Сказочка на ночь

За окнами бушевала гроза, в зале же небольшого уютного ресторанчика было уютно. Настолько, насколько могли подарить уют деревянные панели на стенах, белые скатерти, свечи, находящие отражения в бокалах посетителей, легкая, неутомляющая и не особенно привлекающая внимание музыка.

Собеседник ел значительно быстрее, нежели пил, будто стремился насытиться поскорее. Может, так и было: спешил уронить в желудок побольше, прежде чем приступить к водке, тоже отражавшей огоньки свечей в запотевшем стеклянном графине. А вот Н сказал собеседнику, что предпочитает атмосферу и вино угождению желудка, если и слукавив, то совсем чуточку.

- Помилуйте, но это ведь ни в какие ворота, - собеседник оторвался от каре ягненка и все же потянулся за графином, наполняя до верху аккуратненькую рюмочку грамм этак на пятьдесят с каким-то гербом на боку: то ли города, то ли самого заведения.

«Неважно», - решил Н и уточнил:

- Ни в какие ворота что?

- Не лезет, - сказал собеседник. – Нельзя рецензенту писать, как бог на душу положит.

- Автору, значит, можно, а рецензенту – нет? – улыбка сама собой вылезла на тонкие губы Н.

- Автор – творец. Потому ему можно все.

- Ну да, ну да, - покивал Н.

Он прекрасно помнил предыдущую беседу, в которой собеседник, распаляясь с каждым новым тезисом все сильнее (очередная рюмка, возможно, вносила свой вклад), утверждал, что писать надо не абы как этот самый его бог на душу положит, а по заранее выверенному плану. И именно правильно: предложения рубленные, без оборотов всяких (заодно и пунктуация улучшится в тексте и даже юным тик-токерам станет понятно, о чем речь), минимум описаний, обязательное чередование мыслей и рефлексий с чувствами и сексом. И вообще, если книга напоминает прохождение компьютерной игры, в которой на каждом новом уровне герой круче, читатели расхватают книгу, как обжоры пирожные.

Н не был мелочен, потому не стал ничего говорить, лишь уточнил:

- А автор рецензии?

- Он вторичен.

- Как интересно, - протянул Н и отпил из бокала, полюбовался, посмотрев сквозь вино, залом. За окном сверкнуло и прогремело особенно громко. – Значит, вам как автору можно писать любую отсебятину, а автору рецензии – нет?

- Именно так! – воскликнул собеседник. – Ну как вы не понимаете! Рецензия обязана быть объективной.

- Как интересно.

- И отвечать ряду критериев, - наставительно заявил собеседник. – Как то – непременная благожелательность и никакой грубости! К творцу нужно обращаться вежливо.

- Вообще-то никому пока вежливость не вредила, - проговорил Н, но, похоже, не был услышан.

- Еще лично меня раздражают все эти регалии, которыми все эти рецензенты тычут в нос каждому, кому пишут свои писульки. Да какого черта! Я вот тоже однажды литературный конкурс выиграл, но не вспоминаю ведь об этом при всяком удобном случае!

- Действительно, - покивал Н, про себя добавив: «К примеру сейчас… и вчера, и на прошлой неделе, и…» - он мысленно махнул рукой.

- А когда они в своих пасквилях врут?! Или сюжет не так вывернут, или задумки не поймут! А еще ярлыки навесят, сразу! Подумаешь, на обложке сисясточка с базукой в коротких шортиках наперевес!

- Кто в шортиках?- уточнил Н. – Базука?

- А? – собеседник воззрился на него непонимающе.

Н махнул рукой: мол, неважно.

- О чем это я?.. - задумался собеседник, налил, выпил, кхекнул, после чего с громким хрустом зажевал огурчиком. – Ах да. Подумаешь, сисясточка, она, собственно, важную функцию выполняет: народ к книге приманивает. Но зачем сходу клеймить книгу бояркой или РпыГэхой, а?

- А в ней? – удивленно приподнял бровь Н. - Неужели фантастика?

- Научная!.. – начал собеседник, но сам устыдился сказанного и поправился: - Антуражная фантастика. Понимаете… дело в том, что научность не в чести, - тотчас оправдался он. – Читателю ж чего?..

- М?..

- ЭкшОн нужОн! – погрозив потолку указательным пальцем, заявил собеседник. – Чтобы все взрывалось, тарахтело, трахало… мда… без этого никак, и чтобы на ГХэ-ГХэ непременно вешались телки.

- На кого? – переспросил Н.

- ГГ – главного героя, то бишь.

- И герой, конечно, своего не упустит.

Собеседник расплылся в улыбке.

- ЧитателЯ такое любЯт.

- Особенно пубертатного периода, - заметил Н, но его снова не услышали.

- А хуже всего, когда эти критиканы налетают на только-только написанный текст, душу ж рвут, сволочи! – пожаловался собеседник, смахнув набежавшую слезу. – Нет бы на старенькое, так нет: на свежатинку. Как мухи…

Н усмехнулся, подумав на какой именно объект обычно летят мухи, но удачно пригубил вина, скрыв выражение лица, которое точно собеседнику не понравилось бы.

- Так вы хотите именно объективности? – уточнил он и, достав телефон, принялся набирать что-то в адресной строке.

- Да, именно, - подтвердил собеседник.

- Однако вы понимаете ведь, что все люди – субъекты. А субъекты могут быть лишь субъективны? – поинтересовался Н.

Собеседник нахмурился.

- Субъект, - благожелательно напомнил Н. – От латинского субхектум, что дословно означает «находящееся в основе» — носитель деятельности, сознания и познания; индивид, познающий внешний мир (объект) и воздействующий на него в своей практической деятельности; человек или консолидированная группа лиц (напр., научное сообщество), общество, культура или даже человечество в целом, противопоставляемые познаваемым или преобразуемым объектам. К слову, рецензент – это субъект, изучающий объект, то есть вашу книгу.

- И что?.. – хмуро поинтересовался собеседник.

- А то, что субъект в принципе не может быть объективен. И, главное, рецензент вам не должен ничего, он всего лишь отреагировал на ваш вброс текстовой информации тем образом, какой ему (рецензенту) доступен в виду характера, образования, философии, эстетических чувств и прочего.

Кулак собеседника начал медленно сжиматься.

- Вброс? – прошипел он. – Ты назвал вбросом мое творение? Мой труд?!

- Но есть вариант, - произнес Н, игнорируя прозвучавшую в голосе собеседника угрозу. – Вы ведь желаете объективное мнение, так?

- Да, черт побери, - выдохнул собеседник.

- Прошу… - Н повернул телефон экраном к собеседнику и приблизил.

- Что это?..

- Нейросеть-рецензент. Причем универсальный и более чем объективный. И быстрый. Не придется ждать: прочтет почти мгновенно и сразу выдаст рецензию, основываясь на тех параметрах, какие вы зададите, - Н улыбался широко, показывая собеседнику ровные, белые и острые зубы. Впрочем, последнего все равно было не увидеть. – Абсолютно объективное мнение объекта.

Собеседник отпрянул. Причем столь резко и быстро, словно обжегся. По всему выходило, новую разработку он уже успел опробовать и вряд ли оказался удовлетворен результатом. Видимо, объективное мнение не удовлетворяло его столь же сильно, как опусы необъективных и ничего не понимающих в его романах субъектов. Но если на субъектов ругаться было не зазорно, то на объект... уже не получалось. Объект точно "творцу" не завидовал, не был глупым или некомпетентным.

- И… не уговаривайте меня, - напомнив известного персонажа одного мультфильма и вызвав тем самым очередной прилив хорошего настроения у Н, замахал руками собеседник. – Вы разве не слышали? Это не нейросеть, а какой-то ушлый программист писал за нее.

- Вздор. Посудите сами, мог ли некто писать так много и быстро, еще и не читая. Вот вы, умный... человек, вне всяких сомнений, - собеседник кивнул, не уловив иронии в построении фразы (вне сомнений человек еще не означало наличия умственных способностей), - сумели бы проделать такое, да еще без перерыва на еду и сон?

Собеседник насупился.

- Знаете, что?.. Все эти ваши объекты ни черта не понимают в литературе, - и прибавил чуть тише: - Уж лучше субъекты.

- Ведь их всегда можно обвинить в субъективности?

Собеседник встал, кинул на стол мятую купюру и удалился, не прощаясь. Гроза за окнами аккурат закончилась.

Н победно улыбнулся. Он был сыт.