Мортидо
Автор: Yevhen ChepurnyyЭкзистенциальненький флешмоб от Акана Троянского пробудил несколько странных воспоминаний, и сейчас - вот радость-то, - я изолью одно из них на вас, дорогие подписчики и не только.
Такое, чтобы совсем уж близко к смерти, со мной было всего один раз, в глубоком детстве. Я об этом знаю с чужих слов, и пересказывать их не хочу. Вместо этого, вот вам странное, случившееся со мной где-то полтора десятка лет назад:
Однажды, в совершенно непримечательную ночь, сплю я, значит, и вижу очень яркий и подробный сон. Короткий, но там много и не надо было. Во сне этом - автокатастрофа. Я - на водительском сидении, все вокруг - всмятку, боковое стекло с моей стороны - вдребезги, а лобовое - в трещинах. Красивых таких, ветвящихся. Проснулся я, подивился высненному - я редко вижу яркие сны, - и продолжил себе жить, как ни в чем ни бывало.
А через пару недель, обгоняя очередную машину по дороге домой, я наткнулся на встречке на пятно льда - дело было в январе. Машину занесло, выбросило на обочину, и обернуло вокруг дерева - уютненьким таким клубочком. Очнувшись, я в диком удивлении наблюдал измятый салон, разбитое боковое стекло, и красивые ветвящиеся трещины на лобовом. Совсем, как в моем сне. Точь-в-точь.
В память об этом случае, у меня на затылке остался шрам - кусок стекла, вылетевшего из лобовухи, приземлился мне на подголовник, разрезал кожу, и влип в волосы, хорошо так схватившись запекшейся кровью. Парамедики не хотели его убирать - боялись, что могут быть повреждения шейных позвонков, и не хотели двигать голову. Долбаная стекляшка пилила мне кожу всю дорогу до больницы. Если когда-нибудь вздумаю бриться налысо, буду щеголять неровной полосой на затылке.
Мне потом рассказали, что все, оставшееся в моей машине целым, было водительским местом, и, конечно же, прокладкой между сидением и рулем. Остальное пребывало в состоянии, описанном мне, как "комок металла".
Мораль сей басни, понятное дело, такова - водите осторожно прокачивайте удачу
Со смертями героев, у меня скудно - все по-голливудски выживают, да еще и побеждают, негодяи этакие. Кроме одного случая, в котором герой, в общем-то сам виноват.
Его шаги замедлялись все больше, зрение туманилось, а голова тяжелела, наливаясь болью. Его враг был прав - у Сяо-Фаня не было противоядия, способного исцелить от Яда Шелковичного Червя. Снадобье, составленное юношей посреди боя, лишь замедлило бег отравы по жилам Ван Фаня, и сейчас, одолженное у смерти время подходило к концу. Сяо-Фань вышел из пещеры, и без сил опустился на землю.
«Я сделал все, что хотел, и ни о чем не жалею,» думал он, глядя в небо тускнеющими глазами. «Хотя нет, одно я все-таки забрал бы назад – слова, сказанные Ши Янь. Она все ещё дорога мне, и я не хотел бы расставаться с ней, не попросив прощения. Надеюсь, с ней все будет хорошо.»
Словно отвечая на эту мысль, нежданная тень скрыла от него солнечный свет, и Ван Фань с трудом рассмотрел наклонившуюся к нему Ши Янь. Лицо девушки было залито слезами, и тряслось в едва сдерживаемых рыданиях. Юноша ощутил прикосновение к своим щекам - подруга держала его лицо в ладонях, и пыталась что-то сказать ему, но он слышал один лишь шум безмолвия - жизнь Сяо-Фаня подходила к концу, и душа едва держалась в его теле. Последним усилием, он накрыл руку Ши Янь своей, и улыбнулся девушке, пытаясь этим жестом сказать то, что не мог произнести его непослушный язык.
Солнце все меркло. Плачущая Ши Янь перед ним медленно исчезала, как и небо над их головами. Но вдруг, зрение Сяо-Фаня резко прояснилось. Юноша с недоумением огляделся, и озадаченно покачал головой - он словно вернулся в тот давний сон, где шел по полю, и говорил со странным старцем. Правда, теперь, окружающие юношу травы едва доставали ему до бедер.
Он зашагал к краю поля, и заметному вдали валуну, на котором устроилась низкорослая фигура в простом халате и соломенной шляпе. Каждый его шаг словно обратился десятком - знакомый старец приближался все быстрее и быстрее, пусть Ван Фань и не думал пользоваться техникой шагов. Подойдя к камню, и сидящему на нем, юноша почтительно поклонился.
- Что ты наделал, малыш? - укоризненно бросил ему старик. - Я же наказал тебе жить. Ты прожил каких-то жалких четыре года, и даже потомства не оставил. Так-то ты относишься к данному тебе щедрому дару жизни?
- Я делал, что должно, и жил так, как считал правильным, - машинально возразил юноша. - То, что мой путь привел меня сюда - изъявление воли небес.
- Лучше бы ты молчал о воле небес, - раздраженно ответил старец. - В твоей преждевременной смерти не было ничьей воли, кроме твоей. Уж я-то знаю, поверь. Вот зачем ты бросился мстить в одиночку, не подготовившись, едва ли не с голыми руками?
- Я не мог ждать, - невольно начал оправдываться Ван Фань. - Каждое мгновение жизни моего врага было оскорблением духу Мэнпо, и мучением для меня. Я не смог бы спать, зная, что Оуян Сяо жив.
- Духу Мэнпо уже все равно, - тяжело вздохнул седобородый старик. - Что до остального, время - лишь иллюзия. Ожидание - иллюзия. Даже твоя жажда мести - иллюзия, в которую ты сам истово поверил. Что тебе стоило сразиться с врагом бок о бок с друзьями? Неужто урок названного брата ничему тебя не научил? - Сяо-Фань, смешавшись, не ответил.
- Вижу, ты и сам не знаешь, с чего бросился на верную смерть, - недовольно вымолвил старец. - Ну да ладно, эту невеликую загадку ты легко разгадаешь, со временем. Иди, - он махнул рукой в сторону. - Тебя уже заждались.
- Куда? - растерялся юноша. - Разве я не должен отправиться с вами?
- Разве ты видишь при мне цепь, серп, или табличку с приговором[1]? - весело фыркнул старец. - Впрочем, этих двоих ты не встретишь, ни здесь, ни там - кое-кто другой попросил о тебе. Иди, не заставляй ее ждать.
Сяо-Фань повернулся в указанном направлении, и пораженно охнул: небо и земля истаивали, клубясь неясным маревом, совсем рядом с ними. Единственное, что оживляло бесконечную, космическую черноту простирающегося перед ним ничто, было едва заметной розоватой дымкой, струящейся в пространстве остатками звёздной туманности, рассеивающимся реактивным следом, дымом далёкого очага.
- Как же… я же провалюсь, - совершенно по-детски выпалил Ван Фань. Его собеседник добродушно рассмеялся.
- Если и провалишься, то в нужное место, - фыркнул он. - Иди, не тяни. Тебе еще многое предстоит сделать, ведь все это, - он сделал широкий жест, обводя рукой свое окружение, - лишь начало твоей истории. Ее… - он весело улыбнулся, - предисловие. Удачи тебе, малыш. Береги себя, и впредь, будь осторожен.
- Обещаю вам, старший, я буду осторожен всегда, - коротко поклонился Сяо-Фань, и шагнул в ничто, прямо на розовую дымку. Его фигура, рослая и мускулистая, мгновенно истаяла, обратившись таким же сгустком розоватого сияния, и медленно поплыла вдаль.
- Надеюсь, ты не будешь слишком строг к нему, - обратился старец к бескрайней пустоте. - Он бывает излишне скор в суждениях, но имеет понятие о чести, и ценит любую жизнь. Ты позволишь мне прощальный подарок? Я знаю, ты предпочла бы одарить его сама, но я хочу оставить ему одну безделицу на память. Ну что, ты согласен? - он на мгновение замолчал, но вскоре довольно улыбнулся.
- Благодарю, - промолвил он, и сделал небрежное движение рукой.
Безжизненное тело Сяо-Фаня, лежащее рядом с входом в Пещеру Летучих Мышей, неожиданно дернулось, словно пытаясь встать, и едва заметная дымка покинула его грудь. Роющая могилу Ши Янь не обратила на это внимание: девушка была повернута к мертвецу спиной, но даже гляди она прямо на него, то ничего бы не заметила - слезы застилали ей глаза. А невидимое нечто, покинувшее бренную оболочку юноши, метнулось прочь, сквозь время и пространство, в неведомые дали неизвестных миров. Следом за душой своего обладателя.