Обещание и флешмоб “До и После”

Вот здесь обещал - https://author.today/post/483086

И в общем... почему бы не обозвать флешмобом?

Глядишь, кто присоединится.

Итак, персонажи готовятся. К чему то.

А потом реализуют. И после реализации отношение к ним читателя резко меняется.

Или (и) сами персонажи сильно меняются.

В данном случае изменилось только отношение.

Есть у нас в цикле “Каждый за себя” банда “Кролики”.

На фоне окружения почти положительные персонажи. 

Хотя внимательные читатели намеки считывали.

Несколько примеров:

– Ну, всё ясно!

– Что? – Ита склонилась, с интересом разглядывая уже много раз виденные линии.

– Дорогу вижу, – сообщила Эсмеральда, выпуская к потолку облако дыма. – Мужчину рядом с тобой вижу. Интересного. С мозгами, с деньгами и всем остальным. Вижу, что прошлое у тебя тёмное. Вижу, ходишь между жизнью и смертью. И снова дорогу вижу. Долгую. Приведёт в края неведомые…

Ита рассмеялась:

– Я так тоже могу.

– Да щас! – тут же подбоченилась гадалка.

– А то! Давай руку, – она взяла ладонь собеседницы, посмотрела на неё, нарисовала пальцем абстрактную линию. – Вижу, жизнь твоя в дороге проходит. Вижу, друзей у тебя много. К дому, вижу, стремишься. Вижу, новая дорога у вас у всех впереди.

Покахонтас прыснула, а Эсмеральда прищурилась:

– Ладно, верю. Ишь, какая хитрая. Но кое-что я тебе всё-таки скажу. Ты скоро исчезнешь. Не будет тебя. Ни нынешней, ни прошлой. И спутник твой нынешний исчезнет. Навсегда. – Она сказала это глухо, глядя куда-то, словно сквозь собеседницу, а потом встрепенулась и расплылась в улыбке. – А еще вот ясно вижу, сейчас сюда Банни завалится!

Ита с Покахонтас уставились на дверь. Секунды тянулись одна за другой, в общем зале грохотали Тереза с Пэном и вели хоровой счёт их мега-битвы остальные, а в комнату девчонок всё никто не заходил.

– Похоже, промашка, – флегматично подытожила Покахонтас.

Но, едва отзвучали эти слова, на пороге возник Банни.

– Вот вы где прячетесь! – обрадовался он. – Харэ сидеть. Пойдемте наших на танцульки вытащим, задолбали через лавки скакать. Умеешь танцевать? – спросил он Иту.

Она пожала плечами:

– Не особо.

Кролик улыбнулся. Это была открытая и беззаботная улыбка, девушка вдруг поймала себя на том, что любуется Банни. Он излучал неистовое жизнелюбие и неприкрытую радость.

– Ничего страшного. Я научу. Смотри!

С этими словами собеседник одним движением стянул футболку, зашвырнул ее в угол, а сам легко, словно ничего не весил, стал на руки – прямой, как струна, только мышцы на обнаженном торсе эффектно переливались.

– Хоп! – Банни поднял правую руку, оттолкнулся ею от пола, делая полный оборот на левой. Ещё раз, и ещё, и ещё… А потом снова легко встал на ноги.

– Вот из-за этих его выкрутасов короткое и не наденешь, – фыркнула Эсмеральда.

– Да брось, – улыбнулась Ита,– что он там увидит – под юбкой, когда с такой скоростью крутится?

– Я, может, не под юбку смотрю, а себя во всей красе показываю? – подмигнул ей Банни, приглаживая растрепавшиеся кучерявые волосы. – Я, может, понравиться хочу? Может, прям влюбить с первого взгляда?

Гостья рассмеялась.

– Почти влюбил, – лукаво сказала она. – Почти.

Банни искренне расстроился.

– Почему «почти»? – спросил он и напомнил: – Я ведь клевый!

– Клевый, клевый, – успокоила его Ита. – Но место клевого уже занято крутым.

Кролик взгрустнул.

– То есть, вообще без вариантов? – спросил он.

– Боюсь, что да, – развела руками девушка, однако не удержалась и приободрила собеседника: – Но он, хоть и мегакрут, а так, как ты, не умеет.

– А то! – Банни сразу расцвел. – Ну, чего, пойдем, потанцуем?

– Не-е-е, – протянула Ита. – Я по-твоему не умею.

– Ваще не вопрос! – обрадовался кролик. – По-моему и не надо. Я по-другому научу! Давай руку.

Ита протянула ему ладонь, которую Банни галантно принял, после чего сделал шаг чуть в сторону от партнерши и сказал:

– Закручивайся ко мне, вот так, – он мягко подтолкнул девушку, чтобы она сделала один полуоборот, перехватил другую ее руку, шепнул: – Не бойся, – и рывком раскрутил.

Гостья взвизгнула от восторга, а партнер уже сместился и возник с другой стороны, заставил Иту вскинуть руку вверх и снова прокрутил, на этот раз на месте. Голова у девушки закружилась, и она, хохоча, упала в объятия кролику.

Он даже не запыхался, только улыбался во весь рот.

– А говорила, не умеешь танцевать. Тебя просто никто не учил, – сказал Банни убежденно. – Хочешь, покажу еще чего-нибудь?

Ита с улыбкой ответила:

– Нет, спасибо, и так уже голова кружится…

Он наклонился к самому ее уху и шепнул:

– Это потому, что я вот такой клёвый – кому угодно голову вскружу. Соглашайся… иногда, клёвый лучше, чем крутой. Мы – не такие унылые.

Она, уже не сдерживаясь, расхохоталась, но Банни не обиделся и тоже засмеялся.

Когда с центральной улицы послышался рев мотоцикла, Стрелок сидел на расслабоне и в полном комфорте. Впрочем, мгновенно подобрался. Байк с двумя седоками вылетел на перекресток, где замер, подставляясь под выстрел, и взревел движком. Над рулем ветерок развевал маленький красный флажок – знак, что приехавшие работают на центровую бонзу. Роланд в ответ помахал рукой над краем стены. Байк повернулся и рванул к нему, резко остановившись напротив. Связной блок Роланда уже был переключён на общую связь, и в наушнике послышался щелчок, подтверждающий, что его слушают.

– Каратели на южной окраине! – чуть приглушив движок и не дожидаясь вопросов, зачастил водитель – невысокий мальчишка. Девочка-азиатка, сидевшая за его спиной и крепко обхватывающая талию водителя руками, молчала. – Слушайте передачи центровой бонзы. Если связь заглушат и она увидит начало окружения сектора, даст три красных ракеты. Посматривайте. За ложный пуск обещала медленно растворить в кислоте любого. Сигнал отбоя – три зеленых. Его можно повторять сколько угодно. Но только повторять! Бывайте, нам еще троих объехать надо.

Выпалив все это на одном дыхании, мальчишка накренил байк и, резко газанув, развернул его к выезду. Спутница вцепилась в него крепче, а Роланд отскочил от брызнувших из-под заднего колеса камушков.

– Подожди! – остановил гонца Стрелок, которому в наушник уже отдал приказ Роджер. – Спасибо-то возьми.

Из здания магазина вынеслась Сара с трубой одноразового РПО в руках. Подбежала к байку, передала оружие девочке:

– Пользоваться умеете?

Девочка по-прежнему молча кивнула и слезла с мотоцикла, чтобы сноровисто принайтовать подарок к багажнику. Ее спутник, по-прежнему крепко держащийся за руль, небрежно дернул плечом.

– Че тут уметь? Пистолетную рукоятку вывел, прицел отщелкнул, с предохранителя снял и вперёд. Ближе пятидесяти выстрелил – сам дурак.

Его спутница снова запрыгнула на свое сиденье, и мальчишка, крутанув ручку газа, весело крикнул:

– Но если будут три зеленых, не вернем!

– У нас много, – успокоил его Роланд.

Парень в ответ махнул рукой, и мотоцикл рванул с места. А в наушнике Стрелка снова прорезался Роджер:

– Харэ топтаться, возвращайся.

Ну, связываться с ними, мало кто хочет.

Ну, теракт готовят. 

Хорошие ведь люди!!! Неплохие… 

А потом реализовали они свои планы.

Смерть – полноправная хозяйка в Зоне отчуждения. Здесь никто не удивляется ее приходу. Перестрелка на улице, срабатывание взрывного устройства, массовая драка, штурм резиденции бонзы – смерть может прийти когда угодно и в любом обличье. Но если ты пережил первые секунды ее визита – действуй. Ищи укрытие или отстреливайся, сваливай или подбирай, что упало, помогай тому, кто тебе дорог, или добей того, кого ненавидишь... Беги или дерись – вечный выбор, и нужно быть готовым сделать его в любую секунду.

В чистой же зоне, за надежной защитой Периметра, царит Право. От хаоса чёрных секторов людей защищают гарнизоны, а от внутренних беспорядков – отлаженная работа службы безопасности и неотвратимость наказания.

Но что случится, если в Периметре образуется брешь и к людям, не знающим прямого насилия, ворвётся зло?

И читатели взвыли.

Роджер сделал шаг вперёд и высыпал в ноги Маме стопку шевронов, срезанных с формы казненных корпов. Последний дар.

– До встречи, Мама, – Родж судорожно выдохнул. – Скоро увидимся. Жди нас дома. Зажги свет и открой нам двери. Стой на пороге. Мы очень соскучимся. Но мы придём. Все. До встречи, Тарзан. Помоги там Маме. Она будет грустить. Но ты напомни – нас не придется ждать долго.

Он развернулся к остальным. Кролики стояли молча, хотя сдерживались из последних сил. Банни показалось, даже Покахонтас готова заплакать, а уж она-то никогда не была замечена в таких глупостях.

– Мы с ними скоро увидимся, – Роджер обвел взглядом банду. – Главное – успеть найти наш Белый Домик. Пока получится, идём без стрельбы. Но после первого выстрела… никого не жалеем. По машинам.

Рядовой патрульной службы Освальд Пак недавно отметил двадцатилетие. Он еще не был женат и активно поддерживал отношения с тремя девушками одновременно, ни одна из которых, разумеется, даже не догадывалась о существовании других.

А вот его старший – капрал Роберт Уинсон уже полгода носил обручальное кольцо. Это, впрочем, не мешало ему с интересом слушать о похождениях товарища.

Когда на дороге показалась колонна машин, ведомая БТР корпоративных сил, Освальд как раз рассказывал напарнику об очередном свидании. Чем оно завершилось, Роберт так и не узнал. Попытка остановить подозрительную колонну закончилась для обоих патрульных мгновенно.

Четыре пули крупного калибра на двоих.

Роберт и Освальд погибли на месте.

Семнадцатилетняя Надя Залевски, сотрудница-десять, работала в клининг-компании, обслуживающей кафе на бульваре пять. Она убирала со стола за очередным посетителем и думала о том, что вечером ее ждет кусочек пиццы из супермаркета, стакан ледяной колы и новый эпизод любимого сериала «Рейдер Джонс и его девочки».

Надя получила огнестрельное ранение позвоночника и задохнулась продуктами сгорания, оставшись лежать на полу кафе среди разбитой посуды и начавшегося пожара.

Назари Мостави, сотрудник-шесть, бухгалтер секторального управления, которого дома ждали жена и трехлетняя дочь, шел в ближайшее кафе на обед. Получил пулевое ранение в ногу, при падении ударился затылком об угол рекламной тумбы. Перелом основания черепа. Погиб на месте.

Тони Лю, сотрудник-восемь, ремонтник инженерных сетей, увлекающийся художественной сваркой и даже получивший за одну из своих работ поощрительный приз на конкурсе современного искусства, растерялся – услышав выстрелы, застыл на месте. Итог: два пулевых ранения брюшной полости с повреждением брюшной артерии и многочисленными повреждениями внутренних органов. Массивная кровопотеря. Смерть в течение десяти минут.

Всего на месте «первой бойни» погибли двое сотрудников СБ и пятьдесят три гражданских. Около сорока гражданских получили ранения разной степени тяжести.

* * *

Шестнадцатилетняя Сюзи Бирн, учащаяся управленческого колледжа, обожала электронную музыку. Из-за наушников она не расслышала приближающейся стрельбы. Пулевое ранение тазобедренного сустава с осколочным повреждением головки бедренной кости и вертлужной впадины. Ввиду недостаточности страховки для полной реабилитации, а также из-за нехватки средств на оплату задолженности за первую медицинскую помощь подписала согласие на полное изъятие органов для покрытия задолженности и оплаты эвтаназии. Избыток средств направила в фонд укрепления Периметра.

Саливан Томпсон, сотрудник-четыре, управляющий аналитическим отделом, отец двоих детей и примерный муж, попытался укрыться за автобусной остановкой. Получил проникающее ранение грудной полости. Умер от пневмоторакса.

По пути от места «первой бойни» до офисного центра сектора погибли еще восемь мирных жителей. Пятеро получили ранения разной степени тяжести.

* * *

Чарльз Кейн, охранник офисного центра, сотрудник военизированной охраны третьего класса был первым, кто оказал хоть какое-то сопротивление нападавшим. Чарльз успел заблокировать входные двери центра, однако налетчики выбили их БТРом.

Множественные переломы грудной клетки и внутренние повреждения. Смерть в течение трех минут.

Гарольд Локхарт, еще один охранник офисного центра, сотрудник военизированной охраны третьего класса оказывать сопротивление не стал, но из-за шока промедлил с выполнением требований нападавших. Прямое попадание в сердце. Разрыв правого предсердия. Смерть в течение трех минут.

Стив Боннар, заместитель начальника отдела логистики, сотрудник-пять, услышав шум и крики, спустился на первый этаж, чтобы водворить порядок. Пулевое в голову. Погиб на месте.

В начале штурма офисного центра было убито и тяжело ранено двадцать мирных жителей, а также трое сотрудников военизированной охраны.

Едва частая стрельба сделалась реже, Калеба выдернули из машины, поставили на ноги и перекусили наручники. Он щурился от яркого солнца, но все равно видел, как из окон первого и второго этажей белого до рези в глазах высотного офисного центра выскакивали люди и бежали прочь. Гремели выстрелы. Кто-то падал навзничь, кто-то летел кувырком, кто-то продолжал бежать с перекошенным лицом и безумными глазами.

Женщина из числа нападавших толкнула лейтенанта прикладом в спину. Он сделал первый неуверенный шаг. Потом еще и еще один. После чего наконец побежал на подгибающихся онемевших ногах прочь. Бежал и все ждал, что в спину ударит уже не приклад, а пуля.

Калеб несся, ориентируясь на сотрудницу, бегущую чуть впереди. Она порядком отстала от коллег-мужчин, потому что была одета в традиционную для офисных работниц узкую юбку, а обута в туфли на невысоких каблуках. В таком далеко не убежишь, вот и лейтенант ее почти догнал, но поравняться не успел – женщина получила пулю в поясницу и полетела кувырком, упав лицом вперед. Она даже не вскрикнула, только вздрогнула, пытаясь ползти.

Калеб было дернулся помочь, но пуля выбила асфальт между ним и раненой. А когда лейтенант испуганно обернулся, то увидел стоящую на колене налетчицу со снайперской винтовкой у плеча. Ту самую, что толкнула его прикладом в спину. Она смотрела на Калеба пристально, но отстраненно, словно он был не человеком, а предметом.

Снова грянул выстрел. Лейтенант ощутил жар пули, прошедшей рядом со щекой, и увидел, что ствол снайперки чуть опустился. Четко ему в ногу. Тогда Калеб повернулся и снова побежал. Он почему-то знал, что ЭТА не промахнется.

Он бежал и бежал. Мимо убитых, лежащих на асфальте, мимо раненых, мимо луж крови и ошметков плоти. Вперёд и вперёд, в безопасные переулки между зданиями.

Бежал и не понимал, почему ему оставили жизнь.

Не из-за обещания же данного на КПП.

У Софьи Левицки – старшего менеджера отделения номер сто пятьдесят один Банка корпорации «Амилайт» в мегаплексе восемнадцать – дрожали руки. Здесь, в сейфовой комнате, не так сильно пахло кровью и пороховой гарью, как снаружи, но память услужливо усиливала запахи, отчего в горле стоял ком, в ушах шумело, по спине липкий пот полз. Софья боялась, что за гулом в голове не услышит очередной сухой приказ напавшего чужака.

Сотрудники отделения поздно всполошились, первый страх их буквально парализовал, лишив возможности думать. Все слишком растерялись, когда внизу началась стрельба. А после того как загрохотали взрывы, воля людей была окончательно подавлена. Двое посетителей убежали куда-то на верхние этажи, а персонал – охранник, две девчонки-клерка и она, старший менеджер, остались трястись на своих рабочих местах.

Охранник и клерки хотели было запереться в сейфовой комнате, но Софья запротестовала. Испугалась, что ей придется отвечать за нарушение инструкций, ведь в хранилище имеет право входить только она, и то исключительно вместе с инкассатором или клиентом! А нарушение такого уровня – это огромный штраф и дисциплинарная комиссия с возможным понижением в ранге! Пока спорили, можно или нет нарушить правила в текущей ситуации, время вышло.

С лестницы в центральный холл шагнул чужак в сером камуфляжном полукомбинезоне, с автоматом. Охранник решил не геройствовать, сразу же вскинул руки, но короткая очередь отбросила его, а нападавший мгновенно очутился на пороге.

– Кто старшая?

Обе подчиненные ткнули пальцами в Софью и тут же получили по две пули каждая.

Софья беззвучно закричала, закрыв ладонями рот.

– Открывай, – ствол автомата указал на двери сейфовой комнаты.

– Я не могу, у меня нет прав… – залепетала старший менеджер.

Ответом стал новый выстрел. Пуля просвистела возле виска, обдав ветерком. Все желание перечить испарилось сразу же.

И вот теперь Софья стояла вместе с чужаком в хранилище и открывала одну за другой сейфовые ячейки.

Деньги из первой уже валялись под ногами, словно мусор, но Софья, парализованная ужасом, не осознавала, что ходит по своей годовой зарплате и топчет ее каблуками. Утешала она себя одной лишь мыслью: видеонаблюдение подтвердит, что она действовала под угрозой смерти. Но потом Софья испугалась, что это может и не помочь – в инструкциях такой момент не отражен!

Во второй ячейке лежали чипы памяти, Софья поочередно подключала их к портативному голокубу и открывала хранящиеся на съемных носителях документы. Впрочем, нападавший, судя по всему, ничего не понял в куче накладных, таблиц, счетов и отметок о денежных переводах. Хотя Софью кольнуло. Ничего себе компромат! К такому и прикасаться-то страшно, не то что использовать…

Когда была открыта третья ячейка, Софья вспомнила владельца: желчного клиента, вечно ко всему придиравшегося. Он корчил из себя чуть не высшего, а одет был в дешевые потасканные шмотки и собачился с персоналом за каждый кред.

В ячейке тоже оказались чипы памяти. Когда первый был подключен к голокубу, Софья сперва обалдело уставилась на проекцию, а потом торопливо отвернулась. Пусть камера слежения зафиксирует – она не вникала в происходящее на видео, совсем не вникала. Потому что там, на видео, какой-то мужик жестко драл супругу главы сектора, перегнув ее через спинку дивана. Женщина выла от восторга и грязно материлась.

Софью не держали ноги. А вот чужак выругался, явно разочарованный, и поднял автомат.

– Нет, не надо! – Софья упала на колени прямо в разбросанные по полу деньги. – Пожалуйста!

На долю мгновения налетчик словно завис, будто что-то осмысливал или вспоминал. Его взгляд затуманился, скользнул по все еще транслирующейся голограмме, по разбросанным чипам памяти. Выражение сосредоточенной злости на лице смягчилось, и Софья Левицки на секунду ощутила надежду…

КорпДух был к ней великодушен – она не услышала и не ощутила выстрела. Смерть была мгновенной.

Последний гражданский из очередного досмотренного кабинета отправился на крышу, а оператор дистанта шевельнул пальцами в сенсорных перчатках.

Здоровенный механический паук размером с крупную собаку выбежал в коридор и, стремительно перебирая серыми матовыми лапками, пробежал мимо щитовой тройки штурмовиков, уже занявших позицию, прошуршал по широкому холлу, после чего остановился перед высокими дверями в приемную бизнес-директора сектора.

Взламывать роскошные створки не пришлось – в области замка виднелись пулевые отверстия. Хватило легкого толчка, чтобы распахнуть и пройти внутрь.

Приемная была роскошна, но оператор в первую очередь увидел не дорогую отделку и пафосную мебель, а мертвую девушку, осевшую перед дверями в кабинет начальника. Секретарша.

Видимо, услышала приближение налетчиков и бросилась к боссу, но пока колотила в запертую дверь, получила несколько пуль в спину. Так и умерла – упав на колени и привалившись лицом к косяку. На створках остались отметины пулевых попаданий, пробивших дорогой пластик отделки, но не прочную основу, и потеки крови.

Итог:

- Так точно, сэр, – снова отозвались рядовые, а затем Джон нерешительно спросил: – Скажите, сэр, потери… очень большие?

- Очень, рядовой. Очень. – По-прежнему сухо и официально ответил Тропеску. – Под тысячу погибших в бизнес-центре. У штурмовиков полроты и три киборга. Около сотни гражданских убито на улицах. ГБР, внутренние патрули, гарнизон Периметра... И там тоже потери. Еще даже не всех посчитали.

А 

Нужно ли в явной форме проговаривать, что герой фильма - "редиска, нехороший человек"?

ИМХО глупый вопрос.