Беседа с Екатериной Белецкой

  Привествую вас, уважаемые читатели! Думаю, среди вас достаточно тех, кто знает писательницу Екатерину Белецкую (https://author.today/u/ket263). Уверен, достаточно тех, кто читал её книги. Екатерина много издавалась на бумаге. Сейчас издаётся в электронном формате. Кстати, вы узнаете: почему Екатерина решила порвать с "бумагой"; с чего начинался литературный путь Екатерины; на публикации какого рассказа Екатерины в журнале "Полдень" настоял сам Борис Натанович; сколько часов в день пишет Екатерина; почему восхищаться писателями весьма затруднительно; помогает ли количество прочитанных книг лучше писать?; как Екатерина получила коммерческий статус без рекламы и раскрутки? И о многом другом и не менее интересном.

   Перед публикацией нашей беседы я спросил Екатерину о её пожеланиях и рекомендациях. Отправил ей файл с беседой на утверждение. Екатерина ничего править не стала и сказала, что беседа получилась очень интересной. И мне это весьма приятно, потому что Екатерина, как собеседница оказалась сама весьмаинтересно собеседницей: начитанная, грамотная речь, в меру обстоятельная, продемонстрировала отличные литературные знания, а также вежливость и предупредительность. Последним двум качествам мне бы самому не мешало научиться.)

Итак, дамы и господа, приятного чтения!

СБ: Екатерина Белецкая — это настоящее имя или псевдоним?

Екатерина Белецкая: Имя настоящее.

СБ: Сколько вам лет?

Екатерина Белецкая: 50 лет.

СБ: В каком городе живёте?

Екатерина Белецкая: Москва.

СБ: Вопрос, который тревожит многих. У вас коммерческий статус. Делали рекламу или какая-то ваша книга стала достаточно популярной, чтобы выполнить условия для получения КС? Или, возможно, сыграло свою роль то, что ещё до АТ у вас выходили в печати книги? Я слышал, что писателям, у которых есть некоторое количество изданий на бумаге, КМ предоставляется по умолчанию.

Екатерина Белецкая: Комстатус у меня, разумеется, из-за бумажных книг, которых в своё время вышло немало. Рекламу не даю, книги не раскручиваю. Рейтинг, который есть на данный момент, сделан без рекламы и накруток.

СБ: Когда работаете над книгой, учитываете предпочтения читателя?

Екатерина Белецкая: В разумных пределах. Если учитывать все без исключения пожелания, книга рискует превратиться в картину из басни С. Михалкова «Слон-живописец». Басня эта написана в 1945 году, но актуальности своей не утратит никогда. Ещё один хороший пример о пожеланиях читателей — это великолепный роман «Мизери» С. Кинга. Энни Уилкс, сумасшедшая фанатка писателя Пола Шелдона, подбирает его на дороге после аварии, и заставляет искалеченного Пола писать книгу о своей любимой героине, Мизери, исключительно для неё. Причем от романа она требует высочайшей достоверности и детализации. Очень показательный пример того, куда могут привести желания. И очень страшный пример.

Поэтому я стараюсь учитывать адекватные пожелания, но при этом — без ущерба для идеи и структуры того, что пишется.

СБ: Какая книга, когда и каким издательством была впервые опубликована на бумаге?

Екатерина Белецкая: Здесь этой книги нет, потому что работа ученическая, слабая, и внимания недостойная. Пусть первым будет рассказ «Четыре комнаты», на публикации которого в журнале «Полдень XXI» настоял Б.Н. Стругацкий (распечатка рассказа с его автографом хранится у меня по сей день), а первой книгой — «Утро черных звезд», Эксмо.

СБ: Когда писали «Четыре комнаты», ориентировались конкретно на свои вкусы, или на то, что публиковалось в журнале «Полдень»?

Екатерина Белецкая: О публикации вообще не думала. Просто «увидела» эту историю, и записала её, как сумела. О ней сказано в аннотации к рассказу.

«Неподалеку от места, где я живу, ломали дом постройки двадцатых годов прошлого века, и мы с подругой ходили к полуразрушенному доживающему дому, прощались с нашей любимой аптекой. Стиль модерн, ковка, шестиметровые потолки... так вот, когда мы обошли дом, уже отправляясь прочь, я увидела, как в сохранившийся подъезд входит очень старая женщина, тоненькая, ветхая, почти бестелесная. Она замедлила шаг, с трудом открыла дверь, и скрылась в темноте. Этот эпизод и стал основой для рассказа.»

СБ: «Утро чёрных звезд» тоже были написаны без всякого расчёта?

Екатерина Белецкая: Изначально да. Сама идея возникла в 2006 году, и началась она с того, что мы с мужем обсуждали теорию создания сетевого червя, причем речь шла о версии 1978 года, о Джоне Шоче и Йоне Хуппе, а потом мне пришло в голову немного поиграть с этим процессом. Реакция Блэки, вызывающая разрушение Сети (что это такое, можно узнать в книгах), основана, по аналогии, на действии вредоносных программ. Конечно, векторы распространения там совсем иные, но определение сути процесса — это тот самый «блицкриг-червь», самый близкий аналог SQL Slammer.

Через некоторое время удалось проработать и детализировать всю концепцию, которая до того существовала лишь в виде фрагментов и ряда теорий. Концепция оказалась настолько интересной, что работа над ней идёт по сей день. Но да, в самом начале были идеи, о которых сказано выше.

Позже серия заинтересовала Эксмо.

СБ: Писателей-фантастов иногда делят на технарей и гуманитариев. Вы на что больше акцент делаете в своих книгах, на психологию, отношения или на научную составляющую?

Екатерина Белецкая: Стараюсь, чтобы присутствовало всё. Но есть книги, в которых акцент делается на социальную составляющую, и есть книги, в которых упор сделан на науку. К первой категории можно отнести «Долгий солнечный день», «Дар», «Насмешников», «Игры Морока», «Стоя на краю неба», вторая категория — «Адонай и Альтея», цикл «Фрактал», цикл «Искажения», цикл «Сансет», тот, который сейчас в работе. Мне больше интересна вторая категория. Да и читателям, как выяснилось, тоже. Им нравятся сложные задачи, изящные, неожиданные решения, и — один из самых главных аспектов — возможность посмотреть на задачу изнутри.

СБ: Начинающий писатель отправляет книгу в издательство. Издательство выражает заинтересованность в публикации книги на бумаге. Сколько времени занимает процесс подготовки книги к печати и к чему следует готовиться писателю?

Екатерина Белецкая: Сейчас — не знаю. Давно уже закрыла для себя бумажную тему, и не интересуюсь ею. И дело даже не в заработке, а в том, что в данный момент пропали, по тем или иным причинам, логистические сети, и бумага потеряла свою актуальность.

СБ: Много читаете и какую литературу?

Екатерина Белецкая: Раньше читала больше, сейчас, из-за тематики серии, художественную литературу преимущественно перечитываю, когда есть возможность. Последним был Бо Цзюйи. Это такой очень хороший китайский поэт династии Тан.

Во время серьезной работы над книгой читать, собственно, некогда.

СБ: Как часто работаете над книгой, в среднем, сколько часов в день?

Екатерина Белецкая: Работаю в среднем по 10-12 часов в день, с перерывом на обед и небольшие домашние дела. Переживаю и сержусь, когда отвлекают. Понимаю, что надо работать больше, но в данный момент 14 часов в сутки не выдерживаю, хотя иногда обнаруживаю себя за ноутом в два часа ночи. Это не очень хорошо, с учетом того, что встаю я обычно в 6 утра...

СБ: В чём заключается такая усердная работа на книгой? Есть ли у вас своё мнение (убеждение, вера, понимание, осознание) по следующим вопросам: Как возникла Вселенная? Бесконечна ли Вселенная? Можно ли считать чудом возникновение жизни? Есть ли некие высшие силы, способные «присматривать» за человечеством? Что ждёт человека после смерти?

Екатерина Белецкая: Так. Работа заключается в написании текста, проработке фрагментов концепции, правке, и ворчания саму на себя. По второму блоку — об этом как раз все мои книги и есть. Об этом самом представлении. В серии рассматривается очень много образующих аспектов, в том числе — чем, например, является посмертие. Что такое на самом деле силы, которые можно с некоторыми купюрами, назвать высшими. В общем — да, есть, и об этом написано в моих книгах.

СБ: Сколько романов в год получается написать?

Екатерина Белецкая: Три романа, если очень постараться, четыре.

СБ: Совсем без отдыха работаете?

Екатерина Белецкая: Последние три года — да.

СБ: Чем же вас так привлекает процесс создания книги?

Екатерина Белецкая: Я просто люблю свою работу, а для меня это именно работа.

СБ: Книга готова. Всегда довольны полученным результатом?

Екатерина Белецкая: Разумеется, нет. Не представляю, кем нужно быть, чтобы всегда оставаться стопроцентно довольным тем, что сделал. Когда-то получается лучше, когда-то хуже — причем это исключительно авторская точка зрения.

СБ: Когда пишите, чего больше: заготовок, импровизации, фантазии или собранной информации?

Екатерина Белецкая: Ничего. Картинку я просто «вижу», от и до, и в неё встраивается чаще всего то, что уже было в голове. Главное — избежать структурных неточностей.

СБ: Учитывая вашу самоотдачу в писательском деле, можно подумать, что других интересов у вас нет.

Екатерина Белецкая: В данный момент — так и есть. Физически не хватает времени ни на что другое.

СБ: Есть общие темы, образы, персонажи, настроения, которые часто встречаются в ваших книгах?

Екатерина Белецкая: Есть, и немало. И образы, и персонажи переходят из книги в книгу, причем часть образов весьма сложна и неоднозначна.

СБ: Несколько примеров можете привести?

Екатерина Белецкая: Во-первых, архэ, и варианты архэ. Это первооснова, первоэлемент, который существует во множестве ипостасей. Во-вторых, «наблюдатели» и «принцессы». В-третьих, такая вещь, как Море Травы, незримый страж, сила, от которой нет ни защиты, ни спасения.

Кроме того, существуют понятия и явления, которые есть в глоссарии к сериям, и которых коротко рассказать будет весьма затруднительно.

СБ: Есть такие популярные выражения, как «выстраданная книга», «вложил в роман душу». Про ваши книги можно так сказать?

Екатерина Белецкая: Можно. Если книга не прошла сквозь душу автора, это не книга, а подделка. И как-то так сложилось, что подделки я не люблю. И не пишу.

СБ: То есть не бывает такого, что люди в чём-то достигают некого уровня мастерства и уже обходятся без «вложений души», и тем не менее выдают классную вещь?

Екатерина Белецкая: Уровень мастерства — это техника, и не более того. Сто раз видела отзывы на книги более чем известных писателей, и в отзывах этих фигурировало слово «лажа». Или — «исписался». Или — «вот раньше было лучше, а теперь...». Читателя не обманешь, читатель умный, он чувствует фальшь, чувствует подделку, чувствует, что его обманули. Разумеется, существуют ситуации, в которых это работает иначе, там человек идет за поделкой, не подделкой, а именно поделкой, за чтением на один раз, и получает ровно то, что хотел. Но — тут уж кто по каким правилам играет.

СБ: Как с юмором в ваших книгах?

Екатерина Белецкая: Неплохо. Местами даже очень хорошо, Скрипачу за это отдельное спасибо =)

СБ: Количество прочитанных книг может помочь человеку научиться писать хорошие книги?

Екатерина Белецкая: Количество прочитанных книг, разумеется, может помочь — потому что оно, как минимум, помогает понять, как строится сюжет, страхует от ученических ошибок, дает понять, что такое та самая техника. А вот научить — вряд ли. Безусловно, есть очень талантливые компиляторы, которые создают вроде бы что-то своё, основываясь на том, что прочитали и узнали, но — это всё-таки компиляция, а не самостоятельное произведение. Безусловно, много читать можно и нужно. Но количество прочитанных книг не повлияет принципиально на то, что человек выдаст уже в виде собственного текста. Если человеку есть, что сказать, он скажет. Если нет... увы. Проще: много читать нужно не для того, чтобы потом писать своё. Много читать — это полезно и хорошо. Принесет ли это пользу для работы над своим текстом? Всё индивидуально. Кому-то принесет, кому-то нет. А кому-то может и помешать, есть люди, которые копируют то, что прочли, причем подсознательно, не понимая, что они делают.

СБ: Скрипач — это ваш персонаж?

Екатерина Белецкая: Да. Ит и Скрипач — это двое главных героев, они работают практически во всех сериях.

СБ: Часто пишут в комментариях, что ваши книги слишком сложны, что в тексте слишком много информации?

Екатерина Белецкая: Да нет, нечасто. Стараюсь писать так, чтобы даже сложные вещи можно было осмыслить и понять. Собственно, комментарии везде открыты, и то, насколько часто подобное пишут, можно увидеть своими глазами. Даже о сложных вещах можно говорить понятным и доступным языком.

СБ: Есть писатели на АТ, которые вызывают у вас восхищение своими книгами?

Екатерина Белецкая: «Восхищение» — это какое-то слишком громкое и пафосное слово. Поэтому скажу проще: на АТ немало хороших авторов с качественными и сильными текстами. Многие из этих текстов мне нравятся. Но называть никого я не буду — вдруг кого-то не вспомню, и случайно этим обижу? Получится очень неловко.

СБ: Есть читатель, для которого родной язык русский. Он даже на другие языки не отвлекается. Но бывает так, что он начинает читать текст, написанный по-русски, понимает отдельные слова, а вот смысл написанного не понимает. С чем может быть связано такое явление?

Екатерина Белецкая: Может быть, у человека дислексия?

СБ: Но при этом какой-то другой текст (речь именно о художественной литературе) воспринимает вполне обычно.

Екатерина Белецкая: Значит, есть какие-то особенности восприятия. Это сугубо индивидуальные моменты, люди очень разные, всякое бывает.

СБ: А у вас бывало такое, что вы читаете текст, отдельные слова понимаете, а смысл написанного в целом понять не можете?

Екатерина Белецкая: Возможно, и бывало, но сейчас никак не могу вспомнить, где, и при каких обстоятельствах такое происходило. Нечитаемый текст в моем понимании — это текст низкого качества.

СБ: То есть чем больше и старательней писатель работает над книгой, стараясь сделать текст лучше по своей мерке, тем меньше у него потенциальных читателей?

Екатерина Белецкая: Несколько странный вывод. Тексты бывают очень разные. Равно как и авторы. Один автор будет вычищать тавтологии, шлифовать диалоги, и убирать зависания или пустые фрагменты, не несущие смысловой нагрузки. Другой перегрузит текст кучей ненужных деталей. У первого количество читателей не уменьшится. Второй — перемудрил.

СБ: Хорошо. По поводу текстовой «воды». Читали известные книги, в которых бы присутствовала эта самая «вода»?

Екатерина Белецкая: Не сказала бы, что в известных книгах есть «вода». Обычно там подобные моменты обусловлены структурой и ритмом.

СБ: Есть любимые писатели, книги вне АТ? Какие книги перечитывали?

Екатерина Белецкая: Есть, их очень много. Если говорить о фантастах, то получится внушительный список, который тут привести при всем желании не получится, он слишком велик. От Шефнера до Лема, от Стругацких до Крапивина, от Сагана до Кларка. Ну и, разумеется, особняком стоит классика, как российская, так и зарубежная.

СБ: Тогда так. Какие книги вы перечитывали больше остальных?

Екатерина Белецкая: Опять не получится ответить. Их сотни. И я не имею морального права что-то выделить, потому что в разные временные периоды перечитываются разные вещи. Разные — значит, совсем разные. Диаметрально противоположные, скажем так.

СБ: Как по-вашему, чтение художественной литературы — это развлечение или что-то ещё?

Екатерина Белецкая: Опять же, многое зависит от того, какая литература. Есть исключительно развлекательный сегмент, есть книги, которые способны многому научить.

СБ: Вы пишите развлекательные книги?

Екатерина Белецкая: Нет.

СБ: Кто из известных писателей пишет (писал) развлекательную литературу, а кто много чему учит?

Екатерина Белецкая: Из современных, или из тех, кто писал давно? Учил, и учил прекрасно пан Станислав Лем — одна только «Сумма технологий» чего стоит. Учил Януш Корчак, учил педагогике, любви к детям, и бесконечной доброте. Учил Беляев — представлениям о науке своего времени. Учили многие, список можно продолжать долго. Развлекали? Дуглас Адамс, Роберт Шекли, Кир Булычев (не всегда, иногда учил, кстати), Роальд Даль. Тоже многие и многие. Я не могу ответить «кто конкретно», потому что подробный ответ придется писать неделю. Или дольше. Авторов много. Книг много. Причем книг прекрасных.

СБ: Вы так категорично ответили «нет» на предыдущий вопрос. Неужели вот прям каждая строчка в вашей книги чему-то да учит? Также в ваших книгах присутствует юмор, а ведь юмор — чисто развлекательный элемент текста. Конечно, и развлекаясь, можно чему-то научиться, но тем не менее.

Екатерина Белецкая: Не могу назвать такую формулировку вопроса корректной. Мы попадаем в неправильный силлогизм. Вы пытаетесь сейчас сделать взаимоисключающими функции, которые таковыми не являются. Выглядит это примерно так: «В книге нет юмора, следовательно, она не развлекательная». Или: «В книге есть юмор, следовательно, она развлекательная». Увы, это так не работает. В примере есть Станислав Лем, так вот, юмора у него в книгах огромное количество, однако его книги учат, причем многому. А вот у Ефремова юмора нет (он вообще не понимал и не принимал юмор), однако научить он способен гораздо меньшему.

СБ: Нет. Я просто обыграл ваше категоричное «нет». Юмор привёл как пример. Развлекаться можно по-разному. Ну да ладно, разрешили. Значит, то, что может научить, может содержать в себе и развлекательное начало. Так почему то, что изначально развлекательное, не может в то же время чему-то и научить?

Екатерина Белецкая: Нет, не обыграли =) Могу, если угодно, привести цитату из «Суммы технологий», о которой говорила ранее.

Например:

Механизм действия различных технологий, как существующих, так и возможных, меня не интересует, и о нем можно было бы не говорить, если бы созидательная деятельность человека, подобно деятельности Господа, была свободна от засорений; иначе говоря, если бы мы (сейчас или когда-либо) научились реализовывать свой замысел в чистом виде, достигнув методической точности Творения, если бы, сказав «Да будет свет!», получали в виде конечного продукта светозарность без всяких нежелательных примесей. Типичным, однако, является не только упомянутое «раздвоение» целей, но и подмена намеченных целей иными (и очень часто нежелательными!). Злопыхатели усматривают аналогичные недостатки даже и в творениях Господних, особенно после пуска головного экземпляра разумного существа и передачи этой модели Homo sapiens в серийное производство. Но оставим эти вопросы «теотехнологам». С нас достаточно и того, что человек, что бы он ни делал, почти никогда не знает, что именно он делает, во всяком случае, не знает до конца. Переходя сразу же к крайностям, заметим, что уничтожение жизни на Земле, столь возможное сегодня, не было целью никого из открывателей атомной энергии.

СБ: Да, писатель должен стремиться к точности. Это верно. Вполне вероятно, может быть, это даже его главная задача. Ведь что сказать есть всегда. Вот извлечь это и рассказать другим задача сложная. Но никакие подмены я не подменивал. Тут, кстати, верно замечено про подмену целей. Бывает такое. Но это немного другое. И согласен с тем, что человек почти никогда не знает, что он делает. Только я опять же могу как-то по-своему это всё понимать, трудно судить по отрывку. Но высказанные мысли мне нравятся.

Екатерина Белецкая: Ранее мы говорили о юморе в серьезных книгах, и отрывок был приведен как пример.

СБ: По отрывку трудно мне всегда что-то судить. Тем более юмор — штука такая, тонкая. У каждого свои представления. И я никогда даже не пытаюсь улавливать подтекст по небольшому отрывку. Подразумеваться может всё что угодно. Вот сейчас мне привели цитату из биографии Герцена, а кто-то, не зная первоисточника, высмеял эту цитату, решив, что речь о каком-то очередном попаданце. Но с другой стороны и в биографии могут ведь понаписать всё что душе угодно. Отрывки, цитаты, они как и юмор — дело тонкое.

Екатерина Белецкая: Юмор там прекрасно различим. "Злопыхатели усматривают аналогичные недостатки даже и в творениях Господних, особенно после пуска головного экземпляра разумного существа и передачи этой модели Homo sapiens в серийное производство.«Судить тут особо не о чем, всё читаемо. Относительно случаев с цитатой — были гораздо более смешные истории, связанные с тем, что люди, во-первых, привыкли хаять заранее то, о чем не имеют представления, и, во-вторых, потому что «если не авторитет, то надо потоптаться, это весело». Когда выясняется, что автор, оказывается, известный — включается задняя передача. Причина этого всего в том, что читают мало, читают то, что является вторичным от вторичного, и даже не пробуют искать первоисточник. Так что дело тонкое, но далеко не всегда.

СБ: Это да, некоторые любят самоутвердиться за чужой счёт. А потом врубают заднюю, если что вдруг. Хорошо, что для меня не существует непререкаемых авторитетов. Могу себе позволить и не врубать заднюю.) Первоисточник, что это такое вообще? Труды древнегреческих философов? Официальные новости? Библия? Воспоминания современников? Архивы НКВД? Меня вот часто тычат этими первоисточниками, а я даже не совсем понимаю, о чём речь.

Екатерина Белецкая: Обычно первоисточником считается исходный текст, который подвергается впоследствии многочисленному копированию. Мэри Годвин, она же Шелли, создала идею Франкенштейна в 1816 году, до неё ни такого сюжета, ни такой трактовки не существовало. Следовательно, её исходная идея и текст для данного направления являются первоисточниками.

А вот Карел Чапек, создавший R.U.R, был в большей степени компилятором, даже не смотря на то, что его брат, Йозеф, изобрел само слово «робот». Причина в том, что идея гомункулусов была известна задолго до того, как её использовал Карел. И, да, не смотря на очень прогрессивную и удивительно яркую трактовку эта идея будет являться вторичной. И всё то, что писали потом последователи Чапека, будет являться вторичным от вторичного.

СБ: Но вторичность в таком случае ведь не отменяет переосмысления, развития первичной идеи?

Екатерина Белецкая: Разве? Далеко ли продвинулось переосмысление нежно любимых нынче попаданцев со времен Салтыкова-Щедрина и Марка Твена?

СБ: Я ведь не сказал, что идея всегда развивается. Тут смотря что понимать под развитием конечно. Однако по поводу роботов вклад внесли и фантасты, и учёные. Сейчас могут создавать удивительных роботов, о которых во времена Чапека и до него можно было только мечтать. В лучшем случае. То есть на практике идея робота развитие получила.

Екатерина Белецкая: Мы говорили о другом. В частности — о развитии идеи в литературном произведении, и её переосмыслении. Современные попаданческие книги не продвинулись после Марка Твена ни на шаг. Идея одна, меняется только антураж. О влиянии фантастики на развитие науки мы не говорили.

СБ: Итак, мы выяснили, что есть развлекательная художественная литература, а есть та, что чему-то учит. Какую ещё роль может выполнять художественный текст помимо этих двух функций?

Екатерина Белецкая: Развитие эмоциональной сферы — тоже важный аспект. И я не о любовных романах, отнюдь. Герой, вызывающий ощущение сочувствия, сопричастности, способен порой показать мир с более чем неожиданной стороны. Помню, в свое время многих заставила задуматься и кое-что переосмыслить цитата о жалости из «Властелина колец» Толкина."Именно жалость и остановила его тогда: нельзя наносить удар без нужды. И злое влияние Кольца сказалось на нем так мало именно потому, что он начал свое обладание им с дела милосердия и жалости: он мог убить, но не убил.« Её приводят по сей день, и она на многих оказала влияние.

СБ: Гипотетическая ситуация. Я прочитал очень известную книжку. Но мне лично книга не понравилась. Я пишу гневный пост о том, что народ отупел, раз читает такие книжки. Что книга ничему не учит, не развлекает, ни один из героев не вызывает желания сопереживать. В общем, книга ни о чём. Я буду прав?

Екатерина Белецкая: Субъективно — конечно, прав. Книга, даже самая хорошая, не денежная бумажка, чтобы всем нравиться. Например, я неплохо знаю книги Толкина, но не люблю их, потому что являюсь противником идей, которые в этих книгах заложены. А именно — я против строго дуального восприятия мира. Черное/белое, доброе/злое, плохое/хорошее. К тому же мир Толкина — это замкнутая система, не предполагающая никакого выхода за свои пределы. Если интересно — Клайв Льюис, книги которого на самом деле являются длительным диспутом с Толкином, причем диспутом о христианстве, всё-таки оставляет «лазейку для разума» в «Хрониках Нарнии». Толкин же, являясь ревностным католиком, такой лазейки не оставляет вовсе. Сложно немножко, да? Скорее всего, да. Но главный момент в том, что это и есть ответ на вопрос: даже самая лучшая книга, расхваленная, распиаренная, признанная — может не нравиться. Любить что-то, не любить, поддаваться моде, не поддаваться — это всё право читателя.

СБ: Кого ставите выше: авторов развлекательной литературы или же тех, кто через свои книги ставит целью научить чему-то читателей?

Екатерина Белецкая: Никого. И никогда. Мир разнообразен, книги разнообразны, людям нужны и те, и другие.