Евреи СССР

О том, что термин «еврей» может быть чем-то оскорбительным и иметь синонимы в виде: «жид», «зяма». «воробей» я узнал в армии. А до призывного возраста считал вредными нациями только бурят, мы с ними воевали. Мы – это пацаны из центрального района имени Кирова, а они с Куйбышевского, заводского.

Как-то в Сибири, в Иркутске в пятидесятые народ не слишком заморачивался семитизмом, да и мама была у нас чистокровной армянкой и в доме царил православный дух.

В школе я дружил с двумя бурятами, один из которых был самбистом, а  второй – шахматистом. У этой нации всегда были быстрые успехи в шахматах  и борьбе. В шахматы мы с ним играли на равных, где-то на уровне 2-го  взрослого, а в самбо я заметно уступал. Мне лучше давался бокс.

То, что я не просто еврей, но еще и жид узнал в армии, в учебке. От ефрейтора – хохла. 

- Ти подивись, - сказал ефрейтор, - жид, а сало жере від пуза.

Был  этот ефрейтор стукачем и не раз ему устраивали темную. Заметно много  было в шестидесятые у нас в армии хохлов на сержантских должностях,  младшие командиры так сказать.

В армии у меня в друзьях были  татары, узбеки, таджики... почти все нации тогдашнего СССР. Не было  друзьей молдаван и хохлов. Зато был настоящий цыган, мы с ним лихо  бегали в самоволки. А еще была целая группа баптистов, которые часто  водили меня в гости к единоверцам и там нас всех вкусно кормили  печенушками или жареной картошкой с куриной ножкой. Баптистов  внимательно изучали особисты, изредка устраивая собрания по поводу  вредности веры для советского солдата. 

Более  или менее, но о своей национальности я стал слышать чаще после отъезда  их Сибири. В Питере, в Москве, в Вязьме. Впрочем, бывал я в тех местах в  молодости редко, предпочитая края интернациональные: Дальний Восток,  Крайний Север, Заполярье. От Красноярска до Норильска через Курейку,  Игарку и Дудинку; от Хабаровска до Владивостока, не минуя Биробиджан,  Спасск-Дальний, Полины Осипенко, Березовый,  Уссурийск... Сибирь я тоже  своими визитами не обидел. Ах, например, как хорошо было в Хакасии, в  Туве – уникальных по разнообразию климатических зон и ландшафтов,  по степным дорогам Тувы - древней дороге кочевников, чтоб через несколько часов вкушать абаканские арбузы

И нигде никто не подразумевал во мне страшного и жадного еврея!

Позже, стоило пересечь водораздел Уральских гор, как в советской Европе во мне безошибочно различали иудея.

И  это при том, что иудейской крови во мне было меньше половины, да и  внешне я больше взял от мамы – наследницы древнего княжеского армянского  рода, родственницы Айвазовского и академика искусствоведа и писателя  Дживелегова. 

На фото мои папа и мама до прибытия в Иркутск, 30 годы. Еще дядя по матери и на нижней - из папиных архивов. Как долго я живу...