Кот-баюн и места его обитания

Кот Баюн (кот-баюн) — загадочный персонаж русского фольклора. Само прозвище напрямую связывает его со сказками. Именно так, баюнами, называли на Руси рассказчиков-сказочников, которые не сами выдумывали истории, но умело повторяли старое со множеством шуток, прибауток, вставных выражений, и притом с немалым артистизмом.

Вот только кот-баюн (бахарь) в сказках предстаёт не весёлым говоруном, а страшным чудовищем. Он сидит на столбе, напускает неодолимый сон, сказывает сказки, а всех людей, кто оказывается поблизости, убивает. Герой усмиряет его тремя металлическими прутами.

Несмотря на явно пакостный характер, кот-баюн в народном представлении причисляется к волшебным полезным редкостям, наравне с ковром-самолетом и скатертью самобранкой. Именно так упоминается кот-баюн в сказке «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре»:

Не в каком царстве, не в каком государстве был-жил царь и царица; у царя, у царицы было три дочери, три родные сестрицы. Бо́льшая сестра говорит: «Сестрицы! Пойдемте к бабушке-задворенке на вечеринки; там поговорим да посоветуем». Согласились и пошли. «Здоро́во, бабушка-задворенка! Мы пришли к тебе на беседушку». — «Милости просим!» Бо́льшая сестра стала говорить: «Кабы меня взял Иван-царевич замуж, я бы вышила ему ковер-самолет; куда похочешь — туда и лети!» А Иван-то царевич стоит под окошечком, слушает да про себя думает: «Это не заслуга мне! Ковер-самолет я и сам могу добыть». Другая сестра говорит: «Кабы меня взял Иван-царевич, я бы с собой привезла кота-баюна: кот-баюн сказки сказывает — за три версты слышно». Иван-царевич стоит, слушает: «Это не заслуга мне! Кота-баюна я и сам могу купить». Меньша́я сестра говорит: «Кабы меня взял Иван-царевич, я бы родила ему девять сыновей — по колена ноги в золоте, по локти руки в се́ребре, по косицам часты мелки звездочки»...

Упоминается кот-баюн и в сказочных присказках, к примеру: «Было это дело на море, на океане; на острове Кида̀не стоит древо-золотые маковки, по этому древу ходит кот Баюн. — Вверх идет пе́сню поет, а вниз идет сказки сказывает. Вот бы было любопытно и занятно посмотреть. Это не сказка, а ешшо присказка идет, а сказка вся впереде́».

Образ говорящего кота встречается у белозерского сказочника Гр. Медведева: «За тридевять земель, в тридесятом царстве есть диво: стоит дуб, а в этом дубу ходит кот, вверх идет — песни поет, а вниз идет — сказки сказывает». Впрочем, не исключена возможность, что этот образ вторичного происхождения и навеян пушкинскими стихами.

Наиболее полная версия истории о Баюне, как о волшебном чудовище, встречается в сказке «Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Сюжет этой сказки всем известен по таким литературным произведениям, как «Конёк-горбунок» Ершова и «Сказка про Федота-стрельца, удалого молодца» Филатова.

Купеческий сын по прозванию Бездольный, оказывается в беде. Невзлюбил его царский воевода до такой степени, что оболгал перед царём, заявил, что Бездольный похвалялся, будто «может сходить за тридевять земель, в тридесятое царство, и добыть оттуда кота-баюна, что сидит на высоком столбе в двенадцать сажо́н и многое множество всякого люду насмерть побивает».

Царь отправляет купеческого сына за котом-баюном, что для обычного человека равносильно смерти:

«Купеческий сын горько-горько заплакал и пошел домой; увидала его жена и спрашивает: «О чем плачешь? Разве кто тебе обиду нанес, али государь чарой обнес, не на то место посадил, трудную службу наложил?» — «Да, задал такую службу, что трудно и выдумать, не то что выполнить; приказал добыть ему кота-баюна». — «Добро! Молись спасу да ложись спать; утро вечера мудренее живет». Бездольный лег спать, а жена его сошла в кузницу, сковала ему на голову три колпака железные, приготовила три просвиры железные, клещи чугунные да три прута: один железный, другой медный, третий оловянный. Поутру разбудила мужа: «Вот тебе три колпака, три просвиры и три прута; ступай за тридевять земель, в тридесятое царство, за котом-баюном. Трех верст не дойдешь, как станет тебя сильный сон одолевать — кот-баюн напустит. Ты смотри — не спи, руку за руку закидывай, ногу за ногой волочи, а инде и катком катись; а если уснешь, кот-баюн убьет тебя!» Научила его, как и что делать, и отпустила в дорогу.

Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли — пришел Бездольный в тридесятое царство; за три версты стал его сон одолевать, он надевает три колпака железные, руку за руку закидывает, ногу за ногой волочит, а то и катком катится; кое-как выдержал и очутился у самого столба. Кот-баюн прыг ему на голову, один колпак разбил и другой разбил, взялся было за третий — тут добрый мо́лодец ухватил его клещами, сволок наземь и давай сечь прутьями; наперво сек железным прутом, изломал железный — принялся угощать медным, изломал медный — пустил в дело оловянный; этот гнется, не ломится, вкруг хребта увивается. Кот-баюн начал сказки сказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей: а купеческий сын не слушает, знай его нажаривает. Невмоготу коту стало; видит, что заговорить нельзя, и возмолился: «Покинь меня, добрый человек! Что надо, все тебе сделаю». — «А пойдешь со мною?» — «Куда хошь — пойду!» 

Бездольный выпустил кота-баюна; кот позвал его в гости, посадил за стол и наклал хлеба целые вороха. Бездольный съел ломтя три-четыре, да и будет! В горло не лезет. Заворчал на него кот, зауркал: «Какой же ты богатырь, коли не сможешь супротив меня хлеба съесть?» Отвечает Бездольный: «Я к вашему хлебу не привык; а есть у меня в сумке дорожные русские сухарики — взять было их и закусить на голодное брюхо!» Вынул железную просвиру и словно глодать собирается. «А ну, — просит кот-баюн, — дай-ка мне отведать, каковы русские сухари?» Купеческий сын дал ему железную просвиру — он всю дочиста сглодал, дал ему другую — и ту изгрыз, дал ему третью — он грыз-грыз, зубы поломал, бросил просвиру на стол и говорит: «Нет, не смогу! Больно крепки русские сухари». После того собрался Бездольный и пошел домой; вместе с ним и кот отправился. 

Шли-шли, шли-шли и добрались куда надо; приходят во дворец, царь увидал кота-баюна и приказывает: «А ну, кот-баюн! Покажи мне большую страсть». Кот свои когти точит, на царя их ладит; хочет у него белу грудь раздирать, из живого сердце вынимать. Царь испугался и стал молить Бездольного: «Уйми, пожалуйста, кота-баюна! Все для тебя сделаю». — «Закопай воеводу живьем в землю, так сейчас уйму». Царь согласился; тотчас подхватили воеводу за руку да за ногу, потащили на двор и живьем закопали в сыру землю. А Бездольный остался жить при царе; кот-баюн их обоих слушался, Никто им прислуживал, и жили они долго и весело. Вот сказка вся, больше сказывать нельзя».

В этой сказке обращает на себя внимание, в первую очередь, «адрес» кота-баюна. Живёт он за тридевять земель, в тридесятом царстве, то есть, уже не в человеческом мире, а в потустороннем, где обитают чудовища, колдуны и всяческая нечисть.

Во-вторых, невероятная сила кота и его связь с металлом.

В-третьих, столб — это не жилище кота, а его, скажем так, наблюдательный пункт. У кота-баюна есть свой дом с мебелью (стол, лавки, как минимум), вероятно, имеются и слуги, ведь кто-то ему готовит хлеб.

В результате перед нами предстаёт хтоническое чудовище, но не дикий зверь, а вполне себе разумное и в какой-то степени цивилизованное существо. Признав своё поражение, кот честно выполняет договор с героем.

В сборнике сказок для детей, составленном К. Лукашевич (1912 г.) приводится сказка «Кикимора», в которой кот-баюн тоже предстаёт недобрым существом, пособником злого кудесника:

«Живёт-растёт Кикимора у кудесника в каменных горах От утра до вечера тешит Кикимору кот-баюн, говорит сказки заморские. С вечера до бела света качают Кикимору в хрустальчатой колыбельке. Ровно через семь лет вырастает Кикимора. Тонёшенька, чернёшенька та Кикимора, а голова-то у ней малым-малёшеька: со напёрсточек, а туловища не спознать с соломиной. Стучит, гремит Кикимора от утра до вечера; свистит, шипит Кикимора с вечера до полуночи; с полуночи до бела света прядёт кудель конопельную, сучит пряжу пеньковую, снуёт основу шелковую. Зло на уме держит Кикимора на весь люд честной».

К сожалению, больше никаких подробностей об этом персонаже в сказках найти не удалось. А. Н. Афанасьев писал о Баюне: «Народные русские сказки знают баснословного кота-баюна, которому придается эпитет морского и которого предания ставят в близкую связь с чудесною мельницею. Возле этой мельницы стоит золотой столб, на нем висит золотая клетка, и ходит по столбу кот-баюн: идет вниз — песни поет, подымается вверх — сказки сказывает . Голос кота-баюна раздается на несколько верст; сила его громадная: своих врагов он поражает насмерть или своими песнями напускает на них неодолимый сон».

В собрании Афанасьева кот-баюн упоминается несколько раз. Так, в одной из версий сюжета «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре» (№ 286) чудесные помощники (топор и дубинка) создают для героя «около дворца зеленый сад в том саду есть мельница — сама мелет, сама веет, на сто верст пыль мечет; а возле мельницы золотой столб стоит, на нем золотая клетка висит, и ходит по тому столбу ученый кот; вниз идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказывает»;

В сказке «Балдак Бориьевич» (№ 315) герой прибывает ко двору турецкого султана и выполняет поручение царя: «Увел из конюшни коня златогривого, схватил кота-бахаря, разорвал его надвое, самому султану глаза заплевал».

В сборнике Д.К. Зеленина «Великорусские сказки» кот-баюн тоже упоминается: «Кот-баюнок вверх идет — песни поет, вниз идет — сказки сказывает».

Важно отметить, что в народных сказках и присказках «баюн, баюнок, бахарь» — это не имя собственное, а эпитет, характеристика кота, означающая его способность рассказывать сказки и при этом убаюкивать, усыплять. Вспомним припев колыбельных «баю-бай, баюшки». И это неудивительно, ведь имена в традиционном представлении имеют особую силу. Лешего, водяного, домового остерегались назвать напрямую, заменяя их имена почтительными эвфемизмами. Если и было у кота-баюна своё имя, его, наверняка, предпочитали не называть, дабы не привлечь нежелательное внимание ужасного чудовища.

Связь кота-баюна с Бабой-Ягой — это позднейшая выдумка, возникшая под влиянием фильмов-сказок, где образ Яги приравняли к образу ведьмы, у которой, как известно, должен быть страшный чёрный кот.

Впрочем, учитывая немалую колдовскую силу Баюна и место его обитания, он, скорее всего, был знаком и с Ягой, и с царем Кощеем Бессмертным, и с прочими значимыми персонажами сказок. А вот в каких они все были отношениях — неизвестно, что предоставляет нам, современным сказочникам, простор для фантазии.