Выбор
Автор: Влада ДятловаПоддерживаю флешмоб Елены Станиславовой о выборе героев.
Сложная это вещь — выбор. Иногда хочется спрятать голову в песок и оставить все как есть. Иногда переложить его на чьи-то плечи. Но это лишь отодвигает момент, когда придется стать лицом к лицу с выбором и все же сделать его.
По сути одна из центральных тем моего романа «Непрощенный» — это тема выбора. Главным героям его не избежать. И требуется смелость не только сделать свой выбор, но и принять чужой.
Вот таким был мой замечательный подарок к Дню рождения от Branwena Llyrska — портреты главных героев:
Это Хин, который свой выбор совершал неоднократно, и не понаслышке знает,какую цену иногда приходится платить. и все же согласен платить ее снова.
— Это тебя мачеха надоумила в ножки Лебор кинуться? Мне просто любопытно, чем ты думала, когда у Ясноглазой слезу брала?! — внезапно спросил Хин.
— Откуда ты знаешь? — Айфе вскинула голову и побледнела до голубизны.
— Оттуда же, откуда ты знаешь, как меня зовут. Подсматривал в щелку.
— Я не... Я не... — заикаясь и заливаясь краской, едва слышно пролепетала девушка. — Я передумала. В кувшине была только вода. Не веришь? Смотри! — она вытащила из-под воротника кварцевое ожерелье и повернула так, чтобы висящая среди серых бусин слеза Лебор была видна. — Смотри! Я ей не воспользовалась.
— Это я знаю. Мне интересно только — почему?
— Во-первых, потому что испугалась. Высокая цена за обман, за призрак счастья. Все равно, что идти за болотными огнями в надежде найти сокровище — а на самом деле утопить в грязном болоте свою душу. А во-вторых, потому, что так нечестно. Каждый имеет право на... — она запнулась, подбирая слово, — ...на свободу.
Он смеялся — тихо, страшно. Его смех был скорее похож на рыдания. Айфе не выдержала, вскочила, выбежала и спряталась за своей дверью.
«Я знаю, что ты не подсыпала мне никакого магического яда. Только я все равно, кажется, отравился. Я так хотел свободы. Я так желал, чтобы этот клятый Меч наконец-то достали из камня. Цена была неважна. Твоя жизнь казалась мне пустяковой платой за призрачную надежду получить свободу. Мне думалось, я смогу расплатиться. И вдруг оказалось, что я хочу совершенно другого. Всего лишь, чтобы ты смеялась, плакала и играла на своей лютне. Я хочу, чтобы лиловый вереск Нерга, который вытоптали сапоги Фейров, остался жить хоть в твоих глазах. И снова цена неважна. Но у меня ничего нет, чтобы бросить на другую чашу весов. Я выиграл столько безнадежных битв, в которых противовесом превосходству соперника был лишь мой ум и мое упрямство. Неужели я не смогу выиграть эту? Одну, последнюю, прежде чем меня окончательно раздавит мое рабское клеймо и тяжелая фейрская рука. Подарите, боги, мне, Кейрнеху Нергу, последнюю победу, пока я навсегда не стал безумным, покорным рабом Хином, пока меня навсегда не утянуло в темный омут без дна. Я вас никогда ни о чем не просил. Подыграйте мне лишь немного. Разве я не заслужил?»
Он отрешенно смотрел на тонюсенький новорожденный серпик месяца:
«На Тэйверх луна будет полной. Я найду, что перевесит всю неподъемность королевской воли. Я хочу этого больше всего, даже больше свободы. Это мое последнее желание».
А это Айфе, перед которой жестокий выбор встал в полный рост. Кочергой от него, конечно, не отмахнешься.
Хин мерил шагами комнату, монотонно рассказывая Айфе о том, подготовлен ли отряд к переходу до Храма, какие меры безопасности приняты. На девушку старался не смотреть.
— Я не боюсь. Я верю тебе. Ничего со мной не случится, пока ты рядом, — девушка сделала шаг ему навстречу.
— Сядь! — выкрикнул Хин. Айфе удивленно отшатнулась.
— Сядь, — тише произнес он.
Он тщательно подбирал слова, прячась за обтекаемыми недомолвками. Но все равно получалось на редкость мерзко. Лицо Айфе побелело, стало похожим на серебряную маску. Выгорел, превратился в пепел вереск в ее глазах.
— Тварь! — зашипела она, и Хин едва успел пригнуться. Кубок с вином пролетел
над головой.— Пес!
Он рванулся в сторону. Со стола со звоном летела посуда.
— Ты все знал и изо дня в день смотрел мне в глаза?!
Тяжелый стул она не добросила, и он с треском сломался о столешницу. Хин старался двигаться так, чтобы между ними находился стол.
— Ты знал, что меня ждет, и...
Хин с ужасом наблюдал, как густеют черным киселем тени в углах. Голова наполнялась даже не гулом — воем ураганного ветра.
«Еще немного — и ее не остановить. И Тот, что уже раз приходил, явится снова и утащит ее за собой».
Айфе ухватила тяжеленную кочергу у камина и легко подняла. Она метила в Хина, но промахнулась. Кочерга опустилась на многострадальный стул, разнося в щепки. Мебель душераздирающе хрустнула. Айфе снова замахнулась. Кочерга смела со стола обломки и потянула за собой девушку. Пока она не восстановила равновесие и тени не поднялись окончательно, Хин прыгнул через стол, заходя со спины. Правая рука стиснула девичье запястье, выворачивая. Левой рукой он захватил ее горло так, что локоть оказался под подбородком. Кочерга с лязгом упала на пол, Айфе забилась и обмякла. Тени в углах пожухли, вылиняли. Хин разжал руки. Девушка кулем осела на пол, держась за шею. Он отодвинул ногой кочергу и присел рядом, заглядывая в лицо. Протянул руку, чтобы помочь встать.
— Убери руки! — просипела она. Цепляясь за стол, поднялась сама. — Почему рассказал сейчас? Решил поиздеваться? Получить маленькое собачье удовольствие?
— Хотел дать тебе выбор.
— Какой выбор?!
— Принцу, чтобы вытащить Меч, надо тебя убить. Тебе же достаточно уронить на алтарь каплю крови. И в этом — твое преимущество. Если первой достанешь Меч, я убью Грейда. Если не справишься — он убьет тебя.
— Ты мне, конечно, не поможешь? — зло спросила Айфе.
— Нет. Ты будешь один на один с Грейдом. Я буду ждать исхода поединка.
— Ты... ты... — брезгливо скривилась девушка.
— Я знаю, кто я. Можешь не утруждаться, подбирая слова.
— Ты измываешься! Как я могу убить здоровенного мужика?
— Бывает сила тела — и сила духа. Если не силы, то злости тебе с лихвой хватило махать кочергой. Я до сих пор удивляюсь, как ты трижды не разнесла эту несчастную башню вдребезги. Я лишь даю тебе выбор. Решай.
Она опустилась на второй уцелевший стул. Скорчилась, закрыла лицо руками. Воздух с противным свистом едва просачивался в перехваченное спазмом горло.
— Айфе, — едва слышно позвал Хин. Она содрогнулась, словно от холодного, липкого змеиного прикосновения. С натугой втянула воздух, не в состоянии сделать полного вдоха. Замерли выжидающе тени, затих за окном ветер, прислушиваясь к ее хриплому дыханию.
— Оставь меня ненадолго, — резко велела Айфе, обжигая багровой лавой ярости.
— Зачем?
— Ты же сам рассказывал про ассуранцев. Может, мне тоже хочется перед безнадежной битвой нарисовать на лице боевые узоры! Я тоже не откажусь, чтобы богиня Удачи заметила меня.
— Не оставлю.
— Боишься, укорочу себе жизнь? — засмеялась Айфе. — Не дождешься. Мне и так отмерили жизни до завтрашней ночи. И я ее израсходую до конца. Но если не доверяешь — оставь дверь открытой. И сиди под ней, Хин! Такая у тебя служба?
Хин скрипнул зубами, вышел и закрыл дверь. Он бездумно смотрел в узкое окно.
Когда дверь открылась, Хин не сдержал удивленный вздох. В серебристом платье, высоко подняв голову, украшенную короной из тщательно уложенных кос, перед ним стояла не Айфе. Кто угодно — но не Айфе. Хромоногая мышка пропала, а вместо нее появилась королева Ингерн, Поющая с Тенями. Такая, какой увидел ее Хин на портрете. Даже лучше. Дешевые кварцевые бусы смотрелись на лебединой шее ничуть не хуже бриллиантов прабабки. Дикий, огненный отсвет плясал в каштановых волосах, отражая заходящее солнце. Свирепый ветер нес грозовые тучи над вересковыми пустошами в ее глазах.
Каждый выбирает по себе
Щит и латы, посох да заплаты.
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже, как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себяЮрий Левитанский