Тема. А вот этого я не знал.

Фильм "Тема". Снят зимой 1978-1979 на Мосфильме Глебом Панфиловым, положен цензурой "на полку", вышел на экраны в 1986. Мне этот фильм всегда нравился, но, как оказалось, я о нём знал чуть больше, чем ничего.

Я, дурак, думал, что это такой диссидентский фильм, а это, оказывается, был важный госзаказ. Министр кино Филипп Ермаш в каких-то там своих властных кругах получил заказ снять фильм о бессмысленности и бесперспективности эмиграции из СССР (!!!! а я и не знал). Министр стал искать режиссёров, которые бы взялись за эту "тему". Предложил постановку Никите Михалкову. Тот засмеялся и ответил: "Да Вы что! Они же меня убить могут!" (эмигранты-евреи). Отказался и Губенко. Тогда он предложил поставить фильм своему земляку по Свердловску Глебу Панфилову (комсомольствовавшему в своё время в Свердловске). Тот согласился с условием, что сценарий будет писать Червинский (сын известного сталинского драмматурга-беллетриста), друг Андрея Миронова и представитель золотой советской молодёжи 60-х годов. Короче, написали они сценарий против эмиграции и с боями как-то утвердили его к производству. В результате на выходе тема эмиграции оказалось на дальнем плане, уступив место совсем другой теме. Свинью подложили. Министр кино, сам презентовавший власти Панфилова и как-бы несущий ответственность за своего протеже, пытался фильм спасти. В финале фильма главный герой - писатель - врезался на своей "Волге" в столб и погибал. Пересняли так, что он не в столб врезался,  а просто в кювет съехал. Этого оказалось мало и досняли кадры, что он съехал в кювет, но уже приехала "Скорая" и типа его спасёт. Ну, комедия, короче. Но самой смешной была попытка отредактировать тот самый диалог, в котором обличалась сама идея эмиграции. Вот этот диалог между Чуриковой (правильной советской интеллигенткой) и Любшиным (уезжающим в эмиграцию) по монтажному листу фильма, уже снятый на плёнку и озвученный: 

- Куда ты едешь? Что у тебя общего с Америкой? Ты там пропадешь. Ты даже языка не знаешь толком!

- Зато ты два знаешь, а что толку?

- Да ты же в Америке со всеми переругаешься!

- Между прочим, я еду в Израиль!

- Неправда, ты туда не поедешь!

- Поеду!

- Нет, зачем ты врешь!

- Заткнись!

- Не уезжай, прошу тебя…

- Если бы ты любила меня, ты бы поехала со мной.

- Я не могу, я не хочу, Андрей, миленький!

- Ну, вот ты и сделала свой выбор.

- Останься, я не смогу там, я пропаду. И ты пропадешь.

- Ничего, я смогу, там я всё смогу! Я здесь не смогу. Здесь всё ложь!

- Так ты что, ты туда за правдой едешь? Да?

- Мне хоть врать там не придется.

- Господи, какой же ты дурак!

- Это ты дура!

- Нет. Там не будешь врать? Там не будешь жить, Андрей!

- Я выживу… я выживу…

- Нет, ты там пропадешь, от тоски умрешь!

- Пусть я умру от тоски там, чем от ненависти здесь!

- Опомнись, Андрей! Что ты говоришь?

- Я здесь всё ненавижу. И тебя тоже. Ты предала меня!»

Реплику Любшина, выделенную красным, надо было убрать. Но как? По сценарию сцена диалога происходила в тесной прихожей малогабаритной квартирки в Суздале. Монтажно вырезать реплику было нельзя. Можно было только запикать её. Вспомнив, что Бунюэль часто заглушал реплики героев всевозможными интершумами, спасатели из Госкино решили использовать в качестве "глушилки" присутствующую в кадре табуретку. Типа, табуретка падает, и звук её падения заглушает слова героя. Пришли в тон-студию и поставили такую задачу перед звукорежиссёром. Тот заартачился. Как, говорит, я её заглушу, когда она звучит 4 секунды, а звук падающей табуретки всего 1 секунду. В ответ на что ребята из Госкино предложили: - А пусть она у тебя перекатывается...