Субботний отрывок №8. Два шалопая, разудалая песенка и немного телепатии

В прошлую субботу я благополучно валялась пластом, поэтому (честно, не специально), пропустила всё, на что когда-либо подписывалась. Сегодня же, уже по традиции и даже по привычке, присоединяюсь к флешмобу от Марики Вайд и надеюсь, что приведённый отрывок хоть кому-то покажется настолько же интересным, насколько таковым его считаю я.

В качестве предыстории: персонажи затевают побег из нехорошего места, и какое-то время всё идёт настолько удачно, что кое-кого даже тянет на разухабистые матерные песенки. Веселье, как водится, быстро сменится смертельной опасностью, но это случится потом, а пока... (отрывок из 48-й главы "Цивилизованных людей").

Сколько там осталось до границы травы и песка, за которой начинался заветный пляж? Метра четыре, нет, уже три, хотя в угольных потёмках картинка, казалось, не имела ни «стен» ни «дна», а попытки измерить её на глазок болтались на бесконечно растянутой резинке. Время снова вовсю чудило — едва ли пара-тройка минувших от старта минут множились в ощущениях вслед за дробным грохотом пульса.

Впрочем, зрение и правда привыкало. К тому же от невидимой линии над водой отпочковалась уже четверть огромного медного кругляша, бросила на чёрную до сих пор растительность чудны́е розоватые блики.

Пальмы, силуэты лодок — всё одевалось лунным ореолом. И море будто светилось, само по себе, изнутри.

Ах да, наверное, так цветёт планктон, решила Мэл. Всё, на что смотрел Алвин, сочилось таинственной дикой красотой, в которую всеми фибрами стремилась вцепиться душа, — если бы только эта самая душа отдельно от тела не взвилась вдруг от приступа тревоги.

Внимание! Что-то не так! Что-то неправильно, вразрез с наскоро вылепленным планом!

Внимание!

Внимание!

Одной на двоих паре глаз не видно — пока — ни черта конкретного. Ну, если не считать продолговатой тени в неоново-голубой воде, но к этим силуэтам с их обманчиво-вялыми движениями Мэл вслед за Алвином уже привыкла.

Нет, злющая, вечно голодная акула-бык наверняка ни при чём. В чём тогда, мать его, дело? Почему нервы звенят, будто грёбаные провода в бурю, в ушах верещит что-то вроде сирены, а сердце сделало лягушачий кульбит да так и застряло в горле, судорожно трепыхаясь.

Неразборчивое шевеление за плотным сгустком мрака, — то ли кустарником, то ли валуном, то ли частью холма. Невнятный замысел — чей-то палец в доле миллиметра от того, чтобы коснуться чего-то выпуклого.

Не спускового крючка, это точно. Да и палец не тот, не указательный. Пока нет, но тревога за долю мгновения взвинтилась настолько, что даже лунное марево, казалось, вот-вот сомнётся искривлениями помех.

— Осторожно! — выкрикнула Мэл в эфир за миг до того, как ситуация двинулась к разрешению.

Кто-то подушечкой заскорузлого пальца утопил в паз из нагретого металла круглый мягкий пупырышек.

Чуть раньше восприятие затопило чужими, нет — чуждыми эмоциями, настоящим концентратом, едким, будто известь. Чего в нём только не было. Злорадство, предвкушение. Что-то вроде зуда на почве азарта — вот она, со всех сторон выгода, теперь не улизнёт.

Хойт велел поймать «герра Лунда» на горячем. Сказал, мол, схватите чистоплюя на чём неприглядном — всё равно что джек-пот сорвёте. Шутка ли — быть исполнителем воли босса, если босс обещался забрать на южный остров, вытащить из бандитского сброда, повысить до наёмников. Карьера, мать её. Как-никак приличное бабло, медицина под боком, обеспечение и паёк, — всё не те объедки, которыми приходилось довольствоваться здесь. 

Объедки, голые кости, — пускай они остаются собакам, вместо затычек для слюнявых, ворчащих пастей. А на южном острове работка не бей лежачего. И дикари туда, за пролив, пока не совались, в то время как здесь устроили сраную душегубку, где некому прикрыть твою тушу самым захудалым бронежилетом.

Потому что бронежилетов на десяток туш — чуть ли не один. Почувствуй, как говорится, себя полуфабрикатом для общей могилы или жратвой для зверья и акул.

Надо же, сколько обиды. Полотно самого эфира отзывалось на эмоции одного человека бурей элементарных возмущений.

Мэл поморщилась и выставила заслонку. Чтобы тут же примериться из-под неё для атаки.

Кнопка чуть заедала — видать, контакт окислился или разболтался. Пупырышек провалился в паз — и ничего. Засевший в темноте кандидат в наёмники дёрнул пальцем — раз, другой.

Двое его спутников успели психануть и запаниковать. Кто-то из них выставил в темноту перед собой автомат.

Фонарик наконец загорелся. Шарахнулись прочь густые тени пальм и кустов, вдоль укромного пляжа протянулся пучок белого света.

Яркий, чёрт его дери. Мэл ощутила удар по глазам, но не ослепла — значит, Алвин вовремя отвернулся. Отшатнулся в темноту, сместился в сторону, под отчаянный скрип песка впечатал куда-то кулак.

В кулаке был зажат нож, но первый тычок пришёлся рукояткой. Судя по натужному «кхе», оборванному мату и короткому хрипу удар угодил в открытое горло.

— Гляди-ка, не все обезьяны надрались вусмерть! — мельком подумал кто-то из аризонцев. Мысль отдавала почти весельем, так же бодро и до сумасшествия весело звучала возня в шаге от вожделенных лодок.

Луч подпрыгнул и на миг узкой полосой уставился в небо. Хоть бы не заметили с холма! — тягуче заныло под ложечкой у Мэл. В рассеянном свете блеснул чей-то торс — весь в плёнке от пота. Нажав ладонью на скользкий загривок, Алвин удержал противника на месте. Врезал подошвой, кажется под колено, выпрямил хрюкнувшее от боли тело и вогнал лезвие под кадык.

Свет кувыркнулся вниз, отпечатался на песке овальным пятном. Всего-то на миг — фонарик тут же пнули под борт одной из лодок. Вернулся почти прежний сумрак: плотные силуэты деревьев и валунов, лунная пелена, мерцающее море.

Мэл обнаружила, что всё это время «держала» одного из пиратов. Того самого, который сдуру чуть было не спустил курок при том, что предводитель велел во что бы то ни стало хватать беглецов живыми. Ведьмину жертву, впрочем, тут же отобрали — коленопреклонённое тело попалось под ноги Мику. Тот сцапал препятствие за космы вроде дредов, вынудил задрать подбородок и размашисто черканул по шее.

— Улыбайся, мать твою… — проворчал без злости — и без радости, скорее по привычке что-нибудь сморозить. Шмыгнул носом, разжал пальцы и отпихнул убитого прочь. Успел удивиться тому, как деревянно, будто доска, повалился мертвец.

Мэл опомнилась и разжала ставшую бесполезной хватку. Обошлась без пояснений, и удивление погасло само — некогда. Валяющийся под лодкой фонарь нашли и тоже погасили, чтобы не привлекать внимание.

Герр командир умудрился-таки выбрать лодку заранее. Ту, что справа, — она «прибыла позже и песок не успел её засосать». Таким объяснением успокоил Мэл сам Алвин, быстро, но любовно огладив борт средства грядущей встречи.

После короткой, но яростной стычки гомон ночной природы казался полной тишиной.

Лунная пелена уже не отливала медью — выцветала до голубоватой белизны, которой, впрочем, хватало яркости, чтобы проверить конструкцию на надёжность.

— Порядок! — В ответ на Алвинов мысленный возглас Мэл только хмыкнула. Герр командир поспешил пояснить что-то в духе «баллоны целы и отлично надуты» и старательно распространял в эфире настолько же отлично раздутое ликование. Впрочем, быстро сообразил, что ради спокойствия штатной ведьмы перегибать с показухой всё-таки излишне. По командирскому жесту плавсредству номер два все до единого баллоны в несколько секунд распороли. Взгляд поневоле цеплялся за блестящие капли, оставленные на смятых бортах теми же ножами, которыми резали шеи не в меру инициативным участникам засады.

Мэл отцепилась от аризонцев и следующие пару мгновений потратила на то, чтобы осмотреться.

Да, даже в сокращённом варианте группа пока что вполне справлялась сама.

Да, в позе застывшего посреди комнаты соляного столба ощупывать нечто за километры от себя — это странно, почти Мировому Змею на смех. Плевать.

Пускай Йорми смеётся сколько влезет в необъятную утробу, а Мэл давно привыкла к роли дополнительных глаз, ушей — и много чего ещё, недоступного остальным.

— С-силёнок-то хватит? — знакомым насмешливым присвистом отозвались из самых глубин пространства. Хватит ли сил на всё, что так или иначе придётся провернуть — и на что очень хочется повлиять, — Мэл и сама иногда задавалась этим резонным вопросом.

С другой стороны, проворачивать в любом случае придётся.

— Не твоё дело, хватит ли мне силёнок, — буркнула Мэл, кажется, вслух. В сердцах отмахнулась от назойливого шипения в голове, зафиксировала внимание на… акуле.

Чёртова рыбина кружила поблизости, будто чуяла запах пролитой на берегу крови. А может, в воду и в самом деле попало несколько капель, к примеру, с тех же ножей.

Чёрт его знает.

Спуск «своей» лодки на воду и погрузка самих себя вместе с увесистым снаряжением заняла у парней всего ничего. Последним полосу прибоя покидал, конечно, герр командир, вот тогда-то тень в молочно-голубой воде и показала часть своих талантов.

От медлительности коряги не осталось и намёка. Бурунчики пены вокруг спинного плавника Мэл не мерещились — их прекрасно заметил Алвин посреди отливающих серебром волн. Поспешил самую малость, — и лодка опасно качнулась.

— Побереги-ись! — рыча сквозь зубы, на подмогу командиру сунулся Мик.

Лодка шаталась как ненормальная.

«Коряга» перешла на крейсерскую скорость.

Сердце у Мэл куда-то провалилось. Следом в готовности обжечь рыбину разрядом жала-проводки принялись накапливать электричество. Похоже, сами, пока у ведьмы шумело в голове, а ноги подкашивались от страха.

Лодка ходила ходуном, кренилась. Мэл заваливалась назад вместе с ней, чувствуя, как настойчиво и упруго прибой толкает Алвина под колени. Чёртовы толчки наводили на мысли о скором таране акульим рылом и неизбежном последующем страшном укусе. Хейл, приглушенно матерясь, возился с запуском движков, которых у лодки было аж два.

В нос ударила вонь бензина с моторным маслом. Вода тянула Алвина за набухшие штанины, утяжеляла повязку на ране, и, казалось, никогда не отпустит.

Ночь перед глазами принялась расплываться, будто картинка при погружении на глубину.

Герр командир прочно зацепил руку поддержки за локоть. Одно совместное усилие — и под обоюдный выдох-стон «ы-ых» Алвин ступил на неожиданно твёрдый настил¹.

— Давайте, давайте, железки хуевы! Заводитесь!.. — Матерный рык Хейла слился с долгожданным ворчанием моторов и сделался совсем нечленораздельным. До Мэл, правда, долетело что-то вроде «наконец-то, вашу мамашу…» Разгорячённую щёку Алвина окропило колючими брызгами. В ушах будто лопнула какая-то мембрана и к рёву присоединилось бурление.

По нервам ударила троекратная радость. Она словно подстегнула лодку, и та дёрнулась со своего колышущегося места напротив пальмового пляжа.

Мэл была уверена, что разглядела, как акулий плавник прочертил дугу вдоль лодки, не догнав беглецов всего-то на метр. Рыбину спугнули набирающие обороты винты, и тёмный силуэт нырнул в молочную муть, вмиг уменьшившись вдвое.

Алвин потерял к акуле интерес и с ощутимо деланной невозмутимостью скользнул взглядом по обстановке на борту. На глаза попался Хейл, который как влитой сидел за рулевой консолью. Кажется, он продолжал материться, но пропущенная сквозь зубы брань снова отдавала восторгом.

Хотя нет, ведьма с её из рук вон отвратительным музыкальным слухом ошиблись. За штурвалом не просто бранились — с упоительной злостью пели не самую приличную песню на удивительно несерьёзный мотивчик.

— Нахуй это говно, я валю (м-м-м-м).

Нахуй это говно, я валю (нет, спасибо).

Не думайте обо мне, я просто заберу свои вещи и свалю.

Извините меня, пожалуйста.

Нахуй это говно, я валю (не-а).

Нахуй это говно, я валю. Я даже не знаю, что за хуйня тут случилась, но меня это не волнует.

Свалю я отсюда нахер.

Нахуй это говно, я валю…²

— Не выражайся при даме! — Мик перекричал движок и тем самым удостоился командирского внимания. С почти эпичной в свете луны невозмутимостью рулевой продемонстрировал напарнику средний палец. Горланить, тем не менее, перестал. Несколько мгновений насвистывал ту же легкомысленную мелодию, вращал штурвал, заправски обходя торчащие рифы и отмели. По правому борту мерцающее в завесе брызг море всё больше пустело, освобождалось от крупных и мелких преград.

Мэл подмечала всё это, лихорадочно цепляясь ладонями за собственные локти. Ей до дрожи хотелось вздохнуть свободно, почувствовать, что закончилось хоть что-то ещё кроме промежутка между маленьким и большим островами, но воздух плескался в лёгких омерзительно тёплой жижей. Хейл, похоже, выруливал на поворот вдоль вздымающихся слева утёсов, и между делом свистел тем сильнее натянуто, чем пристальнее следил за чистотой курса.

— Минуточку. — Свист оборвался. — То есть она… мисс Харт сейчас нас слышит?!

Мик прыснул и, держась за пущенный вдоль борта леер, завалился на задницу. Светлеющая в ночи физиономия Хейла обиженно вытянулась. Мэл смотрела на неразлучных напарников глазами их командира и без звука, но оттого ещё больше до колик смеялась.

Сердце заходилось в ожидании — и почему-то ныло. Ныли и пальцы, с остервенением выламывая локти.

Когда герр командир с этими двумя идиотами наконец явятся, — она не удержится, обнимет всех троих. И плевать, что идиоты подумают о поведении штатной ведьмы, хмыкнула Мэл.