Розовое пламя

пока я медленно, но неотвратимо ползу по списку похваляемых, дела у меня идут ни шатко ни валко - постковид, он, знаете, такоэ. Я-то просто лежу все время, которое не делаю то, от чего нельзя отвертеться, а подругу позавчера на аргентинской скорой свозили в госпиталь, ну там правда прокапали и отпустили, сказали не инфаркт и не перикардит,  а общая интоксикация на фоне трех недель с температурой. Любимая работа лежит неработаемая, потому что тупо мозга не хватает.  Глупые книжки читать скучно, на умные не хватает оперативки, испанский учу по три минуты в день, в результате бесполезнейшее существо на свете.  Хорошо, что сын немножко начал сам учиться, тттт - но тоже "мама, напиши Эльмире, она не прислала мне домашнее задание!!!"

Так. Минутка нытья окончена.

В общем, у меня тут завалялся отзыв на книгу В ПОЛНЫЙ РОСТ,

фокус в том, что это книга стихов.

Отзыв этот я сочиняла месяца три, и дальше будет понятно почему.

Выкладывать сюда в принципе не собиралась - ну помилуйте,  АТ и поэзия,а тут чот вдруг вспомнила пару человек, с которыми только здесь знакома и думаю, ладно, пусть будет, тем более что на Патреон, где оно лежит, нынче с той стороны поребрика и не заглянешь.
В общем, вот.


РОЗОВОЕ ПЛАМЯ

Елена Михайлик, "Не с той стороны Земли"

Самое трудное при попытке написать какую-то реакцию на этот сборник -  не свалиться в дыхание в том же ритме.

(написано и выкинуто полтора десятка более или менее стихотворных строк)

Кратко, пока опять не началось.  Меня никогда в жизни не крыло стихами вот ТАК. Нет, я понимаю, как читать вслух из книжки Бродского, стоя в ночном подъезде с сигаретой. Я понимаю, как обыденные ситуации обретают глубину и ужас, когда на них рамкой накладывается голос Ахматовой. Как ресурс безопасности поднимается внутри человека, бормочущего себе под нос из Чуковского.  Это все понятно.

Также я в принципе свыклась с мыслью и приняла идею о том, что человек может сделать смысл из чего угодно, в том числе из массированных действий по смыслоубийству,  я в конце концов выкормыш сибирского панка.  И что стихи, резонирующие с невыносимой ситуацией, не делают ее хорошей или легкой, но делают тебя в ней из жертвы актором.

Но нет, еще дальше.
Разумеется, во мне сейчас отчаянно резонирует собственный опыт драматической смены декораций, как в экологическом (зеленый попугай ест хлеб, держа его в руке. На второй руке он стоит), так и в гуманитарном смысле (О`Хиггинс и Сан Мартин собирались двинуться дальше, но тут Сан Мартину позвонила жена и сказала, что в доме кончилась дульсе де лече и ему пришлось бежать в магазин, так что О`Хиггинс основал Чили в одиночку - то есть ладно другие памятники, но другие анекдоты, вот в чем беда...).  Но нет, не только.
 

Мне кажется, что сила, с которой стихи перестраивают фильтрацию реальности сознанием, очень сильно связана с тем, какие пласты опыта читателя стихи захватывают и насколько эти пласты были уже предыдущими процессами ресурсодобычи задействованы. Для нас совершенно нормально добывать ресурсы в воспоминаниях, в том числе воспоминаниях о пережитых сильных эмоциях.  Пережитых в первичном смысле (упал разбил коленку), во вторичном (читал Уленшпигеля), даже в третичном (обсуждал с друзьями, как они тоже читали Уленшпигеля).  Но  апелляции к традиционным, общепринятым источникам ресурса при достаточно активной добыче, которая начинается, когда человек живет в продолжительном стрессе (а то и продолжительной травме) приводят к тому, что источник исчерпывается. Ни одно, сколь угодно сильное, воспоминание, не бесконечно.

Феномен Елены Михайлик заключается в том, что  она врезает в свои стихи ключ к ранее почти невербальной, и как минимум не лирической радости, радости научного познания. Причем познания как в базовом смысле - вот из-под воды поднимается - что? не что, кто! - у него есть имя! у него есть поведение! про него есть истории и я их знаю!, так и в смысле вторичном, когда истории про этого конкретного из под воды начинают резонировать с предыдущим знанием обо всем подряд, возгонять драйв структуризации знания. Ооо, этот драйв.  Этот кусочек знания только что был сам по себе, но вот выстрелила одна линия связей, вторая, гомологии, систематика, вариативности языковых средств, отражения в других языках, отражения в исторических данных о чем-то совершенно другом,  встает лосось по имени Соломон, ну а ты стоишь среди всего этого танцующего и вращающегося насквозь зарифмованного внутри себя мира и смеешься, как Адам, который только что сказал "корова", и стало так. Или как Джерри Даррелл, которому подарили стрекозу, скорпену, трехтомник Тайлера, Грина и Стаута и лодку.

Технически, наверняка, на этом языке возможны стихи и о том, как туго сворачивается в квадрат разницы разлапистый неуклюжий многочлен. Как равновесие сил механического узла выстраивается в одной, интуитивно почувствованной, точке. Как слабенькое подозрение  на основе неявно выраженного симптома превращается в точный диагноз.  Как перестает глючить код, когда поймана ошибка.  Неважно. Эта радость, если она вам знакома, она ваша, ее нельзя отнять, и лежащий на полу избитый пленник прищуривается, мысленно упорядочивая речевые характеристики похитителей.

Я намеренно избегаю цитирования, потому что ни одна конкретная цитата не передает глубины того, сколько ресурса накапливается у интеллектуально активного человека в этой области. То, что делает Елена Михайлик - это не "открыть еще одно нефтяное месторождение взамен исчерпанных",  это "задействовать энергетику, основанную на приливах" .
Это и само по себе, ну, честно, прорыв прорывович. Но самая мякотка даже не в том.  Как принципиальный отказ от надежд через гнев даровал свободу тем, кто использовал метод Янки и Егора, так метод Елены Михайлик, через полный выход из социальной роли,  позволяет подключиться  к ресурсу безусловного познания в условиях  полной потери стабильности. Если вы обратите внимание, лирический герой во всем сборнике не рассказывает и даже, похоже, не знает о самом себе ничего. Ни уровня жизни, ни семейного положения, ни даже какая кружка любимая, да какая тут может быть любимая кружка, когда за окном такое, налейте в любую.

Чего ты от происходящего ожидаешь?
Осмысленности.

А ты кто?
Наблюдатель.
Так вот, для людей, вокруг которых с грохотом рассыпается и перестраивается социальное пространство, обнуляются или инвертируются социальные позиции, нет более разумного и здорового подхода вообще. За что цепляться? За диплом? За свидетельство о браке? За, прости Господи, паспорт? Оставь, все равно через час они превратятся в грифонов или скорпионов, и заранее неизвестно, что во что. Паспорт может стать каиновой печатью, а свидетельство об инвалидности - зонтиком. Или нет.  Но только находясь в напряженном драйве познания и осмысления, живя им, можно удержать баланс и остаться вообще живым и действующим и собой в то время, как внешние схемы  я-концепции отказывают по социетальным причинам.  Обдирает до сути всех, но будучи готовым к этому  - раздевшись добровольно - сохраняешь власть над происходящим и присутствие духа.  Раньше такой дзен достигался либо тяжелыми минусами по харизме и виздому (то бишь некоторой нейроотличностью), либо тяжелыми многолетними тренировками
Теперь, просто пробормотав несколько строк, можно сознательно активировать это состояние.
Так что эти стихи - не только ресурс, но и оружие.