Примирение ненавистников

Присоединяюсь к флэшмобу от Лехи (https://author.today/post/470608). Отрывок для этой темы у меня... и есть, и нет. С одной стороны, у меня действительно есть пара врагов, ставших пусть и не друзьями, но верными соратниками. С другой, именно сцена примирения отсутствует: нет момента, где бы они говорили друг другу, что прощают старые обиды. 

Поэтому вместо нее будет три отрывка, показывающих прогрессию отношений. 

И вот, теперь вокруг предполагаемого  района поисков был разбит лагерь. Многочисленные рабочие копали землю в  размеченных квадратах и разбирали завалы. Мэтр Валлис бродил между ними и  командовал. Двое взятых им с собой лучших студиозусов своего потока —  Килиан и Элиас — наблюдали за его работой и ждали указаний, время от  времени обмениваясь неприязненными взглядами.

Эти  двое враждовали с первого же дня обучения. Элиас Ольстен, сын самого  министра морских дел, был лидером по своей природе. Он был очень  популярен среди сверстников, богат, смел и остер на язык. А еще —  по-аристократически высокомерен. Килиан же на лидерство никогда не  претендовал. Он просто держался в стороне и, по большому счету,  игнорировал, кто там лидер, а кто нет. Оглядываясь назад, впоследствии  он понимал, что его поведение было высокомерным в ничуть не меньшей  степени. Просто это высокомерие было иного характера. Он относился с  пренебрежением ко всем, кто пытался поставить себя над ним — и тем самым  ставил себя выше всех остальных.

А еще  он был бастардом. И этот факт привносил в ситуацию элемент грустной  иронии. Лишь сам Килиан знал имя своего отца, его мать поделилась им  перед смертью. Он знал, что по идее, в его жилах течет куда более  благородная кровь, чем та, которой так любил хвастаться Ольстен. В нем  течет кровь самого Герцога.

Но какое  это имеет значение, если Герцог оказался всего лишь ничтожеством,  трусом, сбежавшим, когда встал вопрос о последствиях его действий?  Бросившим и женщину, которую вроде как любил, и собственного сына.

Вот  и выходило, что Элиаса бесило то, что один из студиозусов не признает  его авторитета и вдвойне бесило, — что его авторитета не признает  презренный бастард. Килиана же выводили из себя подколки Элиаса и его  склонность хвастаться своим высоким происхождением. Эти двое часто  ругались, порой доходило до драки. Когда студиозусов стали обучать  классическому фехтованию, первая же дуэль состоялась между ними. Выиграл  Элиас; его превосходство как фехтовальщика Килиан, в общем-то,  признавал. Тем более что сын графа упражнялся со шпагой практически с  пеленок.

К тому же оба были наделены  главным качеством для ученого — острым, пытливым умом. В учебе они  быстро оставили позади остальной поток. Оба специализировались на  истории; при этом Элиасу получше давались даты и сопоставление их с  событиями. То, как развивался Закат Владык, он мог пересказать по  месяцам. Кроме того, он обладал врожденной склонностью к языкам.

А  Килиан... У него был собственный проект, о котором он, до поры,  предпочитал помалкивать. До тех пор, пока его работа не принесет должный  результат.

Или хоть какой-нибудь результат.

Изучая  историю Дозакатных, он концентрировал свое внимание на том, что они  знали и умели из того, что утратило человечество после Заката. По  крупицам, по мельчайшим частицам, Килиан старался вернуть утраченное  Знание. Сперва его интересовали только технологии. Но чем дальше  продвигалось это исследование, тем яснее становилось, что в какой-то  момент Дозакатные стали отказываться от громоздких и ненадежных машин в  пользу величайшего из всех устройств — в пользу собственного мозга. Они  звали это псионикой. Теперь же это зовется магией.

Молодой  бастард понимал, что он балансирует на грани опасной ереси. Если в  Иллирии или Пиерии маги пользовались почетом, то как раз в Идаволле их  винили в разрушении мира. Не сказать чтобы незаслуженно.

Но  все же, Килиан полагал, что польза окупает риск. Ведь не вся магия  опасна. Нужно просто дать в руки обществу лишь то, что оно сможет  употребить на пользу себе, но не во вред. То же, что действительно может  представлять опасность, держать в секрете, под надзором умных и  достойных людей, способных своим знанием грамотно распорядиться.

Ему было шестнадцать лет.

— Напомните мне, которая из трех Священных гор перед нами, — вырвал его из размышлений голос мэтра Валлиса.

Килиан открыл было рот, чтобы ответить, но Элиас опередил его:

— Митикас, учитель. Справа от нас Сколио. А Стефани обрушена во времена Заката.

Все  это он произносил с улыбочкой, исполненной превосходства. Килиана она  взбесила бы, даже если бы вечный соперник просто молча открывал рот.

—  Совершенно верно, юноша, — закивал мэтр Валлис, — Вообще, Владыки  старались не трогать эти горы. Издавна, за тысячи лет до Заката, они  считались символом божественности. Не сомневаюсь, что любой из Владык с  радостью возвел бы на них свой дворец как памятник собственному  тщеславию. Однако под конец войны, предчувствуя собственное поражение,  Эланд, Властелин Хаоса, обрушил метеоритный дождь на Полуостров. Он  знал, что Идаволл, где укрылось Сопротивление гнету Владык, находится  где-то здесь, но не знал, где именно. Поэтому ударил наудачу. Большую  часть удара приняли чары Лефевра Кузнеца Войны. Но один из метеоритов  попал прямо в гору Стефани, расколов ее надвое и уйдя глубоко в землю.

— А Иосиф Беотийский в своих «Предпосылках и предсказаниях Заката» предполагает, что это была не случайность, — заметил Килиан.

Он  понимал, что этого говорить не стоит. Мэтр Валлис был консерватором. Он  не любил, когда устоявшиеся и непротиворечивые идеи подвергают  сомнению, а именно этим был славен Иосиф Беотийский.

За что его книги и ценил Килиан, имевший схожие взгляды.

—  Чушь, — фыркнул мэтр, — Иосиф Беотийский никак не мог понять, что  иногда случайность — это просто случайность. Во всем, что делали  Владыки, он видел сложный план. Он попросту не видел в них простых  людей. А от этого недалеко и до их обожествления.

Ему  не требовалось продолжать. Если отстаивание магии как-то еще можно было  оправдать, то обожествление Владык — никак. Это худшая из всех ересей, и  за нее вполне можно расстаться с жизнью.

—  Впрочем, можешь поискать что-нибудь в Проломе Стефани, — «великодушно»  разрешил мэтр Валлис, — А когда надоест, присоединяйся к нам с Элиасом в  поисках входа в катакомбы.

Ехидный  смех вечного соперника стал для Килиана последней каплей. Гордый юноша  развернулся и двинулся в сторону Пролома. Он сам находил свое поведение  глупым. Понятно, что ничего такого он не найдет. Но просто сказать «вы  правы, учитель» в те годы было для него непомерной трудностью.

Тем более если он сам не был в этом так уж уверен.

Студиозус  остановился у края Пролома, тяжело дыша. Бессильный гнев душил его.  Казалось, что этот гнев готов жжет его изнутри, стремясь вырваться  наружу. Указав на сухое бревно, юноша представил на его месте лица  Валлиса и Элиаса и попытался сотворить заклинание ударной ионизации.

Ничего  не произошло. Как обычно. Хотя по всем записям ударная ионизация была  самым простым из всех заклинаний древней магии, что-то он упускал. Он  воспроизводил действия в точности по записям Дозакатных, но все равно  чего-то не хватало.

Чего-то такого, что вдохнуло бы жизнь в мертвые чары.

(с) "Осколки старого мира", глава "По обе стороны мгновения" https://author.today/work/33948

Представ перед королевой-регентом, Элиас поклонился с холодным,  спокойным достоинством. Забавно, но после всего произошедшего Килиан уже  не видел в давнем сопернике своего врага и не раздражался от того, что  того сейчас будут осыпать милостями. Хотя и симпатии к сыну министра  морских дел тоже не испытывал.

Дружбе между ними не бывать, но вот уважение вполне возможно. А это уже немало.

—  Мэтр Ольстен, — начала Леинара, — Вы поддержали восстание в числе  первых, продемонстрировав похвальную верность. Своими знаниями и умом вы  составили достойную конкуренцию адептов Владык. Многие из ваших  изобретений послужили нашему делу.

— Благодарю, Ваше Величество, — отстраненно, дежурным тоном ответил Элиас.

Для него это было естественно и обыденно.

—  Своей королевской волей я включаю вас в правящий совет Университета  Свободных Наук и ставлю во главе его. Руководите им мудро, и вместе мы  приведем Идаволл к Золотому Веку Просвещения.

«Удачи», — невесело усмехнулся Килиан в своих мыслях.

Для  Элиаса начинался очень увлекательный жизненный период. Ему придется  приложить немало усилий, чтобы доказать старым, заслуженным и ужасно  консервативным ученым, что он руководит ими по праву; что он заслужил  это право не столько протекцией знати, но и собственными талантами. Но  как ни странно, что-то подсказывало, что давний соперник прекрасно  справится с этой задачей.

В конце концов, к подобным вещам аристократа готовили с детства.

(с) "Свет погасших отражений", глава "Слишком хрупкие сердца" https://author.today/work/112247

Гордо подняв взгляд и расправив плечи,  Килиан купался в хвалебных криках подданных. Наслаждаясь своим правом,  данным ему кровью и заслугами. И казалось ему, что все Герцоги Идаволла,  все Владыки — стоят у него за спиной.

Славя его власть и в то же время — ожидая, когда он присоединится к ним в могиле.

—  Властью Герцога Идаволльского. Властью Покорителя Владык. Я представляю  вам своего советника: Лаэрта Вейра, графа Гревенского. И провозглашаю  свой первый указ. Советник Вейр, зачитайте.

Поклонившись,  Лаэрт выступил вперед. Он был привычен выступать перед толпой и знал,  как держаться в таких ситуациях. Развернув здоровенный пергаментный  свиток, он звучным, поставленным голосом начал вещать:

—  С сегодняшнего дня приказ маркиза Амброуса Идаволльского о создании  Королевства Идаволл объявляется недействительным в связи с незаконностью  его прав. Также недействительными объявляются права маркиза Теодора  Иллирийского на идаволльский престол, ибо получены они были через  наследника, Герцогом Леандром признанного недостойным. Те, кто получил  власть и землю из рук узурпатора Амброуса, могут сохранить её за собой и  своими потомками, но лишь в том случае, если в ближайший срок присягнут  законному правителю: Герцогу Килиану Идаволльскому, Покорителю Владык.

«...и карать невинный люд, одарить или наказать!

Иль прощение даровать,

Власть — быть с Вечностью на „ты“,

Веря в свой высокий дар,

И под возгласы толпы

Пить божественный нектар

Незаслуженной любви

Недостойных стать людьми.

Смердов отправлять на смерть

Может только власть суметь!»

—  ...в связи с тем, что зная о незаконности прав Теодора на престол, он  все равно поддерживал его власть, — продолжал Лаэрт, — Тэрл Адильс,  бывший граф Миссенский, лишается всех титулов и изгоняется из Идаволла.  Новым графом Миссенским станет мэтр Элиас Ольстен, младший сын министра  морских дел.

Давний соперник с достоинством кивнул:

— Я буду достоин этого титула, Ваша Светлость.

Он не был среди тех, кто помогал Килиану взойти на престол, но мог прекрасно помочь на нем удержаться.

(с) "Тяжесть прощенных грехов", глава "Несравненное право" https://author.today/work/237913