Пролог для того, чтобы стало понятно: назад пути у ГГ нет, потому что это - его выбор

Задел меня этот флешмоб. Прям вот по живому проехался... Потому что как раз мой роман своим прологом является если не автобиографичным детально, то основным посылом - это точно. И в чём проблема-то? Да в том, что мне в комментариях и даже в личку пишут читатели с возмущением: "Так не бывает!" Хотя я свидетель... Бывает... Другой вопрос, что так НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ. Но это уже не ко мне, ни как к человеку, ни как к автору...

А в чём, собственно, сыр-бор? Да вот в том, что семья у ГГ, мягко скажем... Не айс. Зачем автор это описал? Да чтобы понятно было, почему он возвращаться назад в эту самую семью не хочет, когда ему подворачивается вариант такой.  

Итак, где же автобиографичность? Роман "В графском поместье", пролог:

Маме было уже к моменту моего появления на свет тридцать шесть лет. Возраст не самый удачный для этого мероприятия, хотя кое-кто будет спорить. Статистика им в помощь, соотношение удачных родов с неудачными у старородящих пятьдесят на пятьдесят. 

Не знаю, по какой причине, но процесс шёл с переменным успехом, в самом конце вовсе сбившись на нулевую позицию для меня. Я склоняюсь больше как раз к тому, что поздняя беременность плюс нежелание родителей заполучить позднего "поскрёбыша" - тоже, кстати, одно из маминых любимых прозвищ относительно меня. Синюшный комочек, наконец-то появившийся на свет, никак не желал дышать и орать, как это ему полагалось. Врачам пришлось немало повозиться, прежде чем я соизволил открыть рот и слабо пискнуть. Рассказ об этом я также слышал неоднократно, правда, уже от мамы. 

Когда меня принесли домой, разумеется, я никому не понравился. Хотя синюшность к тому времени более менее пропала, но по телу расползлись какие-то болячки, некрасивые корочки – мать переносила меня на целый месяц. Отец, прослушав историю моего появления с помощью выдавливания полотенцами, сделал вывод, что этот ребёнок будет идиотом или уродом, короче – инвалидом. Это стало моим вторым крестом. Близкие меня не любили и брезговали мною.

Когда мне было полтора года, сестрица накормила меня вишней – надеюсь, из добрых побуждений. Но вот выплёвывать косточки я ещё не умел, поэтому у меня случилось отравление или как там такое состояние называется. Короче, загремел я в реанимацию. Оттуда привезли уже «мешок с говном» – так мама позднее комментировала эту ситуацию, посмеиваясь. Сидеть я мог только в подушках, напрочь разучившись ходить. Именно в таком состоянии моя любимая бабушка забрала меня к себе в деревню Тукшум Шигонского района, за что я ей всю дальнейшую жизнь был безмерно благодарен.

У бабушки я окреп, практически перестал отличаться в физическом развитии от своих сверстников. Насчёт ума хвалиться не буду, но думаю, что тут я бы кое-кому ещё и фору мог дать. Наверное, поэтому родители решили снова забрать меня в семью. Получилось почти как в той песенке: «Зачем я, бурёнка, тебя продаю? Корова такая нужна самому!» Мне тогда было уже почти шесть лет. 

Родители искренне старались не показывать различий в отношении ко мне и к сестре. Но именно, что старались. На самом деле мне постоянно ставили в пример старшую сестру. А вот она сама меня ненавидела ярой ненавистью. А то! До моего возвращения в семью Галина была единственной любимой доченькой, а тут появился КТО-ТО, за которым частенько приходилось присматривать, пока родители были на работе: включать свет в туалете и наливать кипяток из чайника в чашку. 

Галина не упускала случая, чтобы не продемонстрировать мне, кто в доме хозяин. Она обожала выключать в туалете свет, когда я находился там, и завывать страшным голосом за дверью, пугая меня; сыпать мне в чай соль вместо сахара; дырявить мои штаны, пачкать масляной краской рубашки. За испорченную одежду меня порой даже пороли, но доказать свою непричастность к этому я не умел. Почему-то родители всегда верили Гале, а не мне.

Однажды вечером сестра собралась погулять и позвала меня с собой. Боже, как я был этому рад! Наконец-то я смогу играть в компании взрослых детей! Своими друзьями я пока ещё обзавестись не мог – как-то так выходило, что влиться легко в коллектив у меня не получалось. Возможно, потому, что в посёлке, где прошло моё детство, людей было мало, к чужакам относились настороженно. И я как-то не научился легко знакомиться. Но ведь сейчас рядом со мной будет старшая сестра, уж она-то не даст меня в обиду. Как же я ошибался!

Мама восприняла то, что гулять мы пойдём в этот раз вместе с сестрой, благосклонно. Только сказала на дорогу:

- Ты уж, Галочка, пригляди за Генкой. Он такой неуклюжий, лопух деревенский. Испортила его бабушка, избаловала… Научи его общаться с людьми.

Галя довольно кивнула, взяла меня за руку (это тоже было для меня новым), и мы вышли во двор. Там уже собиралась компания любителей игры в «казаки-разбойники». Нас без разговоров приняли в одну команду – «казаков» – и игра началась. Сначала мы носились всей толпой следом за самым активным и догадливым игроком. Затем Галка предложила нам разбиться на группы: если даже одну группу обнаружат, то победы «разбойникам» это не принесёт. Им надо будет ещё найти и других членов команды. Её стратегию поддержали.

И вот мы втроём – Галка, я и ещё один мальчишка из чужого двора – побежали на заброшенную стройку. Забор вокруг стоял высокий, однако сестра нашла одну доску, которая была непрочно приколочена. Она, видимо, обнаружила её раньше и отодвинула. Мы пролезли в эту щель. Лазить по кирпичам было трудно, но я терпел и изо всех сил старался не отставать от сестры. Мальчишка из другого двора скоро отстал разнылся и ушёл домой. А меня Галина потащила куда-то выше. 

Мы поднялись по лестнице и оказались на открытой площадке. 

– Смотри, смотри! Там внизу дикобраз! – прошептала Галка.

У меня внутри даже что-то дрогнуло: дикобразов я пока ещё ни разу в жизни не видел. Я, волнуясь, сделал несколько неуверенных шагов к краю площадки, стал всматриваться. Никакого дикобраза я, само собой, не увидел. Тогда Галина обозвала меня трусом, крепко взяла за плечи и подвела почти к самому краю, стоя за моей спиной. 

– Наклонись же! Дурак какой… Вон же он, вон! – Галя тыкала пальцем куда-то вниз, а я боялся подойти ещё ближе и наклониться.

И тогда Галина легонько подтолкнула меня в спину… Очнулся я в темноте – уже наступила ночь. Всё тело страшно болело, особенно ныла нога и голова. Я понял, что упал с площадки вниз. Постарался встать – ничего не получилось, зато такая сильная боль пронзила тело, что я застонал.

– Вон… Слышали? Там кто-то стонет! – голоса доносились откуда-то сверху. 

Затем на меня упал свет фонарика. Тут я снова погрузился в темноту. Дальше была больница, несколько сложных операций. Нога в результате срослась, но хромота осталась. Что-то пошло не так. Врачи сказали, что если бы меня к ним привезли раньше хотя бы часа на три, возможно, нога восстановилась бы полностью. Но вышло так, как вышло.

Кстати, родители даже не спрашивали моей версии случившегося. Галина же рассказала им свою историю: играли, потом Генка заныл, что устал, и она отправила его домой, там идти-то до дома было пять метров. Бросать игру она не могла, потому что тогда бы подвела команду. Куда этот идиот почапал после, Галя не знала. А после игры она вернулась домой – было уже почти темно. Тогда-то и начались поиски. На стройку никто из поисковиков идти не хотел – Галина всем внушила, что Генка трус и слабак, никогда и ни за что на стройку один не пойдёт. И только уже почти отчаявшись меня найти, отец решил-таки осмотреть заброшку. Таким образом я был найден и практически спасён от смерти, потому что врачи ещё говорили, что я потерял много крови. Это стало третьим крестом в моей судьбе. Хромота.

Ну, ещё биографично то, что переносится мой ГГ в место, где прошло его детство. И именно там он и начинает преобразовывать всё, применять свои знания из будущего и желание превратить свою малую родину в место, не только пригодное для житья в будущем, но и добиться большего. Сказка, короче. Но в ней очень много исторического, взятого из рассказов старожилов, из газет, из интернета - ну, а как же без него-то? Так что мой ГГ, если не полностью я сам, то тот, каким я бы хотел быть. Если бы... А тут снова альтернативная история