О происках бесовщины

По доброй традиции без воды, к сути.

Себялюбие и саможалость заставляют человека перекладывать ответственность на других. Таким образом, он, может быть, сам того не желая, делает из себя жертву, обретая психологию потерпевшего.

Потерпевший загоняет себя в тупик, растрачивая свои жизненные силы на рефлексию жалости к себе и, как следствие, ненависти к окружающим. Тогда у него не хватает сил на осознание, принятие и преодоление своих изъянов.

Да, любой человек по природе своей не совершенен. Это несовершенство представляется некоторыми пустотами в некоем же образе. Условный набор пустот у каждого человека свой, хотя итоговый образ практически одинаков («по образу и подобию»).

Что же это за пустоты? Это отсутствие некоторых элементов образа. Эдакая частичная безэлементность «пазла».

 И так, «без (бес)» - это пустота, отсутствие какого-то элемента. Тогда бесовщина – это набор таких пустот, индивидуальный для каждого человека.

То, что пустоты противопоставлены наполнению, очевидно. Вопрос, как к этому относиться человеку? 

Логично предположить, что пустоты даны, как задачи, требующие решения человеком в течение жизни. На этом пути требуется исполнение с постоянно развиваемой осознанностью, ведь неподготовленно избавившись от одной пустоты, человек накликает на себя ещё «семь более злейших». Интересный механизм, по сути являющийся «Происками бесовщины» в том, что вполне способен оказаться ловушкой.

Более простая пустота, с лёгкостью изгоняемая человеком, уходит, но такое избавление, по факту, не заслуженно, поэтому происходит неминуемое возвращение с процентами (как в той сказке «Должок!...»). Процентами в этом случае выступают повышающееся самомнение, что человек «смог», а так же безответственность на фоне обесценивания так легко давшегося «избавления». В общем, в назидание проявляются более матёрые бесы. 

Так чем же можно «изгнать» пустоту? Только постепенным наполнением, то есть взятием бесцельно метущейся внутренней энергии под контроль и направлением её в созидательное русло. В случае же простого отказа от пустоты человек теряет часть своей сущности (энергии), становясь слабее и менее самодостаточным, как бы «очерчивая», ограничивая свою суть.

В таком случае всё зыбко и не надёжно, а «во веки веков» получается только кропотливым трудом. Тогда человеку есть на какой опыт внутреннего делания опереться и ценить в этом труде добытое саморазвитие (пусть только частичное, но добросовестное наполнение своих пустот). И никакой мистики, только борьба за ясность на пути обретения полновесного образа.