Боа из лисы

Существование театра без личного режиссера - это бесконечная гонка за дешевыми мастерами из других городов. На хорошего денег всегда нет, поэтому были поставлены плоские “Голодранцы” несколько раз с разными названиями и небольшими исправлениями в сюжете. А вот на дорогого режиссера из столицы деньги всегда находились. Можно же сотрудникам платить мрот и лишать их премий. Да и вообще можно пару-тройку месяцев им не платить, ведь они знали, на что идут, устраиваясь в театр. Так рассуждал директор, покручивая ус. 

Анна Иосифовна приехала помпезно, выбила себе в съем квартиру с евроремонтом за 35 тыщ аренды в месяц за счет театра и огорошила всех представлением будущей пьесы.

— Не то, чтобы у меня готов сценарий, я же должна посмотреть на актеров, продумать реквизит…

А как придумывать реквизит без сценария она конечно же не объяснила. 

В махровые советские времена играли в чеховском театре "Рельсы гудят", спектакль про Сталина, где товарищи дружно и воодушевленно бороли ересь индивидуализма в пользу светлой идеи. На закате популярности для спектакля понадобилась замена реквизита, но бухгалтерия улетела в Милан отдыхать. Поэтому юная Жанита Апраксина, выглядящая лучше своих лет, отдала для этого дела своё лисье боа. 

Когда спектакль морально закончился, девушка забрала боа обратно. 

Именно этот спектакль и выбрала Иосифовна для переделки на новый лад, по традиции с фашистами, блядями и пидорасами, через призму психологии, естественно. 

— И принесите мне боа, будем ставить танец с тенью лисы. Кицунэ возродится, и дух Японии будет говорить с духом России на испанском языке.

— Но у нас никто испанский не изображает. Могут немецкий и итальянский… — робко пробормотал помреж в усы.

— Итальянский сойдет, это даже лучше! Впишем Муссолини, —  обрадовалась Анна, —  А потом ближе к финалу боа надо разорвать, оторвать голову лисе, чтобы освободить дух страны, — глаза режиссера разъехались в разные стороны.

Оказалось, что в паспорте спектакля в разделе реквизита боа из лисы не было! Его и в сценарии не было. Этот элемент был импровизацией, но лучше всего запомнился зрителям. Столичный режиссер требовал отыскать боа, и конечно, актрисы вспомнили, у кого его видели. 

Жанита по привычке походя мимо театра останавливалась у афиши и читала названия наоборот. Там-то на нее и напали. Юная актриса Лиза бросилась в бой с криками: “Верни реквизит, воровка”, уперлась ногой в живот Жаните и с силой потянула лису на себя. Боа предательски затрещало. 

— Как ты смеешь, Манюшка! — неожиданно сурово произнесла Жанита фразу из спектакля, в котором Лиза играла служанку. 

Актерская дрессировка никогда не проходит даром. Лиза отпустила боа, сложила руки и опустила голову, вспоминая текст. 

— Уходит! Держи ее, Лизка! — завопила Злата и чуть не выпрыгнула в бой из окна администраторской. 

После такого неожиданного нападения Жанита приняла экстренные меры. Через час она снова появилась у белых колонн храма искусства, но уже под ручку с полицейским, которого она именовала “Дорогой милиционер”.

— Мамой клянусь, кто-то отравил пирожки в буфете. Я сама видела. Я подглядывала. Пойдемте скорей!

Товарищ милиционер шел с ней, будто послушный пес на поводке. Очень не хотелось снова работать с этой безумной женщиной, но долг обязал. 

— Вот, вооот, посмотрите, какие они некрасивые! Уродство, а не кулинария! — громким шепотом вещала Жанита, указывая на пирожные в буфете, — не покупайте, а то отравитесь и будет понос и алопеция. 

Тем временем на спектакль в театр пришел Михаил Юрьевич Ёбля, зам министра культуры по региону. Человек крайне щепетильный к русскому языку, хотя начинал свой культурный путь монтировщиком в ростовском театре. Из-за особенностей фамилии он выступал за права буквы Ё, хотя очевидцы утверждали, что в паспорте у Михаила Юрьевича все-таки стояла буква Е. 

— Это уже пёрёбор, важно прогнусавил замминкульт за спинами полицейского и его дамы, — я смотрю “Тихоход” уже пятый раз! Сёгодня должна была быть “Зойкина Квартира”, но спёктакль снова замёнили!

— Заминировано! — завопила Жанита.

Жужа ей вторила, подключились гардеробщицы и сумасшедшая Зоя Игоревна, актриса, не играющая с 1996 года, но бытующая в театре положенное время возле туалета от звонка до звонка. Потрясывая головой с неимоверно длинными пластиковыми серьгами, купленными на блошинном рынке, она заняла лидирующую позицию среди паникующих и возглавила их. 

Поздним вечером, после того, как уехали саперы, директор собрал труппу на ковер. Журение началось. 

Актрисы во втором ряду перешептывались.

— Знаешь, Юля, калоноскопия и коллекционер — это однокоренные слова. От слова кал. В корне же переменная о/а. Мне Михаил Юрич сказал. 

— Век живи, век учись, — по-старчески ответила Юля.

А что? Провинциальным актерам вовсе и не надо знать русского языка, — считалось в театре, — главное ведь, чтоб кривлялись убедительно и текст помнили.