Чэч: становление бродяги

Теперь можете представить моё изумление, когда я открыл глаза и вместо миловидного личика медсестры в полупрозрачном халатике, увидел заросшую многодневной щетиной морду с испитыми глазами алкоголика. Удивлено ахнув, морда тут же исчезла, но появилась через какое-то время в компании ещё двух не менее чудных рож. Одна была человеческая, правда, настолько обезображена давно зажившим шрамом, что совершенно такой не казалась. А вот вторая была совсем нечеловеческая. С довольно заметным зелёным отливом, покатым лбом и маленькими круглыми поросячьими глазками, глубоко спрятанными под надбровными дугами. Завершающим мазком к портрету были два клыка на нижней челюсти, торчащие изо рта на манер клыков кабана. И эти рожи принялись молча меня рассматривать, с заметным интересом. А я принялся рассматривать их, тоже молча. А чего говорить? Если и так понятно, что я словил белоснежку. А так как на всех алкашей в России белочек явно не хватает, присылают к бедолагам её кузенов – бобров. Это всем известный факт. И хотя эти рожи на бобров мало похожи, мало ли какой бред может привидеться во время белой горячки. Я алкоголем не злоупотребляю, точно помню, как вдруг ни с того ни с сего навернулся на бетонный пол с довольно крутой металлической лестницы. Уборщица, зараза, когда вёдро с водой на второй этаж поднимала, пролила немного и не вытерла за собой. На этой луже я и поскользнулся. И видения мои, плод воздействия наркоза.