Про Москву и Петербург

Увидела в ленте пост про интересный флешмоб от Анны Веневитиновой и побежала участвовать Открыла список своих произведений... И осознала парадоксальную картину. А у меня вообще ни в одном рассказе действие не происходит в Петербурге! Вообще! Удивительно. Как так вышло-то?.. В реальности я этот город люблю, много раз там бывала, видела Петербург окраинный и ни разу не парадный. С этим городом у меня глубоко личные, я бы даже сказала, интимные отношения: я поездила по России немало, но было всего 2 города, с которыми я с первых часов пребывания там сроднилась, почувствовала себя на своём месте, хоть ещё ничего и не увидела. И впоследствии это чувство только окрепло, и оно никак не соотносится с личным комфортом или там удачным разрешением дел. Во всех остальных местах я чувствовала себя гостьей. Эти два города — Санкт-Петербург и Новосибирск. Москве же я отдаю должное, восхищаюсь многими вещами там, но долго находиться там мне некомфортно: столица на меня давит. 

Учитывая всё вышесказанное, невероятно, но факт: Петербурга в моих рассказах нет. А вот Москва в нескольких есть:

"Ведьма из Погиблово" — начинается действие рассказа в Москве, но потом главный герой перемещается в Нижегородскую губернию (тогда ещё губернию, а не область).

"Иду, найду" — его пока нет нигде, кроме сообщества на Пикабу, потому что рассказ писался специально на тамошний конкурс. "Иду, найду" выиграл озвучку и теперь её дожидается, поэтому на АТ текст выложить пока не могу. Но могу сказать, что действие рассказа начинается в Москве, да не где-нибудь, а на Лубянке (тогда — ул. Дзержинского). Опергруппа КГБ получает задание: отправиться в некую деревню в Псковской области и выяснить, что за странных людей со старинным оружием и таинственные огни там видели. А заодно выяснить, почему за несколько месяцев там странным образом пропали несколько человек...

"Однажды в Москве" — собственно, по названию всё понятно. Здесь всё действие происходит в столице, а ещё упоминаются некоторые вполне исторические личности (например, доктор Богданов) и городские легенды. В этом рассказе Москвы больше всего. Отрывок отсюда и предлагаю почитать.

Но сначала пару слов о сюжете. Анна Сергеевна — дама немолодая, и она отчаянно хочет замедлить ход времени и сохранить молодость и красоту. Ради этого она готова на всё. А тут подруга рассказала, что в новом Институте переливания крови делают омолаживающие переливания, и эффект просто чудо!.. И Анна Сергеевна отправляется туда:

Темнело. Вечер был тёплым. Ликующее обновление природы ощущалось во всём — в гомоне птиц, в юных клейких почках на деревьях, в свежем ветерке. И люди улыбались как-то особенно радостно, ожидая, что двадцать седьмая весна двадцатого века принесёт хорошие новости.

Виленская шла по Октябрьской площади и вздыхала. Беседа с подругой и гадание несколько успокоили её нервы, но… Именно этим весенним вечером, глядя на прохожих, особенно на юные парочки, Анна Сергеевна как никогда остро почувствовала, что ей 53 года, и никак иначе.

И хоть мажься хитрыми кремами, хоть ложись под нож профессора Преображенского и вживляй себе яичники обезьяны ради омоложения, как три года назад… Хоть что делай, а ход времени не остановишь. И пусть ты выглядишь отлично, и мужчины жадно смотрят вслед. Но твоему сыну уже скоро тридцать, он вот-вот женится, и у него будут свои дети. А ты неизбежно состаришься. И это никак не изменить.

— Баааабушка! - какой-то мальчишка лет пяти радостно побежал через площадь к пожилой женщине в платке.

Анну Сергеевну всю передёрнуло. От слова “бабушка” веяло затхлостью и унынием. Модные платья и шляпки, комплименты мужчин и любовные драмы — с бабушками такого не бывает, это же просто неприлично!..

Время, подожди! Замедлись хоть немного!

Оставив площадь за спиной, Виленская вышла на Большую Якиманку. Какое-то время женщина стояла, кусая губы и теребя в волнении бахрому на шарфике.

А потом, решившись, быстро зашагала вниз, к Институту переливания крови.


Горожане, проходя мимо бывшего особняка купца Игумнова, замедляли шаг, осматривались, а самые любопытные даже заглядывали в окна. Ещё до революции про этот дом ходила дурная слава: будто бы купчина строил его, чтобы жить здесь со своей любовницей, но поймал её на измене и приказал заживо замуровать девушку в стене. С тех пор призрак несчастной в лунные ночи бродит по комнатам, а иногда можно услышать её горький плач и стоны...

При советской власти в особняке открылся Институт переливания крови, поползли слухи о кровопийцах и жутких ритуалах, и зевак сюда потянуло как магнитом.

Набравшись смелости, Анна Сергеевна подошла к зданию и, встав на цыпочки, заглянула в окно.

Она увидела кусочек парадных сеней: обитые медью двери с лиственным орнаментом, расписанные узорами стены и кресла с красной обивкой. На столике у кресел тускло светила настольная лампа.

Темно, тихо и безлюдно.

Толкнув тяжёлую дверь, Анна Сергеевна вошла внутрь и оказалась в тех самых сенях. Здесь начиналась парадная лестница наверх, а несколько дверей вели в разные части особняка.

Дойдя до первых ступенек лестницы, Виленская остановилась.

— Есть кто-нибудь?.. Я спросить хочу. Эээээй!

А вот сцена ближе к финалу, где героиня со спутницей идут по ночной Москве и попадают внутрь таинственного Института:

В ночном городе правила тишина. Только иногда где-то вдали пробегал запоздалый прохожий или слышался звук колёс. Пустынные улицы в свете фонарей выглядели таинственно и немного пугающе.

Женщины шли молча. Говорить не хотелось, да и о чём?..

<...>

Белозёрский повёл женщин через тёмные закоулки и задние дворы. Здесь пахло сыростью и мусором, а под ногами частенько попадались камни и осколки стекла. Виленская брезгливо подобрала подол платья.

Они вышли к институту, но не к парадному фасаду, а сзади, к неприметной калитке. Генрих стал её открывать, и калитка противно и зловеще заскрипела, заставив Анну Сергеевну и Алёну вздрогнуть.

Калитка вела в сад. Сейчас он был немного запущен, но по-прежнему очень красив.

— Нам сюда, - показал Генрих на выложенную плиткой дорожку.

Все трое прошли через сад и наконец оказались у самого дома. Ночью, в свете фонарей и луны, бывший особняк выглядел холодным и неуютным.

На парадный балкон прямо из сада вела лестница. Генрих поднялся первым, подождал женщин, а потом распахнул тяжёлые резные двери, пропуская дам вперёд.

Анна Сергеевна и Алёна оказались на небольшой площадке ровно в центре парадной лестницы. В былые времена купеческие гости, поднимаясь наверх, останавливались на этой площадке перевести дух и полюбоваться хрустальными люстрами и двумя витражами.

Сейчас горела только одна люстра. Её свет преломлялся в цветных стёклах витражей, бликами ложился на стены, немного разгоняя темноту и создавая нереальную, сказочную картину.

— Какая красота! - ахнула Алёна.

Широко раскрыв рот от удивления, она с восторгом рассматривала ступени из чёрного мрамора, фигурные перила и орнамент на стенах.

“Конечно, красота. Ты-то в своей деревне такого не видала”, - подумала Анна Сергеевна и усмехнулась с чувством внутреннего превосходства.

Наконец заперев капризные двери балкона, Генрих присоединился к дамам на площадке. Поднявшись на второй этаж, они оказались в небольшом аванзале с несколькими дверями. Генрих постучал в самую маленькую дверь с ручками-кольцами. При купце Игумнове она вела в комнаты слуг.

Тук. Тук. Тук-тук-тук. Тук-тук.

— Кто там? - отозвались изнутри.

— Это я. Всё в порядке.

Дверь открылась, и навстречу вышел симпатичный худой юноша, одетый в белый халат и медицинскую шапочку.

Ну а что было дальше, работают ли переливания крови в качестве омоложения и чем закончилось ночное путешествие, узнаете из самого рассказа