Девочка, которая говорит с фонарями

Когда я была маленькой и шла с мамой, держа ее за руку – вот так (показывает)… хотя нет, вот так (показывает, немного повыше держа руку) – и вот, я шла с мамой и по дороге пнула камень, который лежал у меня на пути. Не то, чтобы у меня настроение было плохое, нет. Я пнула этот камень осознанно! Не понимаете? Ну, вот смотрите – этот камень лежит на дороге… ну, не знаю сколько, допустим, 50 лет! 50 лет на одном месте! Это же кошмар! Ему за эти 50 лет так все опостылело! Все так надоело! Вот эта стена перед ним, вот эта трава под ним, которая каждый год вылазит-залазит, вылазит-залазит… И все эти 50 лет этот камень мечтает, чтобы кто-то его пнул, и он перекатился на другое, новое место! И пусть даже та же стена, пусть! Но зато взглянуть на этот мир под другим углом… В другом ракурсе все увидать! И можно опять 50 лет лежать…

Когда я стала постарше и уже сама могла ходить по улицам, в школу сама ходила… Однажды я ехала в библиотеку на метро. И увидела, как один парень, который сидел напротив меня, читал книгу, а потом достал из кармана сникерс, развернул его и съел. Сразу, не отрываясь даже от книги!

Я вдруг почувствовала себя этим сникерсом!...

Представьте – его только сделали на фабрике, слепили, он только осознал себя, как сникерс – и его тут же запаковали! И темнота! И всю свою жизнь он проводит в темноте! Он что-то слышит, какие-то голоса, его берут, перекладывают в какие-то коробки, несут куда-то…

А он мечтает, чтобы кто-нибудь раскрыл его, и он увидел хоть что-нибудь кроме этой темноты. 

Но в то же время он понимает, что этот момент, которого он ждет больше всего в своей жизни, станет последним моментом в его жизни.

И когда этот парень раскрыл сникерс в метро, в те доли секунду, когда его несут ко рту, этот сникерс пытается оглянуться вокруг, он вращает своими карамельными глазами, хочет увидеть что-то, хоть каких-то впечатлений набраться, перед тем, как…

Знаете, я стала замечать такие вещи не сразу…

Ведь люди и вещи во многом похожи.

Вот, например, шнурки.

Никогда не замечали? На одном ботинке они нормально себя ведут, а на другом постоянно развязываются. Как ты их не завязываешь, а они – раз – и снова развязались. Ты их завязываешь снова, а они снова развязываются, ты их завязываешь, а они снова…

Они не любят друг друга!

А вы их связываете постоянно вместе! Это же пытка!

И они, связанные друг с другом вот так вот ненавидят друг друга (показывает) – отбрыкиваются…  «Отвяжись от меня!» – «Это ты отвяжись! Уйди от меня!» – «Отстань!»

Только они расстанутся, освободятся друг от друга, а вы их связываете снова…

Нет, вы не думайте, я не сумасшедшая, не с приветом, нет!

Просто я всегда любила смотреть на вещи под другим углом. В другом ракурсе…

А потом я увидела мальчика.

Он стоял под мигающим фонарем и о чем-то с ним разговаривал.

Это было вечером, фонарь, видимо, был неисправный и постоянно мигал. 

А мальчик смотрел на него и что-то ему говорил.

Кивал, смеялся, как будто что-то ему фонарь рассказывал, а он отвечал.

Так мы и познакомились.

Может, вам покажется это смешным, но он верил в реинкарнацию, переселение душ, во все это… Только смотрел немного под другим углом… Верил в то, что беспокойные люди в этой жизни в следующей жизни становятся маятниками настенных часов. И продолжают болтаться туда-сюда, туда-сюда… А хорошие люди после того, как уйдут из этой жизни в новом воплощении становятся детскими варежками. Потому что – что может быть лучше, чем в холода согревать маленькую ладошку ребенка? 

Мы с ним вместе уговаривал шнурки не ссорится, маятники останавливали, купили сникерс, раскрыли его и положили у меня дома на самую высокую полочку возле телевизора, чтобы он смотрел мультики… Правда, кто-то ночью все-таки его съел. Честное слово, это не я!

А еще… еще мы съездили к тому самому дому, где я пнула камень, нашли его… ну или очень похожий – и отвезли его к океану. И там положили его среди других камней, чтобы он с ними подружился! Чтобы ему не было так одиноко! 

Я, когда перехожу дорогу, все время улыбаюсь проходящим машинам. Потому что этот мальчик все время улыбался им. Вот вы разве не замечали, что радиаторные решетки автомобилей – это как бы их улыбки? Причем, все автомобили улыбаются по-разному. Например, «мерседесы» улыбаются так вальяжно, немного снисходительно, мол, ну, иди уже, бедный пешеход… «Хаммеры» улыбаются хамовато, как и всякие там «джипы»… «Пежо» по-французски галантно, а «рено» – еще и чуточку нагло. «Крайслеры» щерятся во весь рот по-американски, по-солдатски «Йес, сэр!» А когда я на каникулы летала домой на Украину, я улыбалась и нашим автомобилям… «Жигули», например, улыбаются устало-мудро, как бы все повидав в этой жизни… А «Таврии» улыбаются всегда виновато…

«Тойота», которая его сбила, улыбалась такой извиняющейся улыбкой… как все «японцы»… Простите, так вышло…

И теперь я действительно могу показаться сумасшедшей. Я разговариваю с ними… со всеми – с каплями дождя, уговаривая дождь не плакать, с домами, уговаривая их не теснить людей, с листьями деревьев, уговаривая их не падать, а подержаться еще немного… дождаться снова лета. Но они меня не слушают, падают…

А я не могу не говорить с ними, понимаете? Если он верил во все это, может он где-то там? Может, он меня услышит?!

Так что когда вы будете есть когда-нибудь сникерс, не надо сразу… Дайте осмотреться…

Если увидите камень на дороге, не пинайте… Возьмите его и перенесите в какое-то другое место. К солнышку. 

А если увидите меня, стоящей под мигающим фонарем вечером – проходите мимо. 

Не мешайте нам, пожалуйста. 

Пожалуйста, не мешайте нам…