокваша с творожком.

Снятся-видятся соседям по палате
Безмятежные, как отрочество, сны.
Кто поссорится с судьбою, кто заплатит
Три сребряника свите Сатаны?

Ах, больничная, потливая трясучка!
Жженой мерзостью несет от батарей.
«Где ж, синичка, ты, где, птичка ты и сучка?»
Женку кличет сумасшедший брадобрей.

И под капельницей тихо замирает,
И, споткнувшись, улетает в тот тупик,
Где душа его сгорает и сгорает,
Пламенея, словно камень сердолик.


Попытка прощания

Р. Р.

Так пусто и грустно мне было вчера.
...Менялась погода, и ветер подталый
Топтался у окон, свистал у двора,
По комнате шарил и лез в одеяло.
И встал я тяжелый, и лег я больной.
И только лицом я к стене повернулся,
Как ангел разлуки взлетел надо мной,
И всех я простил, и, простив, встрепенулся —
Ты, птица ночная, не плачь обо мне!
Забытый и слабый, в пустынной постели,
Лицом повернувшись к побитой стене —
Я чувствую ход предпоследних метелей.
Ты, город железный с несытой душой,
Расставил свои батареи и сети
И думаешь, глупенький — что ты большой?
Ты маленький-маленький город на свете.
Ты точка на карте, пылинка полей,
Песчинка пустыни,
Листок среди леса!
Но нет ничего мне на свете милей,
Чем это твое неживое железо.
Прощайте, прощайте, я скоро уйду!
Недаром я вижу в оконном проеме
Зеленую, зимнюю, злую звезду,
И стекла в истоме, и оторопь в доме!
Лицом повернувшись к обшарпанным снам,
Мне сладостно греть свои горькие думы —
Как будто бы это посыл временам,
Молве и безмолвию, сраму и шуму!
Прощайте, прощайте, я скоро уйду —
Без слез и упреков, угроз и объятий —
Уже неподвластный земному суду,
Еще не готовый к небесной расплате.
Легки на помине, придите, друзья!
Любимая мною полюбит другого.
А мне остается река и ладья,
И слово, которому верил, и слово...