К прощенному воскресенью

Мне кажется, сегодня хороший день, чтобы порассуждать о том, как люди просят прощения. Не знаю, как в ваших книгах, а в моих такие ситуации происходят регулярно, и мне как автору кажется, что ситуация "персонаж должен попросить прощения" очень ярко обнажает характер и помогает понять, что перед нами за человек.

Этот пост я хочу посвятить персонажу, который никогда не извиняется, даже если очень виноват и знает за собой, что виноват. Тут и гордость, и страх показаться слабым, и неспособность ставить себя в зависимое положение от другого человека, и восприятие акта извинений как чего-то унизительного. И мне показалось интересным поставить его в ситуацию, где он все-таки испытывает потребность попросить прощения - но при этом лишить его возможности этого прощения попросить (это я говорила, что пишу только добрые сказки? не верьте, все врала!)

Ситуация оказалась настолько любопытной и так ярко раскрыла персонажа, что я рассмотрела ее аж в четырех разных текстах.

Экспозицию характера я дала в отдельном рассказе. Мой персонаж, принц, на эмоциях ломает дудочку своего ординарца (которого он считает другом), и чувствует себя виноватым, но считает, что ему не по статусу извиняться. И я показываю, что, даже понимая, что виноват, он пытается исправить свою вину делом - купить ординарцу свирель - но так и не находит в себе сил сказать, что сожалеет о своем поступке. Наставник моего принца отмечает, что неумение извиняться выйдет однажды принцу боком:

Раздражённо закатив глаза, Брайт то ли догадался, наконец, то ли сделал вид, что только догадался, и забрал монеты. Потом, глядя куда-то в сторону, невозмутимо отметил:

— Человеку, который не умеет извиняться, сложно будет сохранить чью-то дружбу.

Поморщившись, Грэхард мрачно пообещал:

— Язык отрежу.

Пожав плечами, Брайт вышел, чтобы назавтра осчастливить Дерека свежекупленной свирелью.

Слова, конечно, оказались пророческими. Спустя пятнадцать лет, когда принц уже давно как станет королем, а его ординарец сделается при нем главным доверенным лицом и лучшим другом, я и разыграю ту ситуацию, ражи которой все затевалось. В порыве гнева, не владея своими эмоциями, король ударит своего друга. Он тут же почувствует ужас от своего поступка и глубокое раскаяние в нем, но у него не хватит мужества незамедлительно принести извинения. Он просто тупо промолчит, позволив другу выйти - что окажется фатальным, потому что друг не простит и уже не вернется.

Эмоции моего короля в этот момент настолько интересны, что я написала целую вбоквельную повесть, чтобы рассказать о них читателю подробнее.

Он совершенно не знал, что теперь делать и как теперь себя вести. Больше всего ему хотелось просто сделать вид, что ничего не было. Просто притвориться, что этот эпизод ему примерещился. Отменить его, вычеркнуть из реальности.

Но Дерек, видимо, обиделся – и Грэхард, тяжело вздыхая, признавал, что друг имел на это полное право. Поэтому, очевидно, нельзя было просто сделать вид, что ничего не было: нужно было извиниться.

Извиняться Грэхард не любил и не умел. В конце концов, с учётом его статуса он и не должен был этого делать. Он повелитель Ньона, а значит, всегда по умолчанию прав.

Эта повесть позволила мне довольно подробно рассмотреть, как чувство вины борется с гордым непримиримым характером. Мой персонаж понимает, что виноват, и действительно мучается этим, не может заснуть, не может справиться с едким чувством вины; но его гордость не желает делать уступок, и он цепляется за любые предлоги, чтобы отложить эти извинения (а лучше не извиняться вообще).

В конце концов, не выдержав этих внутренних переживаний, персонаж вскакивает прямо посреди ночи - чтобы все-таки прощения попросить! - но все же в последний момент находит предлог этого не делать. Мне кажется, именно в этом эпизоде его характер отразился максимально точно и правдиво.

Захотелось разбудить его чисто из вредности: пусть, мол, мучается тоже.

…Грэхард, впрочем, весьма красочно представил себе эту картину.

– Мой повелитель, ты совсем с ума сбрендил?! – в деталях вообразил он себе возмущённое и негодующее лицо Дерека. – Твои извинения серьёзно не могли подождать до утра?!

Он даже слегка фыркнул, вообразив себе эти интонации.

В самом деле, извинения спокойно подождут утра. В конце концов, это формальность; Дерек и сам прекрасно знает, что он чувствует себя виноватым. Не может не знать.

Очень интересно то, как персонаж вывернул в итоге ситуацию: извинения, мол, все равно - чистая формальность. Смысл их проговаривать, если друг и так все знает?

Но ситуация такого рода - когда мой персонаж все на свете списывал на "да он и так все сам знает" - было слишком много, и друг пришел к выводу, что им совсем не дорожат, и что его воспринимают не как друга, а как слугу - даже как раба (потому что формально он имеет именно статус раба).

— Но как же?.. Грэхард очень любит тебя... — слабо возразила Эсна, не понимая, что происходит.

Он почти неслышно хмыкнул.

— Любит? — его правая бровь слегка нахмурилась, и он согласился: — Пожалуй, любит. Как своего боевого коня, как свою охотничью собаку. Но я не конь, Эсна, и даже не собака. Я человек.

Итак, друг сбегает, и мой не умеющий извиняться король ставится перед тем фактом, что попросить прощения он уже и не сможет. Да, там в тексте, конечно, уйма движухи, и король предпринимает самые что ни на есть активные действия, чтобы догнать пропажу, но по ряду причин не преуспевает в своей погоне.

«Не простил», – ледяным холодом сковало сердце Грэхарда страшным пониманием.

Ухнув в тьму этого понимания, он грузно опустился на пол, прислонившись спиной к резному столбику кровати. Тот неприятно впился в спину элементами своего декора, ледяной сквозняк тянулся вдоль каменного пола, но Грэхард этого не замечал.

«Не простил», – звучал в его мыслях этот окончательный и безжалостный приговор, тяжёлым мечом с треском раскалывая и голову, и жизнь на две половины.

Он… даже не рассматривал… такой вариант. Что Дерек может попросту не простить.

Итак, я получила ту ситуацию, которую хотела. Персонаж, хронически не способный извиняться, попал в положение, когда ему отчаянно и мучительно требуется попросить прощения - но он лишен такой возможности.

И здесь случается весьма интересный выверт психики: не имея возможности извиниться перед тем, чье прощение ему действительно нужно, персонаж пытается извиниться перед кем-нибудь другим. Пытается все же отыграть эту модель, чтобы завершить гештальт и почувствовать, что прощен.

В роли "козла отпущения" в данном случае выступает жена - перед ней персонаж тоже довольно часто бывает виноват, но, конечно же, тоже никогда не извиняется.

С тяжёлым вздохом он отпустил её руку и отстранился.

— Да-да, — мрачно согласился он. — Конечно, не оставишь, я помню. Мне же наконец удалось найти ту цену, за которую ты продаёшься, — горько усмехнулся он.

Эсна аж рот приоткрыла от такого неожиданно оскорбления, но быстро вспомнила, что, действительно, сама же предложила, что не будет требовать развода, если он оставит в покое Дерека. Мучительно покраснев, она осознала, как такая «сделка» выглядит его глазами.

— С тобой, решительно, невозможно иметь дел! — она резко встала и направилась к выходу.

— Эсна! — осознав, что натворил, вскочил он.

Она обернулась в удивлении.

— П... прости меня, — с трудом выдавил из себя он, не привыкший извиняться ни перед кем. — Не уходи, прошу.

Она удивлённо приподняла брови и с некоторой ворчливостью ответила:

— Я и не ухожу, Грэхард. Я хочу отдать пару распоряжений. Ты себя вообще видел?

Несмотря на отыгрыш этой модели, облегчения персонаж не получил. Роковые слова, которые так тяжело из себя выдавить, произнесены, наконец, - но легче не стало. Не та ситуация, не тот человек... да и жена, строго говоря, не сказала, что прощает его - и он внутри себя чувствует, что не прощен и ею.

Эта ситуация продолжает мучить моего персонажа, и, наконец, он говорит о ней прямо - с женой, потому что больше у него никого нет.

Он перевёл на неё мутный взгляд и горько пожаловался:

 — А я ведь даже не успел перед ним извиниться, ты знаешь?

Со вздохом она присела на краешек стола и принялась терпеливо объяснять:

 — Грэхард, Дерек взрослый человек, который, к тому же, прекрасно тебя знает. Ему не нужны твои извинения, он наверняка осознал, что ты сожалеешь, гораздо раньше того, как это дошло до тебя самого.

Нахмурив брови, он возразил:

 — Эти извинения нужны мне.

Вот здесь, мне кажется, получилось очень классно закруглить тему! Сперва сам персонаж по гордости обесценивает необходимость извинений: мол, зачем их проговаривать, и так все очевидно! Но теперь, когда ему буквально в лицо говорят то же самое - зачем что-то проговаривать, и так все очевидно! - он понимает, зачем. До него доходит, что это нужно в первую очередь ему самому, а не обиженному им другу.

Но, увы, он понял это слишком поздно. Возможности извиниться у него уже нет.

...я говорила вам выше, чтобы вы мне не верили, что я пишу добрые сказки? Можете, впрочем, верить. Конечно же, я не смогла оставить персонажа в таком мучительном положении - пусть оно и является весьма поучительным.

Спустя годы моему королю все же удается найти след сбежавшего друга. И, конечно, в первую очередь он хочет именно извиниться - но его останавливает тот факт, что друг, очевидно, не желал быть найденным.

Теперь он изменился, и ему хотелось бы, чтобы Дерек знал, что он изменился… может, тогда бы он дал ему шанс что-то исправить?..

Грэхарду оставалось лишь тяжко вздыхать.

Что бы он ни написал в своём покаянном письме – сам факт доставки такого письма по адресу будет ярко и красноречиво говорить, что ничего, в общем-то, не изменилось. Грэхард по-прежнему считает возможным совать свой нос в чужую жизнь, пытаться её контролировать, игнорируя при этом чувства и решения самого хозяина этой жизни… Дерек бы, ведь, наверное, не желал бы, чтобы за ним следили…

Но это было выше сил Грэхарда – отказаться от этой слежки.

У него больше не было ничего, и уж эту-то малость он точно никому не отдаст!

Таким образом, до персонажа не просто дошло, что это именно ему нужна возможность попросить прощения - он понимает, что вторая сторона имеет право не просто не принять извинения - имеет право не дать возможности эти извинения принести. И персонажу приходится учиться уважать это право.

Здесь, опять же, можно было и остановить дело на драматичной, но светлой ноте: персонаж изменился, персонаж все осознал, персонаж стал умнее и сильнее. Но да, я пишу добрые сказки, поэтому время обратиться ко второй стороне этого конфликта.

Про сбежавшего друга я накатала отдельный роман-эпопею. И там отдельная очень интересная психологическая линия, но фишка ее в том, что другу очень болезненно далось его решение о побеге, и поэтому он запер всю эту историю в дальний чулан подсознания и пытается сам с собой притвориться, что предыдущего периода его жизни просто не было. Слишком больно взглянуть ситуации в глаза, и друг бегает и от ситуации, и от самого себя.

Лишь в финале романа он решится прямо посмотреть в глаза произошедшему - и до него тоже дойдет. Собственно, весь огромедный роман я писала в первую очередь ради этого момента осознания.

Дерек замер, и его мертвенная неподвижность была в разы страшнее той дрожи, которая сопровождала его судорожные рыдания.

Дерек замер, потому что он понял, что сделал с Грэхардом самое страшное из всего, что только можно было с ним сделать: он сбежал от него.

Не поговорив, не объяснившись, не оставив даже паршивой записки.

Сбежал после тяжёлой ссоры, не примирившись, не оставив ни единого шанса извиниться, искупить, выразить раскаяние.

Сбежал, оставив Грэхарда мучиться не только от боли потери, не только от осознания предательства, но и с чувством вины — глубокой, всепожирающей вины, от которой Грэхарду некуда было деться, с которой он ничего бы не смог сделать.

Он отомстил Грэхарду самым страшным из способов: погрузив его сердце в ад.

Безжалостно, без права на пересмотр, смягчение или помилование.

Он не оставил Грэхарду ни единого шанса — ни оправдаться, ни попросить прощения.

Он не оставил ни единого шанса ни Грэхарду, ни себе.

И тут до друга доходит, что эти извинения нужны и ему самому - нужны в первую очередь потому, что они нужны обидевшему его королю, а он все еще любит этого короля, и не хочет, чтобы он страдал. И потому что ему самому теперь требуется прощение этого короля - за то, что он отказал ему в праве извиниться. И теперь, спустя годы, он глубоко раскаивается в своей жестокости.

Не буду приводить все сюжетные перипетии, чтобы объяснить, как мне все же удалось закрыть эту историю, - там довольно сложная схема, которую долго пересказывать. Но в итоге персонажам удалось объясниться опосредованно, не прибегая к личной встрече. Сбежавший друг узнает о заговоре против короля и передает разведке записку, выбором своих слов отражая свою позицию:

Дерек мог написать «на ньонского владыку», или «на повелителя Ньона», или, на худой конец, «на Грэхарда» – да хотя бы и «на Грэхарда Раннида»!

Но он написал «на нашего повелителя».

На нашего.

Ярко свидетельствуя этим выбором слов, что там, в этом жутко независимом и до чрезвычайности своём собственном господине Деркэне Анодаре ещё жив тот самый Дерек, солнечный и верный Дерек, друг и соратник ньонского владыки.

Этим «нашим» Дерек чётко, ясно и недвусмысленно говорил: «Ты мне не чужой. Ты по-прежнему мне не чужой, несмотря ни на что».

Буквы знакомого почерка стали почему-то расплываться, и Грэхард прикрыл глаза, всем своим существом растворяясь в этом тёплом, ласкающем, целительном понимании: «Не чужой. Всё ещё не чужой».

Это значило для него куда больше, чем спасённая жизнь.

Уважая выбор друга оставить способ связи односторонним и не вступать в личный контакт, король находит остроумный и сложный способ все же выразить свою благодарность: он присылает в город, где живет друг, корабль, на корме которого оставляет свое ответное послание.

Писать сентиментальные письма было, определённо, не в характере Грэхарда.

Поэтому с присущим ему размахом он прислал целую каравеллу, на которой лаконично написал всё, что имел сказать.

И Дерек увидел за двумя словами куда как больше, чем можно было бы написать в самом даже подробном письме.

Неудержимый голубь — это и признание его права на свободу, и восхищение им, и указание на бывшую между ними близость — на близость, от которой Грэхард не отказывался, несмотря ни на что, — и пожелание удачи, и... 

Дерек так и стоял столбом, не чувствуя, как по щекам бегут слёзы, и совершенно забыв, что где-то здесь, на пристани, должен теперь находиться и зловещий ньонский агент, который по приказу Грэхарда подбросил ему эту записку и должен был теперь убедиться, что послание получено.

В голове Дерека не было сейчас и вообще ни одной мысли; потому что весь он, без остатка, превратился в этот момент в собственное сердце — и сердце это билось, неслось, задыхалось, захлёбывалось глубокой, искренней, бесконечной любовью.

Интересный момент: формальные извинения так и не были произнесены. Потому что персонаж уже получил прощение друга - в тот момент, когда он предупредил его о заговоре, - и ему осталось лишь принять это прощение.  Но, все же, думаю, если у персонажа появится возможность что-то сказать другу - первыми словами будут именно извинения. Которые столько лет просились наружу и требовали выхода.

...мораль сей простыни? Извиняйтесь сразу. Иначе может стать слишком поздно, и вы останетесь жить и мучиться с этими невысказанными извинениями.

Вторая мораль сей простыни - не лишайте человека возможности принести вам извинения, даже если вы глубоко обижены и оскорблены, или считаете, что он говорит только "для галочки" и что его извинения на самом деле ничего не значат.

Дисклеймер к морали. Ни в коем случае не поощряю вас прощать абьюзеров, манипуляторов и насильников. Дать человеку право извиниться - не равно принять эти извинения, а принять извинения - не равно оставить все по-прежнему. Если человек совершил в ваш адрес недопустимый поступок - скажем, ударил вас, - вы имеете полное право на этом закончить отношения. Это нормально.

В заключении. Все мы испытываем потребность в том, чтобы близкие прощали нам наши недостатки и ошибки. Это нормально, это человечно, этого не стоит стыдиться. И всем нам иногда кажется, что произнесение извинений - это пустая формальность, что близким и так все понятно. И зачастую у каждого из нас возникает мысль, что слова извинений звучат фальшиво и формально. Но все же эти слова нужны и нам самим - когда мы чувствуем себя виноватыми - и нашим близким - когда они чувствуют себя обиженными.

Пользуясь случаем, прошу прощения у всех, кого обидела словом, или поступком, или невниманием. Мне свойственна эмоциональность и категоричность, и зачастую это выходит мне боком. Мне жаль, если я причинила кому-то боль или обиду - если такое имеет место, пожалуйста, позвольте мне вас обнять и извиниться!