Фото

Люблю, знаете ли, смотреть реконструкции русских деревень. Был я и в Щурове городище под Суздалем, где снимали фильм про Ивана Грозного, и в Волине, и много где еще, даже на Севере. Интересно ведь посмотреть на быт своих предков. Не тех, что отстраивали усадьбы по европейскому стилю с дорическими колоннами и антаблементом, а на простые деревянные домики с соломенной крышей. Понятно, что оригинального в них мало, и можно долго спорить о корабле Тессея, но для меня это никогда не было ключевым моментом. Я ехал за чистым воздухом, пейзажами с узенькой речкой и бескрайними полями. 

И вот как-то на просторах Сети наткнулся я на любопытное объявление: коллекционер собирает старые фотографии конца 19 века для выставки в деревне под Сургутом, куда со всей страны свозились дома, амбары и церкви дореволюционной России. Планы на отпуск вырисовывались все конкретнее. Находящийся в самом сердце Сибири городок стал моей точкой интереса. 

Собрав вещи, я решил прихватить с собой и семейные фотографии. Очень старые, они уже были изрядно потрепанными. Может их там еще и отреставрируют. Мне не жалко отдать в толковые руки то, что без должного ухода со временем исчезнет. 

Туда решил добираться на поезде, а обратно взял билеты на самолет. Путь был долгим, а поездка была той частью приключения, которой мне не хватало. С собой я взял минимум вещей, но про любимый пленочный фотоаппарат не забыл. Сделал пару снимков уже в купе. И вот поздним вечером я вышел в сырость и свежесть незнакомой станции. От нее доехал на автобусе до отеля, стоявшего прямо у деревни. Из окна номера можно было разглядеть высокую колокольню церквушки. 

Утром я уже стоял с группой у высокого частокола музея под открытым небом, ждал экскурсовода. Из-за ворот через низкую калитку вышла женщина, очевидно, гид, в зеленом сарафане и красной рубахе. Начала она свой рассказ с сибирского народного костюма, этимологии слова сарафан, говорила о значении вышивки на одежде. Далее нас провели по уличке до немного покосившейся и потемневшей церкви, завели внутрь и описали особенности резьбы, самой конструкции постройки. Все это, конечно, было очень мило, но мне больше хотелось посмотреть на фотографии и встретиться с коллекционером. И вот мой час настал. Группу повели к избушке на самом краю деревни. В темной низенькой горнице, запираемой на ключ, рядом с натопленной, а значит, вполне работающей русской печкой висели они. 

От фотографий веяло каким-то холодом. Сибиряки - люди суровые, спору нет, а позировать для снимка нужно было долго. Но уж слишком грозные у них лица. Даже дети смотрели на посетителей недоброжелательно и с опаской. Может, из-за поверья, что фотография отпечатывает душу? А что еще страннее, на некоторых из них был цвет. То бусины, то кафтан, то глаза были цветными. А одна и вовсе была полностью цветной. Женщина в зеленом сарафане и рубахе, вылитая наш экскурсовод. Я долго их разглядывал, каждому смотрел в глаза, делал втихаря снимки на свой плёночный фотик. 

- Вы же Алексей, я правильно понимаю? – экскурсовод обратилась ко мне. По поводу вашего обращения по почте. Владимир Донатович готов принять в любую минуту. 

Вот я уже иду за ней в двухэтажное здание при музее. Приветствую коллекционера и показываю привезенные с собой фото. 

- Да, отличные экземпляры. Правда, требуют чистки, но в основном нам подходят. Сумму обговорим позже, после экспертизы. Но не переживайте, я вижу, что вы не шарлатан. Простая формальность. 

Этот Владимир Донатович показался мне человеком очень милым и действительно увлеченным своим делом. Еще долго он говорил об идее создания этой реконструкции, о борьбе с местными властями за участок земли и о многом еще. 

- Понимаете ли, Алексей. Мы тут пытаемся вдохнуть жизнь в туризм, образовывать людей, вдохновлять их, но то одно, то другое. Ужас просто. Вы нам прекрасные пейзажи привезли. Благодарю покорно. 

- Мой предок работал в фотоателье, ездил по стране. Видимо, от него у меня такая страсть к старине. Я, знаете ли… - хотел было я начать свой хвастливый рассказ. 

- Подождите, друг любезный. Вы ведь не делали фотографий наших экспонатов? – с большой насторожённостью в голосе спросил коллекционер, посмотрев на мой фотик. 

- Нет, что вы. Я видел табличку с запретом. 

- Ах, вот и славно. А то беда могла приключиться. Здесь место особое, место сильное. 

- Вы это к чему? – не очень понимая своего собеседника спросил я. 

- Ну, как вам сказать. Здесь много чего происходило. Сначала языческое капище стояло, потом острог. Тут много кто жил у соответственно умирал… А с работниками у нас туго, что б квалифицированные были, да с невысокими зарплатными ожиданиями. Но мы нашли элегантный выход. 

Мой собеседник на миг остановился, оценивающим взглядом осмотрел меня с ног до головы и вдруг продолжил: 

- Мы, конечно, люди науки, но нашли кое-что, совершенно не поддающееся логике. Знаете, Алексей, если долго смотреть на фотографии в той темной горнице, можно заметить некоторую странность. Люди на них начинают оживать, цветом покрываться. А потом и вовсе за рамки выходить. Буквально. Бродят тут, сторожей пугают. 

- Вы, должно быть, шутите. 

- Нет, дорой друг, я абсолютно серьезен. Мы сначала думали эти фотографии спрятать подальше от людских глаз, но они сами возвращались на стены. Сжечь их мы не могли, все-таки историческое наследие, потому раздаривали музеям. Так все повторялось. День, может, два их нет, а потом на месте, как ни в чем не бывало. Ну, мы и подумали: раз они сами приходят, пусть висят. Да и применение им нашли. Теперь они водят экскурсии и живут здесь. За домами следят, в гости ходят, рассказывают посетителям. Информация из первых уст – ценный материал. 

- То есть, - немного насмешливо констатировал я. – у вас призраки экскурсии водят? 

- Именно, и отлично справляются. 

Дальше разговор продолжился как ни в чем не бывало, но мое впечатление было подпорчено. Такой замечательный музей и такое абсурдное руководство. Ну как человек науки может спокойно говорить о совершенно невозможных вещах. Смешанные чувства сопровождали меня до гостиницы и на всем обратном пути. Вернувшись, наконец, домой, рассказал эту байку другу и мы от души посмеялись, вспомнив рептилоидов, календарь майя и прочее. Одно меня огорчило. После проявки последних фотографий фотик сломался. Мастер никак не мог найти причину поломки. Принеся домой чудом спасенные снимки, я положил их в альбом. Прекрасные цветные фото с суровыми лицами людей далекого прошлого. 

И все было бы хорошо, если бы я не начал чувствовать на себе чей-то пристальный взгляд по ночам, слышать звуки скрипучих половиц, тихие глухие стоны и протяжное пение.