Своя война

Жил-был Иван-дура… Не так. 

Жил-был Иван Ермаков, жил уже не в Советском царстве, а в Российском государстве, при Борьке-алкаше и в девяностых, а так как Ваньшины мамка с батьком не то, чтобы член посасывали, но и не особо бабло рубили, то призвал Ванюху военкомат, царю-батюшке служить, на черкесов горных войной идти, аккурат в 1999-ом году. И попал Ванёк в плен, и…

В общем, все, кто следил за отечественным кино второй половины 90-ых и все 00-ые, знают и о режиссере Балабанове и о фильме «Война». Фильме, сделавшем Алексея Чадова узнаваемым. Известным его сделала «9-ая рота» и роль Воробья, первым убившем духа и потом подорвавшем самого себя. Первая половина нулевых была хороша для нашего кино, тогда пробовали, не смущаясь экспериментов и порой делали на коленке настоящее чудо. Эхо 90-ых ещё болталось внутри всех, старше 16-ти, но уже растворялось в наступающе-стабильном настоящем. 

Наверное, именно «Война» оказалась последним фильмом Балабанова, где он открыто не принимал это самое настоящее. Это легко понять по репликам двух чеченцев двух фильмов про Ивана Ермакова, «Войны» Балабанова и «Своей войны» Чадова. Во втором всё, казалось бы, сделано крайне правильно, реалии диктуют изменения и нохчо Закир, ставший боевым товарищем Ивана, тому прямое подтверждение. И это хорошо, ведь если вайнахи умеют воевать, а они это умеют, то куда лучше видеть их на нашей стороне. 

Вот только слова киношного Аслана Гугаева, те самые, про Волгоград, можно вырезать из показа на федеральном канале, но из памяти не удалишь. Равно как кое-что прочее. 

Но суть не в этом, суть в попытке режиссера Чадова прогалопировать по зрительскому одобрению на ностальгии, памяти о Балабанове и его героях, а также маскулинно-токсично-вымирающей брутальности киношных воинов и восхищении правильной тактикульности. Да-да, речь не о патриотизме, им тут не пахнет, а о тактикульности, настоящих воинах и прочей показухе, заменившей всю глубину единственно настоящей «Войны».

- Нам туда надо, - сказал Иван сержанту, желая заехать в Чечню.

- Да вы на всю голову еба@тые, - ответил тот и где-то в этот момент фильм стал настоящим. Для меня, потому как мы там говорили именно так, с теми же интонациями и глядя точно также, пусть и по иным поводам.

После этого диалога - вся последующая сказочность перехода через перевал, пострелушками-побегушками с плотом, бородачами, НСВ калибра 12,7 и налетевшими «крокодилами», сеющими свинцово-стальное добро-вечное – стали неважны. Сидение в зиндане, разговор с сержантом и настоящий русский офицер Бодров, именно эти составляющие сделали Ваню Ермакова героем российского кино 00-ых. 

И Чадов, сообразивший – как и что надо, воспользовался шансом на полную катушку, прочно войдя в профессию актёра. Сейчас же, на явном спаде популярности, когда ты уже не смазливый мальчик, а серьезный дядя не выходит, актер Чадов решил стать режиссером. Реши он сделать это вне истории Ермакова – ничего плохого говорить не стоило. Современный проходной боевик, в меру напичканный той самой токсичностью «настоящих мужиков», что смотрится комичнее спецназовцев из невзоровского «Чистилища», красиво снятая картинка и мораль весом в ноль граммов. Но…

Но Чадов решил снять фильм про Ивана Ермакова, само собой не оставшегося в стороне от конфликтов, работающего в ЧВК, имеющего бывшую жену с лицом доктора Черноус и сына, мечтающего быть как папка. И в своем стремлении сделать фильм, наполненный духовностью, русским характером, современными реалиями и сраной тактикульностью не смог уловить главного: чего-то, что стало бы стержнем. 

История о ЧВК-шнике, едущем спасать своих пленных, несомненно, проста. Так же проста, как боевики 80-90-ых, и в этом просчет номер один. Те фильмы останутся гениальными в своей простоте, но такая же простота «Джона Уика» уже не притворяется трэшаком. «Своя война» пытается играть на серьезных щах, но если с разницей в десять минут появляется Сухоруков в виде свадебного генерала и странный перс с погонялом Актёр, то не стоит ждать серьезного же отношения.

Новый же Ермаков, собирающий необходимые 300 k бакинских, где все кореша-страйкболисты обязательно говорят – «да, брат, конечно, брат, для пацанов, брат», раздражает именно феноменом Иванушки-дурачка, которым он совершенно не страдал в юности. 

Ермаков прёт в Сирию налегке, гоняет на «яве» там, где орудуют ластоногие глиномесы в чалмах, разводит бдительных американских джи-ай до состояния, когда они прощают настоящему русскому мужику даже дырку, неожиданно появившуюся в их товарище по вине Айвена и так далее. Ивану помогает непонятный шейх, не желающий сдавать его преследователям, а приснопамятный Актёр полностью повторяет подвиг пилотов МИ-24 из «Войны», только для Ермакова. Только там был офицер РА, а тут мутный хер, представившийся репортером, а оказавшийся ЧВК-шником. Только там был наш Кавказ, а тут совершенно непонятный Арабистан, наполненный под завязку всеми, включая парнями из США. 

И, само собой, речь идёт о мужском братстве, где роль братства играет весьма недурно сыгравший «Закир» и модный актер, чьего имени не помню и чья роль свелась к суровому черному юмору и подвигу.

А, да, тактикульность. Смех смехом, но термин «тактический\ая\ое» давно стал раздражающим маркером. Реалистичность Борна не в новинку с 2002-3 годов, когда Джейсон показал всему миру как надо убивать голыми руками. С тех пор прошло и утекло немало, давно пора сосредотачиваться не на обвесе и работе двойками-тройками, а на чем-то другом. Но пока это явно не выходит, да и так суровее да круче. 

В общем – если бы режиссер Чадов решился снять вторую «Жару», то, кто знает, могло бы выйти бомбически. А так… А так «Война» была, есть и будет единственно верной лентой о простом русском солдате Иване Ермакове.