Столкновение характеров: благородство и дарвинизм

— Прошу прощения, если мое желание показалось вам унизительным.

— Унизительным? — переспросила девушка, — Совсем нет. Напротив, я нахожу честью для себя быть той, ради чьей благосклонности мужчины разрушают оковы и побеждают демонов.

У Дана на этот счет было другое мнение, но спорить он точно не собирался. Потому что это не соответствовало планам, объяснял он себе.

А на самом деле, как он подозревал, потому что чувствовать себя героем, заслужившим своим мечом благосклонность прекрасной дамы, было невероятно приятно и необычно.

— Однако хоть вы и подтвердили мои слова, — указал он, — Вы прекрасно знаете, что я оказался там не с целью вашего спасения. По сути, я действовал лишь в своих интересах.

— Как и каждый из нас, — отметила Сюин, — Любой человек действует лишь ради своих интересов, мой принц. Главное — знать, чьи интересы совпадают с вашими, а чьи расходятся. Первые становятся вам друзьями, вторые врагами. Но никто и никогда не станет делать того, что не принесет пользы ему самому.

— Вы отрицаете понятие альтруизма? — осведомился Дан.

Он постарался, чтобы это прозвучало лишь как поддержка светской беседы, хотя подобный пренебрежительный комментарий изрядно его задел. «Он меня чуть самого с ума не свел, доказывая, что меня нету», — вспомнились незабвенные слова Воланда.

В ответ Фен Сюин заливисто рассмеялась:

— Альтруизм? Это что-то вроде того, о чем толкуют монахи? Самообман, мой принц, не более того. Обратите внимание: даже монахам требуется объяснять его через карму, которую человек нарабатывает добрыми или, наоборот, злыми делами. То есть, это снова лишь собственные интересы. Просто есть те, кто преследует их напрямую, а есть те, кто надеется, что Вселенная наградит их за то, какие они хорошие. Вопрос личной ответственности.

Даниил отвел глаза, понимая, что проницательная девушка легко прочитает в них больше, чем он хотел показать. Что-то было в её словах... Такое, что просто не позволяло их отбросить.

Может быть, отголосок глухой обиды — той самой, что некогда испытывал и он сам.

Обиды человека, чья доброта осталась без награды. Обиды того, чье простое желание бескорыстно кому-то помочь обернулось страшной и нелепой смертью на безразличных улицах.

— Я не верю в карму, — сказал он, понимая, что молчанию нельзя позволить затянуться, — Но тем не менее, когда я увидел вас лежащей без сознания в пагоде у озера Джиндзи, я захотел помочь вам. Хотя на тот момент не рассчитывал, что к вечеру вы окажетесь в моих покоях.

Здесь уже Сюин чуть дрогнула.

— Возможно, что вам это ничего не стоило, — предположила она, — Если так, то это не альтруизм. Это прихоть. Так же, как с убийством Нёнмина: разве мог простой бандит противостоять заклинателю восьмого ранга? Придя за ним, вы ничем не рисковали. Вы просто поступили по прихоти. Но если бы ради его убийства вам пришлось по-настоящему подвергнуться риску пострадать или даже умереть, сделали бы вы это?

— Сделал бы, — не задумываясь ответил Дан, — Может быть, если бы я лишь услышал о его делах, то я бы еще и усомнился. Но после того, как посмотрел в испуганные глаза маленькой Ён, я уже не сомневался, что этого человека нужно остановить. И я бы сделал ради этого все от меня зависящее, даже будь у него черный клинок Шехунгуая.

Глаза наследницы Фен удивленно расширились.

— Вы поставили бы на кон свою жизнь... ради семьи простолюдинов?

В ответ Дан лишь дернул плечом:

— Поставил бы. Простолюдины, клан, какая разница?

Во взгляде Сюин отразилось как будто... разочарование. Секунд, наверное, шесть она молчала. После чего отвернулась:

— Тогда вы ужасно наивны, мой принц. И уж простите за прямоту, но я надеюсь, что вы никогда не станете королем. Король не имеет права рассуждать подобным образом. Король обязан всегда помнить, что простолюдинов в стране многие тысячи, а помазанник Неба — всего один. Король обязан понимать, что его жизнь стоит дороже всего на свете. Что это величайшая ценность в стране, ради сохранения которой допустимы любые жертвы.

— Вот потому что короли это слишком хорошо понимают, — не сдержался Дан, — Царство Шэнь и пребывает в застое вот уже какое по счету столетие.

Судя по тому, как запнулась Фен Сюин, подобное заявление по местным меркам считалось очень смелым... или глупым.

Грань между этими понятиями зачастую ужасающе тонка.

— Скажите, заклинательница Фен, — добавил Даниил, чувствуя, что молчание затягивается, — За последние триста лет хоть что-нибудь в этой стране изменилось к лучшему? Был ли принят хоть один новый закон? Реформирована устаревшая земельная система и неэффективные принципы работы городской стражи, при которых такие вот Нёнмины чувствуют себя безнаказанными? Стала ли легче доля простонародья — или хотя бы кланов? Хоть чья-нибудь жизнь изменилась к лучшему, включая самих королей?

Он выдохнул, чувствуя, что еще немного, и начнет откровенно наседать. Чуть помолчал и озвучил ключевой вопрос:

— Можно ли в принципе хоть что-то изменить, хоть чего-нибудь добиться, если не брать на себя риск?

— Мой брат, — медленно ответила Сюин, не глядя на него, — И наш отец хотели изменить все, о чем вы говорите. Они хотели построить на месте этой страны новую, — отринув законы времен Цуйгаоцзуна и введя вместо них новые, написанные во благо страны и небесной гармонии. Законы Фен были флагом восстания...

Она перевела взгляд на Дана.

— Только вот расплачиваться за это пришлось не им. Так всегда бывает, мой принц. Мертвые уходят, оставляя живым нести свое наследие. Отец и брат взяли на себя риск, и риск не оправдался. Но цену за это платим мы с мамой.

Юноша смешался, не зная, что ответить. Может, он и смог бы продолжить спор, — но не после того, как евнух Вон рассказал историю этой девушки.

К счастью, на этот раз Сюин сама нарушила повисшее молчание:

— В этом доля женщины, мой принц. Мы разделяем путь со своими мужчинами, зная, что если их путь приведет к смерти, нас ждет судьба хуже, чем смерть. И этого никак не обойти, сделав выбор, мы неизбежно сталкиваемся с последствиями. Все, что мы можем, это выбирать с открытыми глазами.

— И что же выбираете вы? — осведомился Дан.

Сюин чуть улыбнулась:

— Я выбираю путь, ведущий к вершинам. К величию, изобилию, и главное — к безопасности. Мне нужен мужчина, обладающий силой. Тот, кто умеет добиваться желаемого, преследовать свои интересы, — и который сделает частью своего интереса меня. Вот чего я ищу.

— А еще он должен быть наследным принцем, — поддел её юноша, вспомнив об участии в Отборе.

Наследница Фен ничуть не смутилась:

— А как же иначе? Я ведь уже сказала про силу. Власть и магия, Ваше Высочество, это два главных мерила всего. В этом мире лишь они определяют, что вы можете и чего не можете; будут ли ваши жены и дети расти в шелках и роскоши, трудиться в поле от рассвета до заката, или же подвергнутся насилию и унижению, когда ваши враги окажутся сильнее вас.

— На любую силу найдется сила еще больше, — возразил Дан, потому что чувствовал, что надо хоть что-нибудь возразить.

Сюин в ответ лишь дернула плечом:

— Мой отец думал так же. А до него и множество других мятежников, пытавшихся свергнуть королей Шэнь. Успеха не добился ни один. Именно поэтому я знаю: став королевой, я смогу больше не бояться ни за себя, ни за своих будущих детей.