Крепость Кёнигштайн, или О досугах короля Августа Сильного

Елена Станиславова запустила флешмоб "По волне моей памяти": как путешествия и впечатления от увиденного повлияли на нас как на авторов. Может быть, выходя за рамки флешмоба (надеюсь, никто также не будет против того, что я публикую этот пост не в воскресенье), расскажу, как путешествия побудили меня написать некое произведение, которое я, наверное, не скоро еще закончу.

Итак, Германия, крепость Кенингштайн, служившая саксонским монархам по обстоятельствам резиденцией, тюрьмой, сокровищницей - все как обычно.

Где-то здесь после восстания в Дрездене сидел Михаил Бакунин. И Рихарда Вагнера, наверное, сюда же посадили бы, если бы поймали. 

А это увеселительный павильон. Возможно, он тоже называется Эрмитажем, как и подобные сооружения в Нижнем парке Петергофа и в Екатерининском парке Царского Села. На первом этаже - кухня и служебные помещения, подъемный механизм поднимает готовые блюда на второй этаж, где культурно проводит время курфюрст со своими гостями. Павильон стоит на высоком берегу Эльбы, вот в этом месте:

Фото мои, уж какие есть, но, поверьте, виды там весьма впечатляющие. Тут же прибита и памятная табличка, напоминающая потомкам один анекдот из жизни курфюрста Саксонии Фридриха Августа I (он же король Речи Посполитой Август II Сильный). 

Однажды Август культурно отдыхал в этом самом павильоне, отдыхал так, что все напились, а один молодой лакей, мертвецки пьяный, заснул в присутствии своего господина. Тогда Август придумал "презабавную" штуку: спящего лакея уложили на скатерть и аккуратно подвесили над высоким обрывом над Эльбой. Когда он проснулся, то был весьма напуган к вящей радости всех присутствующих дам и господ.

Вот об этом я и хотела написать балладу. То есть балладу не о том, каким затейником был король Август. Он бы у меня проходил как персонаж скорее отрицательный. Да и вообще, вряд бы я стала писать о реальных исторических личностях, скорее бы заменила Саксонию на какую-нибудь фэнтезийную страну. А балладу ни много ни мало о торжестве Красоты над Пошлостью. Старомодную и Пафосную. Но я ее не написала.

Славь женщин и вино, пируя!
Штурмуй ряды нескромных уст!
С них не однажды поцелуи
Срывал блистательный Огюст.
Когда притихли было дамы,
Тара-ра-ра-ра-рам,
Ля-ля-ля… Виною драмы
Эээ…
А ну его! К черту стихи! Больше вина, больше музыки! И не надо этих утончённых итальянских штучек! Сыграйте что-нибудь простое, какую-нибудь лихую песенку, под которую пляшут мужики в тавернах. Сегодня будет плясать король!

Вот так ничинался мой страшный рассказ. Вернее, не рассказ, а стихотворение в прозе. Не в духе Тургенева. А подражающее (по мере моих слабых сил, разумеется) образцам в этом жанре, данным нам Бодлером и А. Бертраном. Но я его, это стихотворение в прозе, вам не покажу. Ибо оно, увы, далеко от совершенства.

Может быть, оно когда-нибудь до этого совершенства дойдет. Или не дойдет. Но я к нему еще вернусь. Когда-нибудь...

Вот такая вот маленькая история. А вид из павильона у меня, кстати, на обложке сборника. Там тоже о путешествиях, реальных и воображаемых.