Нет, я не влюблён! Только не я! (вляпаться в любовь)
Автор: Анастасия РазумовскаяБыл тут прекраснейший флешмоб о нежелательных чувствах (любви), устроенный хитроумной Анастасией Машевской. Вы же понимаете, да, что автор любовных романов просто не может взять и не поучаствовать в подобном?))
В общем, чтобы суровый Редгар не валялся в одиночестве (там не одиночество, но чё-то ма... Тема-то шикарна!) закидываю ему в компанию своих. Заброшу нескольких героев из нескольких книг.
Начнём с цикла Королевство Семи щитов.
И первым будет суровый Эйд (думаю, Редгару он будет симпатичен. Они смогут великолепно помолчать друг с другом)
книга "Враг мой — муж мой"
Рассвет застал Эйдэрда за колкой дров.
Обнажённый до пояса Медвежий герцог прицельными и точными ударами колуна дробил чурки на треугольные поленья. Огромные, полуметровой толщины чурки при каждом ударе послушно кололись, и очень скоро Эйдэрд оказался едва ли не по колено завален медово-пахнущими дровами. Пот струился по обнаженной коже, по спине, лбу, по бугрящимся мышцами рукам. Герцог был зол.
Медведь его раздери, что это вчера было?!
В бездну!
В его планы не входили ни нежность, ни ласки, ни чувства в принципе.
Секс с принцессой тоже.
И можно было бы оправдаться плохим состоянием: слабость плоти вела к слабости духа. Из-за серьёзной раны железная воля ослабела. Нашлись бы и прочие оправдания слабаков. Но Эйдэрд привык судить прямо и жёстко и себя и других. Он никогда раньше себя не оправдывал, не будет начинать и теперь.
Медведь допустил, чтобы эмоции проникли в кровь, чтобы чувства, пусть и на короткое время, одержали вверх над разумом. Он позволил себе стать неопытным юнцом, чьими поступками руководит голос тела, а не воли. Но больше этого не повторится.
– Ищи себе другой объект для привязанности, – приказал он сердцу.
Не Леолию.
В какой момент она перестала быть для него пешкой в его планах и превратилась в нечто большее?
Эйдэрд остановился, глубоко вдыхая свежий утренний воздух, полный туманами и росой. Проанализировал, препарировал свое сердце, рассматривая его тайные струны холодным взглядом палача.
Пожалуй, это началось с того утра, когда девчонка заявилась к нему в особняк, чтобы заключить сделку. Очень глупый поступок. Даже с учётом, что она не знала о его плане. Безумно. Но смело. И эта решительность и отчаянная смелость кроме раздражения вызвали в нём… Да, сочувствие, симпатию и даже…
Эйдэрд хмыкнул, увидев затаившуюся нежность.
Герцог терпеть не мог глупцов. Его мало что бесило так, как людская беспомощность. Но принцесса не была ни дурой, ни беспомощной девочкой. Неопытной, наивной, но не дурочкой.
Зайти в берлогу к медведю, встать перед ним и предложить союз…
Да уж.
Придавленная железным сапогом разума, нежность вновь зашевелилась в каком-то потаённом уголке сердца.
Пожалуй, именно эта смесь невинности, решительной смелости и… обречённости – вот, что цепляло его странные, сильные чувства. Это притягивало его к Леолии.
– Ваша светлость? – потрясённый бородатый слуга смотрел на него широко раскрытыми глазами.
Оно и понятно: герцоги не рубят дрова. Плевать. Пусть привыкают к его капризам.
Туда же Джию. Что мужикам одним страдать? К тому же, с Джией можно пофехтовать на саблях. Уверена, Редгару понравится.
Из Хранителя чаек
(пояснение: язык кровавых всадников свистяще-шипящий, и, злясь, княжна начинает говорить с сильным акцентом)
Невольницы возмущённо шумели, о чём-то восклицая гортанными голосами. Ювина пила чай, иронически улыбаясь. Джия забралась на диванчик с ногами, играла с ножом и хмурилась. Ларан кусал нижнюю губу, удерживая смех. Он стоял, прислонившись к двери плечом, и наблюдал за всеми насмешливо.
– И чего они хотят? – наконец не выдержала Джия.
– Любви, – съехидничал Ларан.
Княжна прищурилась.
– Девушки возмущаются, – пояснила Ювина. – Их воспитывали и учили танцам и искусству любви, чтобы угождать мужчине в гареме. Они спросили, когда их доставят в гарем, а я объяснила, что их освободили. И сейчас они бунтуют, хотят себе господина.
Ларан приподнял бровь. Ювина нахмурилась.
– Ларана они хотят, – призналась с неохотой. – Хотят танцевать ему и… э-э-э…
Джия сдвинула брови. Встала. Воткнула нож в ножны. Снова вытащила.
– Передай этим пышногрудым пущтоголовкам, цто ублажить они Ларана щмогут на дне морском. Я лично прослежу, цтобы они туда попали.
– Джия, они наши гостьи, – растерялась Ювина.
– Они на твоего мужа покушаются вообще-то. Тебя ничего не смущает?
Девы замолчали, с испугом наблюдая за злым лицом княжны и за сверкающим клинком в её руке, вновь обнажившемся из ножен.
– Да, но у них другое воспитание… Они привыкли…
– Отвыкнут, – рыкнула Джия.
И Джерго, из "Невесты трёх ветров". Мальчик "нет" )) Тоже неплохая компания, хотя, полагаю, он валяться точно не будет. Начнётся мордобой... Северный ветер умеет бесить))
Джерго бросил Чонголу кусок сырого мяса, заранее приготовленный на столе, сел и уставился на очаг. Затем вскочил, подошёл к лежащей девушке, коснулся её лба и снова выругался.
– Нахрена ты её нашёл? – спросил он у волка. – Пусть бы уж замёрзла нафиг. Всем бы стало легче.
Влил в приоткрывшиеся от жара губы Ларии спиртное из фляжки. Чонгол насмешливо посмотрел на него и выскочил за дверь. Волк не любил тепло натопленного дома.
– Дверь за собой не мог закрыть? – мрачно бросил Джерго ему вслед.
Подошёл и с силой шваркнул дверью. Снова взглянул в сторону Ларии. Её лицо пылало, по нему катился пот.
– Ты в курсе, да, что я – Северный ветер? – на всякий случай уточнил парень. – Северный ветер беспощаден и жесток. Запомни раз и навсегда.
Он забрался на топчан, скинув сапоги, лёг рядом, прижимая пылающую девушку к себе. Полежал так.
– А что стало потом? – прохрипела она.
– О, вот уже и бреда подвезли, – хмыкнул Джерго. – Впрочем, твои слова, когда ты была в сознании, тоже не сильно отличались от бреда. Вот скажи, какой разумный человек попрётся куда-то в пургу? И не ври, что ты заблудилась по дороге домой, когда вышла от меня. Я-то знаю, что тогда ветер ещё был слабый…
Он уткнулся в её мокрые от пота волосы.
– Назови сначала своё имя, – прохрипела Лария, перевернулась и уткнулась лицом ему в грудь.
– Ну да, конечно, – фыркнул тот. – В имени ведь так много скрыто! Например, Джерго переводится как бдительный и осторожный. Очень помогло понять, кто я? А Иштван – венец. Как думаешь, имя поможет ему стать хозяином ветров?
– Нет! – пробормотала девушка и дёрнулась, едва не упав на пол.
Джерго проворчал, рванул её к себе. А затем забрался под одеяло, и под ним снова прижал её.
– Я тоже так думаю, – заметил. – Плевать мне, что ты стесняешься. Мне вообще на тебя наплевать, ты разве не поняла? И не дёргайся, потому что я за себя не ручаюсь. В конце концов, я живой парень, хоть и ветер. Ты меня поняла?
Лария застонала и снова с силой дёрнулась.
– Нет, нет... – прошептала она, упершись в его грудь руками и силясь отодвинуться.
– Не поняла, видимо, – хмыкнул Джерго, ещё плотнее прижимая её к себе. – Кто бы сомневался.
Девушка приоткрыла глаза, глянула на него бессмысленным затуманенным взглядом.
– Ненавижу, – прошептала. – Пить…
– А я-то тебя как! Ты бы знала, – фыркнул он, встал, зачерпнул кружкой брусничного чая из кастрюльки и аккуратно влил в её рот.
А потом снова лёг рядом и обнял.
– Как же ты меня достала, мышь дохлая, – пробормотал он. – Нет, к демонам, так невозможно!
Ну а без Джайри из "Побеждаю и сдаюсь" и "Серебряной герцогини" вся компания точно не будет полна. Девушка, конечно, привыкла к более изысканным и утончённым собеседникам, но...
Почему, ну почему она не может, как обычно, взять чувства под контроль? В какой-то момент, обнаружив, что влюблена в давнего друга, семнадцатилетняя Джайри только посмеялась. Проанализировала физиологические составляющие, взвесила потребность девичьего организма в эмоциях… Одним словом, подошла к вопросу со всей рассудительностью.
Сначала она боролась карикатурами и эпиграммами… О, Джайри умела писать едкие эпиграммы!
Потом, с испугом обнаружив, что цинизм не помог, прервала общение. На год. Для полного исцеления. Но обнаружила, что справилась раньше. Довольная, гордая собой, она сократила карантин до полугода и…
– Гленн, – радостно встретил её Уль.
– Что – Гленн?
– Видимо, провинция отупляет даже умнейших, – саркастично хмыкнул принц и ухмыльнулся. – Гленн, созданный нашими предками, чтобы отгородить Медвежий щит от Медового царства. Не пора ли его вернуть обратно? Побережье Северного моря…
– Хрусталь и янтарь…
Ульвар бросил на неё весёлый взгляд.
– И принцесса. Младше меня на пару лет, но… это даже хорошо. Хочешь управлять – бери младше.
И сердце пропустило удар.
За эти полгода принц заметно похорошел… Чистая кожа на лице не сохранила ни малейших следов подростковой болезни. Взгляд голубых глаз сделался проницательным. Джайри смотрела, как он увлечённо чертит какие-то карты и схемы и отчаянно пыталась слушать не голос, мягкий, словно бархат, а смысл слов. Но тут Ульвар вдруг задел рукой её пальцы, и девушку пронзило насквозь. Она задохнулась.
«Это пройдёт, – подумала испуганно. – Это с непривычки… Год, два или три, а потом чувства войдут в норму… Возникнет эффект привыкания и…».
Это была стратегическая ошибка. Привыкания не случилось.
Иногда Джайри ненавидела Ульвара за то, что он был единственным человеком в мире, перед которым её рассудок пасовал. И никогда она не забудет, как однажды – им уже было по девятнадцать – Ульвар внезапно обернулся, пристально посмотрел на неё и спросил:
– Джай, мне кажется, или ты влюблена в меня?
Она подняла брови и надменно взглянула на него.
– Конечно. Разве можно не влюбиться в такого-то милашку? Давай вернёмся к убийству султана и поставкам пеньки…
Ульвар нехорошо прищурился.
– Я бы поверил, – шепнул ей. – Честно, я бы поверил тебе, Джайри, но у тебя зрачки расширены, а губы стали пунцовыми. Докажи мне, что я ошибся. Дай руку, и я проверю пульс.
Она резко отступила на шаг и нахмурилась. Взглянула прямо и гневно.
– Да. И что это меняет?
И в ледяных глазах что-то изменилось. Словно растаяло.
– Любовь для идиотов? – шепнул он.
– Да, – резко отозвалась она.
Ульвар шагнул, обнял её…
Это был её первый поцелуй.
Не-нет, это не был хэппи-энд. Потом была жёсткая борьба, потому Джайри не согласна быть фавориткой, а Ульвар не станет на ней жениться из государственных интересов... такие дела)
Ну и немного Ильдики из "Серебряной герцогини". Той самой принцессы, о которой говорят Джайри и Ульвар в отрывке выше:
Ильдика задыхалась от злости. Собственные эмоции раздражали её ещё больше.
Нет! Она не ревнует своего жениха! Да пропади он пропадом! Обычный политический брак, ничего большего. А что насчёт фавориток… Ну так они у всех же есть, разве нет? Даже у пожилого Амбруса, её отца. Причём Амбрус ещё и меняет их регулярно, чем подрывает благосостояние королевства. Так что – с чего бы?
Какое ей вообще дело до случайно подсмотренной сцены на балконе? И до той глубокой нежности, с которой её жених прижимал к себе фаворитку? Мужчины они вообще же такие: сегодня люблю-умру, а завтра: уйди, постылая. И вот когда «люблю-умру», то он готов на подвиги и преисполнен нежности. Но это ни о чём никогда не говорит!
Одна фаворитка сменяет вторую, а королева остаётся. И именно её дети восходят на трон. Так что с чего бы ей злиться?
Ильдика прижала руки к груди и передёрнула плечами. В саду было прохладно и зябко после дождя.
– Иди, знаешь куда, Уль? – прошипела принцесса злобно.
К богу Смерти в подземные чертоги, вот куда.
Нет, она не ревнует. Вот ещё! Конечно, легенды про обаяние златокудрой сволочи достигли даже Гленна и говорили, что в очаровашку-наследника не влюбиться просто невозможно, но… Ильдика слишком умна для подобных глупостей. Просто её бесит, что у него есть право иметь любовницу, а она должна будет довольствоваться лишь им одним, да ещё и в порядке очереди.
Я потом создам ещё блог с отрывками других книг)) тема-то прекрасна, да...
Ну как там, Редгару не скучно?))