Снег, метро, трамваи

Своё физическое состояние легко ощутить в станциях метро неглубокого залегания. Там нет эскалаторов и вверх только по лестницам. До десятого года поднимался через ступеньку, не задерживаясь. Ну, когда родился сын, то поднимался с ним на шее и не такими прыжками. Сейчас снова могу через ступеньку, слово чести и это круто. 

В Самаре на полном серьёзе имеется метро, у нас целая ветка в десять станций и с Безымянки легко доберёшься до Волги за 15-20 минут самой поездки. Самарское метро неглубокое, не очень старое, хотя и строиться начало в СССР, за-ради Заводского шоссе, Прогресса с Авиакором и прочих правильных предприятий некогда закрытого города Куйбышев. 

Из-за метро с улицы Победы убрали трамваи, бегавшие по её центру и отлично вписывающиеся в общественный наземный транспорт. Из-за метро одна прекрасная «сталника» в пять этажей треснула в арке, романтично-воздушные части квартир третьего-пятого этажей закрыли, а сам дом потерял один из въездов, закрытый плитами. И, конечно же, строгое красно-серое кирпичное сочетание получило ржавеющие стальные стяжки, укрепляющие сам дом, занимающий четверть квартала. 

Метро помогло Дане стать взрослее, на метро он катался в художку сам, без взрослых и приезжал обратно. Мы делали чай в зелёный термос из Икеи, большую стеклянную кружку в ноль-пять литра, с обязательным лимоном и шли в станции «Победа». Тогда сын ещё желал оказаться в нашей компании, не фырчал в нашу сторону и был не против проводить-встретить, особенно, если по дороге купить на рынке коврижку. 

Советская часть Самары уходит из жизни постоянно и если метрополитен работает, то вот коврижек не сыскать днём с огнём. 2-ой хлебозавод банкрот с 2021-го года, нет ни настоящих пряников разных вкусов, ни сувенирных с гербом города, ни шоколадно-вафельных тортов, в десятые превратившихся в хороший «гостинец» вроде тульского с начинкой или татарского чак-чака. 

Коврижки, прямоугольники пряничного теста с цукатами, были дешёвыми, вкусными и свежими. Хлебная точка на рынке брала их всего ничего и Данцу попадались именно мягкие, удобно ложившиеся что в специальную сумку под бумагу в художку, что в карман куртки. Сынище спускался вниз, уезжал и звонил, когда возвращался, спрашивая:

- Встретишь меня?

Самарское метро стало популярным именно в нулевые, в самом начале две тыщи восьмого, в адско лютый снегопад, накрывший город на пару-тройку дней. 

Он начался вечером, поставив дороги города в целом и Победу в частности раком. Пробки тянулись от площади Кирова до Революционной, машины маслали и не вытаскивали сами себя, шлифуя по густой каше с наледью под ней. Он закончился в ночь, усыпив бдительность, обманув и оставив всех с носом уже через несколько часов. 

Станция «Безымянка» принимала невиданное количество пассажиров автобусов, маршруток и даже редких троллейбусов. Вестибюли и переходы покрывались сугробами, тут же тающими и растекающимися грязными лужами. Проходили настанцию с помощью жетонов, о валидаторах никто не слышал, транспортные карты не имелись даже в фантазиях. 

Прямо при мне вскрывали два контрольно-пропускных аппарата, жетоны на кассах закончились, также как на дополнительной точке у окошечек с ценами. 

Но метрополитен справился. 

Снежище снова повалил дуром, начавшись легонькими пёрышками около восьми утра. До работы, почти у Кировского моста на выезде, добрались наша секретарь начальник ПТО и я. Через час позвонил директор и, матюгаясь, через слово отправил нас на три дня выходных. Домой пришлось добираться пешком, трамваи встали по всему проспекту и до площади, и когда впереди замаячила стеклянная нашлёпка Кировской, даже порадовался. И устал, и кончились батарейки в плейере. 

Да, в самом обычном круглом CD-плейере Панасоник. Прекрасно помню, что слушал – «2 войны» СЛОТ, альтернатива почти полностью сдала позиции, но СЛОТ пока казался интересным. 

Метро в то утро снова взбодрилось и этой бодрости хватило на начало серьёзной дружбы горожан и нашей крохотной ветки, что скоро грозится дорасти до площади Куйбышева. А площадь Куйбышева, как не крути, это уже Город.

Такие дела.