Субботний отрывок

Проталкиваясь сквозь пеструю толпу, наводняющую припортовые улицы, Арно невольно вспоминал предыдущее посещение города. Ничего не изменилось и - изменилось все.

Улица вильнула, и на повороте они чуть не столкнулись с паланкином, несомым четырьмя дюжими носильщиками в богатых ливреях. Рядом шел стражник в куртке из плотной бычьей кожи и шлеме, вооруженный тесаком и этррурским кнутом, коим, как было известно Арно, отдельные умельцы могли с равной легкостью смахнуть слепня с уха коня или перебить позвоночник человеку.

- Прочь с дороги!

Микеле с поклоном попятился, а в Арно будто распрямилась яростная пружина. Он надменно вскинул голову.

- Фальго, не дури, не видишь -кто?! - дернул его за рукав Микеле.

На дверцах паланкина пламенели три красных лепестка в синем круге — герб дука Конти, такой же знак был нашит на куртку стражника. Тот положил руку на рукоять кнута:

- Кнутом погладить?

Возле них понемногу собирались люди, держась, правда, на почтительном расстоянии.

- Джинера перестала быть вольным городом? - громко спросил Брикасс.

Стражник побагровел и шагнул к нему. В воздухе раздался свист, однако Арно гибко отклонился назад и влево, и граненный наконечник чиркнул по стене дома.

- Северино! - Отдернулась занавеска и из паланкина выглянула девушка. - Что происходит?

Стражник потупился:

- Оборванцы, дона Лара.

- Разве дуки Джинеры уподобились солнцеликому эмиру Эль-Аяту,чьи подданные лобызают оставленные им в дорожной пыли следы?

Девушка гневно свела брови: слова Арно ей не понравились. А он в упор разглядывал ее.

Шелковая чадра закрывала ее лицо до черных, оттененных длинными ресницами, глаз; под полупрозрачной тканью можно было различить точеные скулы и пухлые губы. На плечи из-под золотого обруча струились вьющиеся волосы, тонкие пальцы сжимали костяной веер.

Но яркая красота доны Лары не тронула Брикасса.

- Должен ли и я припасть губами к камням мостовой, благородная сьера?

- Нишкни! - прошипел Микеле. - Простите моего товарища, сиятельная дона, он чужеземец...

- Видимо, те земли населены дикарями! - резко произнесла та.

- Дикари чтут установленные ими для себя обычаи, — не остался в долгу Арно, - в отличии от...

Микеле наградил его чувствительным тычком в бок, а стражник взревел, вновь занося кнут.

- Стой, Северино! - велела дона Лара. - Я прощаю этого человека. Он и вправду прибыл издалека, так пусть знает великодушие джинерских дуков.

- Аве дук Конти! - послышалось из успевшей собраться толпы.

- Кланяйся! - рявкнул Северино.

Арно поклонился с безукоризненной учтивостью, которой позавидовали бы придворные шаркуны в Аридже, и, выпрямившись, с ноткой иронии произнес:

- Аве, дона Лара.

Девушка, ничего не ответив, откинулась на стенку паланкина и стукнула сложенным веером, подавая сигнал двигаться вперед.

Северино, сматывая кнут, смерил Арно угрюмым взглядом:

- Я запомню тебя, чужеземец.

- В тебя Запредельная Тварь вселилась, а, Фальго? - зло бросил Микеле, когда они отошли на несколько шагов. - Повезло, что это старшая дочь сиятельного дука, ее мать тоже была чужеземкой. А если бы оказалась его нынешняя жена или еще кто... поркой бы не отделался.

Брикасс оглянулся на удаляющийся паланкин.

- Повезло, - усмехнулся он.

- Рисковый ты... - продолжал бубнить Ринетти, - Но со стражей дука шутки плохи. Так что давай-ка быстро к моим, а потом на «Борей». Нечего тебе по городу шляться.