Признание.

Привет, друзья!

Решила и я присоединиться к флешмобу от Анны https://author.today/post/463652 Классная тема! Романтишная!

Отрывок из https://author.today/work/303917

Аня нерешительно зашла в конюшню, в которой царил полумрак и пахло  дёгтем, лошадьми, сеном и, кажется, яблоками. Конюх Данил стоял у  дальнего денника и кормил с руки гнедого жеребца. Когда тот слопал  угощение, парень обернулся к Ане:

— Чем могу служить, сударыня?

Аня  зарделась. Отчего он решил звать её сударыней и называет ли всех подряд  девиц так, ей было неведомо. Но его глубокий голос, звучащий с таким  почтением, всякий раз вызывал в теле приятную дрожь.

— Я... Какой рисунок красивый давеча получился у тебя, Данил.

— Рисунок?

— Колокольный звон.

— А-а-а! Я ведь учусь тока. Благодарствую! Рад, что по нраву пришлись мои старания.

— Из тебя звонарь хороший выйдет!

— Может, и так.

— И с лошадками ты добрый всегда.

— Ага.

Аня чуть не ущипнула себя за руку. Она что, умом тронулась? Вместо того, чтобы приказать Сметанку готовить для Варвары Фёдоровны, расхваливает стоит Данила, как дура какая!

—  Как их не любить? — продолжал он. — Они чувствуют всё не хуже людей. У  каждой лошадки особый нрав. Вот, к примеру, Рыжка хорошо знает, что она  прелестница! Постоянно фыркает и сладости требует. А Уголёк смирный и  кроткий. Чужих совсем не жалует, боится ажно бывает.

— А што ты, может, и в людских душах разумеешь?

— И в людских разумею.

Аня чуть не спросила, что же он про неё думает. Но вовремя спохватилась: тем самым уж точно чувства свои выдаст!

— А сам каков?

— Я?

Он  подошёл к Ане так близко, что она вдохнула аромат яблок, исходивший от его рубахи. От лакомства, которое Данил выпросил на кухне для своих любимцев, уже ничего не осталось, кроме сладкого запаха.

— Я как Уголёк. Ему Рыжка приглянулась, а мне самая красивая девица на дворе.

— Неужто и правда самая красивая?

—  Правда, — прошептал Данил, наклонившись к её уху. А затем, слегка  отстранившись, улыбнулся. И она, уже не властная над собою, так и расцвела вся в ответной улыбке.

— Повезло, должно быть, этой девице!

— Так и есть.

Данил взъерошил свои рыжие кудри. И, не зная, куда деть руки, засунул их было за пояс. Но, постояв так немного, вернул обратно.

— А расскажи мне ещё про неё.

— Ещё? — он замешкался. — Послушай, Анют, эта де...

— Постой! Как ты назвал меня только што?

— Анютой

—  Анютой, — тихо повторила Аня, чувствуя, как звук её имени растекается  по венам дорогими сердцу воспоминаниями. На миг она словно вернулось  домой. Вернулась благодаря ему! И голос Данила, и его запах, и отблеск  света на лице и кудрях — всё стало таким родным и милым, что Аня даже  дотронулась до грубой его ладони. Но, коснувшись тёплой кожи, она точно  опомнилась, перепугалась и резко отдернула руку. Всё же он успел  перехватить хрупкие пальчики. Крепко сжав их, Данил слегка притянул Аню к  себе.

— Ты что-то сказать хотела?

— Понимаешь, — начала она  дрожащим голосом, — меня здесь никто не зовёт Аннушкой или Аней. Все  только Нюркой обзывают. А я эту кличку терпеть не могу. Ты...

— Я как увидел тебя, сразу понял, что ты никакая не Нюрка. Тебе не подходит совсем это имя.

—  Пошто..., — но Аня не успела договорить, почувствовав на устах мягкие  губы Данила. Он прижал её теперь к себе совсем крепко. И Аня закрыла  глаза, которые могли бы наполниться слезами, если бы услада не стерла в  голове все лишние мысли. Она обвила шею Данила руками и неумело ответила  на поцелуй.
Когда звуки и запахи летнего утра вернулись к ней,  Данил, смеясь, целовал уже её щеки и нос. И тут она наконец-то пришла в  себя и легонько оттолкнула его.

— Прекрати. Грех!

— Не бойся меня, Аннушка. Я тебя не обижу.

— Всё одно! Нельзя! Грех же.

— Хорошо-хорошо. Я не буду больше. Сейчас не буду.

Данил отступил.

— Подожди меня здесь. Я скоро обернусь.

И  он выбежал на улицу. Аня, не веря своему счастью, так и застыла, боясь  шелохнуться. Но потом всё же прижалась спиной к столбу рядом с денником  Рыжки.

— Ты ведь видела всё? Я мила ему! Кто бы подумать, смел, —  прошептала она и, когда Ражка фыркнула в ответ, тихонько засмеялась. —  Не ревнуй, прелестница!

На этот раз Рыжка зафыркала, то ли от  возмущения, то ли оттого, что вернулся, влетев стремглав в конюшню,  Данил. Переведя дух, он подошёл к Ане. И она вновь зарделась вся.

— У меня для тебя подарок имеется.

— Правда?

— Да. Я на базаре купил, когда в город ездили.

С этими словами он полез за пазуху и вытащил очелье, сплетённое из бересты.

— Этно так, мелочь, — Данил слегка покраснел, — Я куплю для тебя потом столько украшений! Этно так, ерунда, должно быть...

—  Нет! — Аня чуть ли не выхватила подарок из его рук. — Совсем не ерунда!  Мне дюже нравится! Мне ведь ещё никто подарков таких не дарил.

Аня,  приложив очелье к голове, счастливо рассмеялась. И, поддавшись  внезапному порыву, сама поцеловала Данила в щеку. Но тут же, страшно  застыдившись своей вольности, переменилась в лице. Охнула, развернулась и  выбежала из конюшни, крепко прижимая дорогой подарок к груди.