О прощённых и непрощённых
Автор: Жанна ГирК флешмобу https://author.today/post/484463 от Марии Берестовой
В этой повести персонажи встречаются спустя несколько десятилетий, в старости:
- Привет, Сништ, - раздался за спиной хриплый, как бы простуженный, голос, я обернулась и увидела бомжеватого вида старика с копной всё ещё ярко-рыжих волос, но с совершенно седой неряшливой бородой.
- Я перед тобой очень виноват – знаю, но всё-таки рад тебя увидеть, - продолжил он, стараясь не смотреть мне в глаза.
- Чем Вы передо мной виноваты? – искренне не поняла я.
- Ты опять меня не узнала. Как тогда – в восемнадцатом, Рудый – я, - он мрачно усмехнулся и перефразировал слова Остапа Бендера, которые тот сказал Корейко:
- Из-за меня ты, наверное, потеряла веру в человечество, а она чего-то, но всё-таки стоит.
- Рудый! – я вышла из машины и обняла его, будучи не в состоянии поверить, что это он. – Я давно уже простила тебя. Если бы не ты, то я сейчас наверняка доживала бы свой век под искусственным небом посёлка Администрации.
- А разве там хуже, чем здесь? – спросил он, наконец-то подняв взгляд на меня.
- Что здесь произошло? Почему всё в руинах, как после войны? Почему нигде не видно людей? – пропустив мимо ушей его вопрос, засыпала его своими я.
- Что произошло? – он освободился от моих объятий. Произошло то, что должно было произойти. И произошло это из-за меня и таких, как я.
Я непонимающе посмотрела на Рудого: я не знала того, чем он занимался после того, как мы расстались, но было очень маловероятно, чтобы он стал вершителем судьбы города.
- Мы всего лишь хотели выжить, - пояснил он.
Здесь происходит примирение многолетних врагов. Но, увы, не на самом деле, а лишь в фантазии:
- Неужели тебе совсем не страшно? – я даже не сразу поняла, что это произнесла Ленка: и потому, что она избегала напрямую разговаривать со мной уже не один год, и потому, что её голос был совсем не похож на её обычный и звучал как-то жалко.
Я вздрогнула, посмотрела на неё, какую-то съёжившуюся и дрожащую, и коротко и достаточно зло ответила:
- Нет!
Соврала ли я тогда ей? Пожалуй, почти не соврала.
- А мне страшно. Знаешь, что мне вчера отец сказал? Он сказал то, что слишком избаловал меня; то, что меня давно следовало бы хорошенько выпороть, и то, что очень хорошо, что в школе ввели порку в качестве наказания.
- Всё правильно он сказал, - тем же тоном ответила я.
- Но я не хочу, - в глазах Ленки появились слёзы.
- Думаешь, я хочу, чтобы меня пороли? Но если бы я вела себя так, как ты, то меня отец порол бы, если не каждый день, то два-три раза в неделю точно! – призналась я.
- Ты подождёшь меня там, у выхода? Так, как Витуся ждёт Викусю? – внезапно взмолилась она.
- Я тебе – что? – лесбиянка, что ли? – я аж отшатнулась в сторону, несмотря на то, что Ленка сидела достаточно далеко от меня. – Если бы я даже и была лесбиянкой, то уж точно не с тобой!
- Думаешь, я – лесбиянка?! – возмутилась она на мгновенье, и я услышала голосок привычной Ленки, но он вновь изменился на жалкий:
- Просто мне очень страшно… Так страшно, что я не переживу эту порку, если меня никто не будет ждать… - Ленка откровенно расплакалась.
- Да перестань ты! Ничего с тобой не случится, как ничего не случится ни с «Мыкытой», ни с Витусей и Викусей, ни со мной. Ну, поорёшь, поплачешь несколько минут. Ну, сегодня и завтра, наверное, сидеть будет не очень удобно, - неожиданно для самой себя я начала успокаивать её.
- Всё равно страшно, - Ленка всхлипнула. - Хочешь, я на колени перед тобой встану? - она поднялась со скамейки. – Прости меня за всё, что я делала…
- Ты спятила, что ли? Прекрати! – я подумала о том, что она и на самом деле, того и гляди, бухнется на колени передо мной так, как в древности просили прощения у всех приговорённые к смертной казни, - историю я люблю, и в этот же момент краем глаза заметила «зелёный светофор» для себя. Медленно поднялась со скамейки, чтобы идти в кабинет для наказаний.
- Так ты подождёшь?
Взгляд Ленки был таким, что я коротко ответила:
- Да! – после чего вошла в кабинет.