Да просто лайков захотелось

Ну гениально же, нет?

«Что радует тебя больше всего?» - такой вопрос однажды задала мне юная особа, которой я доверял. Как сейчас помню, у меня в руках была стальная кружка с пятидесятиградусным самогоном степени очистки «слеза осиротевшего ребёнка», а у неё – довоенный балисонг с титановыми рукоятями и клином из порошковой стали запредельной твёрдости, который я выменял на двух рабов. «Только не говори, что тишина» - засмеялась она, повернув лежащую на моих коленях белокурую голову и глянув снизу вверх такими любящими голубыми глазами. Я отхлебнул из кружки и, сделав жизнеутверждающий «а-а-ащ-щ-щ», ответил, что это, разумеется, геноцид. Я солгал. Просто, не хотелось разрушать образ, который она избрала примером для подражания. Геноцид – штука классная, глупо отрицать, но есть кое-что получше. Кое-что, доставляющее больше удовольствия. И это – собственная правота. Так ли уж часто мы бываем правы, м? Вовсе нет, если подумать. Скажу больше, наша правота – исключение из правил. Да, и именно поэтому она нас так радует. В мире, любом, слишком много хаоса, чертовски сложно предугадать, как будут развиваться события. И когда мы оказываемся правы, хочется кричать на весь мир: «Я же говорил!!! Я говорил, мать вашу ети, сосите хуй, ахахахаха, ну и кто теперь уебан, кто уебан!!!». Нда… Собственная правота – она, как чёрная икра на крестьянской свадьбе, как спор об экзистенциальности русской культуры посреди кабацкого разгула, как жемчуг в свином говне. Собственная правота, пусть даже единовременная, наделяет нас некой первородной силой. Мы ощущаем свою сопричастность к… Божественному? Да, пожалуй. Есть только одна загвоздка – наша собственная правота должна быть хоть кем-то признана.