Антимаг. Ночное дежурство.

Прочитав не меньше сотни романов про попаданство, вспомнил, что в нашей реальности существуют люди, которые стоят на страже проникновения мистической заразы. Они могут избавить от чужого навязчивого голоса в голове, уничтожить монстров поджидающих в темных углах и победить самых жутких чудовищ!  Нет, не ведьмаки! Это врачи- психиатры! (осторожно юмористическая фантастика)

Антимаг — ночное дежурство.

На территорию психиатрической больницы опустился сумрак. Стылый осенний ветер подхватывал одинокую листву и разносил по городским дворам. Редкие прохожие, старались переходить на другую сторону улицы, подальше от мрачных, сложенных из бордово-красного кирпича стен. Пристанище для душевнобольных погрузилось в тяжелый аминазиновый сон.

Одинокое окно на первом этаже светило слабым огоньком настольной лампы. За столом сидел Никита Сергеевич Вяземский дежурный врач-психиатр и писал историю болезни. В осеннюю пору, да еще и в полнолуние работы всегда было много. Зазвонил внутренний телефон:

— Никита Сергеевич, скорая, — уставшим голосом оповестила медсестра приемного покоя.

— Иду, — лаконично ответил доктор.

Накинув старый видавший виды плащ, доктор вышел на улицу и растворился в ночи. Передвигаться в темное время суток между корпусами было страшновато, но люди ко всему привыкают.

Массивная деревянная дверь приемного покоя не спеша отворилась, и впустила одинокую озябшую фигуру врача.

— Там такое чудо привезли Никита Сергеевич, — с порога обрадовал его санитар.

— Семеныч, ты опять бухаешь? — Никита Сергеевич поморщился от дышащего перегаром санитара.

— Да, я чист, как стеклышко. Чтобы я, да на работе, «да ни в жисть».

— Смотри мне! — покачал головой доктор и прошел в приемный покой.

На кушетке сидел, молодой человек неопределенного возраста, завернутый в красный клетчатый плед. Несмотря на холодную погоду, другой одежды на нем не было. Под левым глазом наливался синевой фингал.

— Здорово Сергеич, — фельдшер психиатрической бригады, привычным жестом вручил заключение Вяземскому. — Наш клиент. Тут все по красоте. Забирали с милицией. Как ты видишь на лице есть следы побоев, поэтому специально для тебя заезжали в травму.

Фельдшер достал из папочки вторую бумагу, на этот раз с заключением нейрохирурга, что сотрясения мозга и иных травм, угрожающих здоровью нет.

— Так что забирай красавца!

Никита Сергеевич нахмурился. Опытный врач знал, что его коллеги часто подкидывают сюрпризы, и брать на себя чужую ответственность не хотел. Однако беглый осмотр пациента, послушно выполняющего все требования, ничего не выявил. Скользнув взглядом по выписному эпикризу скорой помощи с заключением — «Параноидная шизофрения», он тяжело вздохнул, но все же подмахнул протянутый фельдшером бланк, и тот пожелав «спокойной ночи» поспешно удалился.

— Доброй ночи, — обратился он, наконец, к пациенту, — вы понимаете, где находитесь?

— Здравствуйте, да.

— Меня зовут, Никита Сергеевич, я врач приемного покоя, а вас как зовут?

— Меня зовут Иван Владимирович Демидов.

Врач заглянул в паспорт. По документам это был Николай Семенович Сенченко. Двухтысячного года рождения.

— А в паспорте другая фамилия, как же так?

— Я понимаю, как это все звучит, но данное тело принадлежит другому человеку, именно тому, кто записан в документах.

— Ага, — сказал доктор.

— А число сегодня какое, подскажите?

— Сегодня шестнадцатое сентября, две тысячи двадцать четвертого года.

— А лет вам сколько?

— Этому телу, двадцать четыре года

— Телу? А Вам?

— Мне до попадания в это тело было девяносто два.

— Ага.

Вяземский открыл историю болезни, и начал терпеливо фиксировать слова пациента:

«Психический статус. Пациент внешне спокоен, ориентирован в месте и времени. Говорит, что „данное тело принадлежит другому человеку — тому, который записан в документах“ и которому двадцать четыре года, а на самом деле он Иван Владимирович Демидов и ему девяносто лет. За собой не следит. Привезли без одежды, закутанного в грязный старый плед...»

— Скажите, а почему вы без одежды?

— Понимаете доктор, в мире из которого я прибыл, дома мужчины носят кильт. Здесь его мне найти не удалось, но плед вполне подошел.

— Понятно.

Никита Сергеевич, заглянул в выписку, оставленную фельдшером:

«... психиатрическую бригаду вызвали соседи, которые увидели, как с их потолка начала литься вода. С их слов, когда они пошли разбираться к соседям сверху, дверь открыл молодой мужчина. Он в грубой форме пояснил, что в новом теле абсолютно не развит магический источник, и по этой причине ему еще сложно оперировать с водой. Но если соседи „нецензурная брань“, то ему вполне хватит топора, чтобы раскроить их дурные головы».

— Скажите Никита Сергеевич.

— Я Иван Владимирович!

— Простите Иван Владимирович, а что у вас за история с соседями случилась?

— Я их затопил.

— А с какой целью?

— Понимаете, доктор, в вашем мире, полно магии, но почему-то у людей абсолютно не развит магический источник. Там у себя на родине, я был одним из пяти высших магов. Повелителем стихий. Огонь, вода, ветер и земля подчинялись моей воле, делая меня могущественным человеком. Обнаружив, что магический источник этого тела не развит, я начал восстановление с магии воды. Как с самой простой. Пришлось открыть кран в ванной комнате. Я впал в магический транс, и только источник начал отзываться, как пришли эти незнакомые мне люди и все испортили. Знаете ли доктор, это достаточно больно, вот так выходить из магического транса. Так что они лишь попали под горячую руку.

— Ага, — подвел черту Вяземский и дописал ниже:

«Считает себя Архимагом прибывшим из другого мира. Сообщил врачу, что пытался восстановить свой магический источник и с этой целью открыл кран в ванной. Когда в дверь постучали соседи снизу, угрожал им топором. Себя виноватым не считает, говорит, что они вывели его из магического транса».

— А синяк у вас откуда?

Пациент отвел глаза и себе под нос пробурчал:

— Раны полученные в дуэльном поединке обсуждать неэтично.

— Угу, — глубокомысленно сказал доктор и начал заполнять историю болезни из эпикриза фельдшера скорой помощи.

«...со слов фельдшера психиатрической бригады, соседи вызвали наряд РОВД. Те вызвали слесаря из ЖЭУ и проникли в квартиру. Увидев людей, больной заперся на кухне, открыл газ и сообщил, что „огонь — это его любимая стихия, которая не может ему навредить“. Поэтому если кто-то попытается войти на кухню, „он использует силы огня“. Силами сотрудников РОВД, была проведена экстренная эвакуация жильцов подъезда многоквартирного дома, в котором проживал больной. После чего сержант Федорчук предложил больному „устроить магический поединок лично, но для этого он должен войти на кухню“. После того, как больной согласился, Федорчук, применив силу, обезвредил его и передал в руки бригады скорой помощи».

— Иван Владимирович. У вас, действительно, сложный случай, — зашел издалека Вяземский. — Вы же понимаете, после всего, что случилось, нам нужно полностью убедиться в вашей адекватности. Это в ваших интересах.

— Каков хитрец, — восхитился Демидов-Сенченко, — так ловко подводите меня под казенный дом.

— Отчего же так? — разыграл удивление Вяземский.

— Оттого, что я прекрасно понимаю, где я нахожусь, и что меня ждет. Отпустите меня, и никто не пострадает.

«Мда, чтобы сойти с ума надо его иметь!» — подумал Вяземский и кивнул медсестре. Та одним отработанным движением, воткнула шприц в плечо Архимага, и магический источник окончательно угас.

«Куда его направить?» — размышлял Вяземский. — «В шестом отделении, друид лежит, чего доброго, еще индуцируют друг друга. Четвертое еще вчера алкоголиками забили, а вот в первом. Там вроде никого такого нет. Только шестикрылый Серафим, но он хроник и спокойный».

Семеныч, давай вызывай санитара из шестого отделения и тащите больного в первое, по недобровольной.

Вяземский поднялся, но увидел вновь входящего в приемный покой радостного фельдшера.

— Здорово Сергеич, — радостно приветствовал его коллега.

— Уже здоровались. Николай Алексеевич. И пока я не вижу поводов для радости.

Из-за спины фельдшера послышался громкий властный голос:

— Ты на кого руку поднял смерд! На меня. На самого главу рода Федоровых? Батогами! Запорю!

Вяземский тяжело вздохнул. В разные эпохи люди сходили с ума по-разному. В прошлом веке все больше видели ангелов и Святую Деву, впадали в религиозный экстаз и говорили с духами умерших родственников, с началом космических полетов появились инопланетяне, голоса из других вселенных. А теперь вот — попаданцы. Из боярских родов. Вроде как обмен, наши попадают туда, а их к нам.

— Что это за место? — тем временем их благородие изволили гневаться. — Какая мерзость! Кто тут главный?!

Надо было отдать должное. Сыплющий проклятиями и бьющийся в руках санитаров пациент не только общался, с окружающими от лица графа, но и пытался его косплеить. На нем была старая дубленка, вывернутая наизнанку, пиджак, брюки, надетые на голое тело и галстук бабочка. В руке он держал зонт-трость, а на голове у него было какое-то подобие натурального цилиндра. На руках женские перчатки.

— Добрый вечер, — поздоровался Вяземский.

— Ты! Ты мне ответишь! Лично! На кого ты поднял руку, ты хоть знаешь, с кем ты разговариваешь?

— Судя по документам, с Игорем Степановичем Лепиным. Тысяча девятьсот девяносто восьмого года рождения. Проживающим на улице Западный лес, дом два, квартира восемь.

— Николай Алексеевич, а зачем ты мне его сюда припер? — обратился Вяземский к фельдшеру. — Это же совсем не наш район.

— Ну так его везти далеко, а он видишь какой, на дыбу всех грозится. А у меня один санитар в бригаде.

— И что мне за это будет?

— Большое человеческое спасибо, Никита Сергеевич, тебе будет и низкий поклон от все бригады скорой помощи, и дай тебе бог здоровья и хорошую любовницу...

— Горазд ты на похвалы, Николай Алексеевич.

— Человек, сходи за водочкой, душа требует праздника, — барин вытащил мятый стольник и протянул их санитару.

— А ну, прекрати мне тут персонал спаивать, — Вяземский вырвал сто рублей из рук Семеныча и запихал их обратно в карман пациенту.

— Зина, давай двушку литической ему. У человека душа праздника требует.

Приняв на руки у фельдшера главу рода Федоровых, Вяземский вновь уселся за нескончаемую рукопись.

— Еще раз, как вас зовут, милейший? — обратился он «графу».

— Федоров Иван Петрович, меня зовут. Я глава рода Федоровых! Граф, бизнесмен и филантроп.

— Вот как?

— И лично вы мне за все ответите!

— А почему сразу я и за все? — удивился Вяземский.

— Рожа мне твоя не нравится.

— Иван Петрович, а какое сегодня число?

— Это не важно.

— Ну все-таки?

— Пусть будет четвертое и четверг, мне так хочется, — граф Федоров мерзко захихикал.

— Так и запишем.

Вяземский, не показывая своих эмоций склонился над историей болезни:

" ... за временем не следит, не понимает, где находится, одет вычурно, небрежно. Называет себя Графом Федоровым Иваном Петровичем, бизнесменом и филантропом. Согласно паспорту, он — Игорь Степанович Лепин, тысяча девятьсот девяносто восьмого года рождения. Со слов жены работает слесарем-сантехником. Не пьет уже третий день. Вчера нарушился сон, стал видеть чертей, демонов, сообщил окружающим, что ад его не принял и теперь он Федоров Иван Петрович«.

— Доктор, а чего у вас за кошка там в углу сидит? Смотрите. И глазищи-то какие у нее. Как золотые рубли.

— Ага, это наша местная, — привычно кивнул Вяземский, и обратился к первоисточнику в виде эпикриза скорой помощи.

«...что подтверждается осмотром врача приемного покоя, пациент видит в углу несуществующую кошку с „глазищами“. На контакт идет неохотно. По имеющимся данным (выписка врача СМП). Заявил жене, что теперь все будет по-другому. Он восстановит их великий род. С этой целью вышел на лестничную площадку первого этажа и стал домогаться проходящих мимо женщин. Предлагал им себя в качестве полового партнера, объясняя это тем, что ему надо восстановить род. Супруге, которая пыталась его остановить, заявил, что она теперь старшая жена: „знай свое место женщина“. Прибывшему наряду РОВД рассказал, что это не он, что слышит голос внутри головы, который утверждает, что больной должен его слушаться и тогда он разбогатеет, у него будет много женщин и власти. При попытке помочиться на лестничной клетке, был задержан и передан в руки психиатрической бригаде СМП».

— Семеныч, этого тоже в первое, скажи, что историю чуть позже занесу. Тут все сложно и назначений много будет. — велел Вяземский санитару, но тот не успел.

— А вот и я, Николай Сергеевич, — в приемный покой вновь ввалилась бригада скорой помощи.

— Твою маму, вы чего их тащите сегодня одного за одним?

— Сергеич, вот ты тут сидишь, а там, — фельдшер махнул рукой в сторону входных дверей, — открывают порталы и твари из изнанки прорываются в реальный мир. Ну а к нам какие претензии? Мы извозчики, нам сказали вези, мы везем.

— И кого ты мне опять привез?

— Не поверишь Сергеич, ее зовут Сорти, и она эльф.

— Странное имя.

— Ну на самом деле, мать говорит, что она Вера Огурцова, но изменила имя в честь моющего средства, хотела еще и фамилию, но затруднилась придумать.

— И когда она поняла, что она эльф?

И тут в приемный покой вошла блондинка, несмотря на холодную погоду, она была одета в наряд наподобие сари из прозрачно зеленой ткани, через которую явно с умыслом просвечивали черные ореолы сосков. Руки и ноги покрывали татуировки в виде витиеватых кельтских узоров, а уши были натурально острыми и не человеческими. Как собирательный образ выглядело все довольно сексуально и, можно сказать, симпатично. Но явно не по погоде.

— Понятно, — оценил картину Вяземский. — А уши?

— Мать говорит, пластическая операция. Бабка копила на похороны, ну эта нашла деньги и вот.

— Падите на колени, смертные, перед оком бога Яхве, он явился в ваш мир и теперь установит свои законы.

— Это она здоровается так, — шепотом, словно боясь прервать представление, сказал фельдшер.

— Понятно, — Вяземский, не сводя глаз с пациентки, поставил подпись на приемном бланке.

— До скорого, — махнул рукой фельдшер и сбежал.

— Узри ослепительную красоту матери драконов, — девушка попыталась распахнуть сари, но Зинаида была на чеку и простым русским языком объяснила, что если эта «нецензурно», еще раз свою «нецензурно» засветит, то мало ей не покажется.

Мать драконов застыла на секунду, но потом поняла, что эта соперница ей явно не по зубам. Кивнула и уселась на кушетку.

Семеныч, ожидавший эротическое шоу, зло зыркнул на Зинку, сплюнул и потащил графа, уже готового познать любовь матери драконов, в отделение.

— Очень интересно, — обратился он к эльфийке, — а почему именно Яхве?

— А почему нет? — удивилась эльфийка.

— Ну так-то эльфы — это больше про Скандинавию вроде. У тебя вон и руны кельтские. А Яхве — иудейский бог. Разве нет?

— Это что же получается? — задумалась эльфийка и зависла на несколько минут.

За это время Вяземский успел сделать назначения графу и теперь устало разглядывал напрягшуюся девушку.

«Эх молодежь, не учите вы нифига историю, вас запутать, как два пальца. И ведь сменить имя, уши изменить, кольцо в язык вставить — это ведь ума и энергии хватило».

— Доктор я пообщалась, с богом, он сказал, что он бог бури и войны и скандинавам известен, как Тюр. Поэтому все в порядке.

«Нагуглила», — подумал Вяземский и спросил:

— Может быть Тор?

— Нет Тюр, тот самый, которому Фенфир руку откусил.

«Ну ничего себе, правда волшебство», — подумал Вяземский, и углубился вновь в данные анамнеза, — «Уф... исторический факультет, ну это многое объясняет».

— Пади ниц перед королевой! — девушка простерла руку в сторону Вяземского.

— Вероника, ну ты же образованная женщина. В универе учишься. Мифологию знаешь. И тут на тебе, Яхве. Как же так?

— Вы не понимаете доктор. Его энергия переполняет меня, я никогда не чувствовала себя такой живой и сильной.

— И давно?

— Ну где-то месяц назад, я впервые услышала его голос. Он был такой страшный. И я не могла ему сопротивляться.

— И что он требовал сделать.

— Переспать с десятью достойными мужчинами.

— И как? — оживленно поинтересовалась Зинка.

— Девять, — не без гордости ответила той эльфийка. — На самом деле их было больше, но достойных именно девять.

— Эх, — о чем-то своем вздохнула Зинаида.

— Так, — пресек женские мечты Вяземский. В целом мне все понятно. Семеныч, вот история болезни. Подбери челюсть и проводи девушку во второе отделение и напомни там про RW и ПЦР в обязательном порядке.

«Вот тебе и дракона мать», — подумал Вяземский, созерцая, как, виляя бедрами, удаляется эльфийка.

Зазвонил телефон.

— Никита Сергеевич, это постовая сестра, Настя из первого, пройдите пожалуйста в отделение.

— Что случилось, Настя?

— Да у нас Серафим собирается изгонять дьявола из Демидова. Без вас не справимся.

«Ну хорошо хоть ночью не таскаться, отделение прямо над приемным покоем», — решил Вяземский и двинулся на помощь.

В отделении было неспокойно. Шестикрылый Серафим, первый после бога, архангел ангелов, чертил на стенах каббалистические знаки и судя по специфическому запаху совсем не кровью. Руки он тоже измазал своей «краской», и поэтому никто, включая санитаров, приближаться к нему не хотел.

— И давно он так? — спросил Вяземский у Насти.

— Вот уже минут тридцать.

— А чего не остановили?

— Ну, сразу не углядели, а потом он здоровый же. Даром что хроник.

— Дорогой мой человек, а чем вы тут занимаетесь? — поинтересовался доктор.

— Я не человек, — криво усмехнулся Серафим и божественный огонь сверкнул в его глазах.

«Эпическая сила, как они проглядели обострение-то», — подумал Вяземский.

— Прошу прощения, «архангел Серафим», но все-таки что происходит?

— Молчи, тварь смердящая! Не пристало ангелу ответ перед простым смертным держать!

— Настя, слушай сюда. Бегом к Семенычу, скажи, что нужна мокрая простыня, будем брать.

— А второй где? — спросил он у с интересом наблюдающего за происходящем санитара по прозвищу Дылда.

— Так это самое, второй то в углу сидит в наблюдательной, в индейской позе, — охотно сообщил Дылда.

— В какой позе?

— В индейской. Ну ноги так скрестил. Говорит, что должен успеть открыть все чакры перед решающей битвой добра и зла.

— Понятно.

— Ну тот хотя бы тихий. Я попросил за ним алкоголиков присмотреть.

Архангел тем временем закончил рисовать каббалистические знаки, и с гордостью изучал деяние своих рук.

— Вроде все правильно, — сказал Серафим.

Он расставил руки в стороны и издал истошный вопль. Выглядело все это очень эпично, Вяземскому даже привиделось, что тело Серафима начало лучится чем-то неземным и темным.

«Вот сука, подумал Вяземский, надо как-то продержаться до прихода Семеныча».

— Молчать!!! — заорал он в ответ так, что содрогнулись стены древней больницы.

— Э... — раздалось из угла озадаченное блеяние Дылды.

— Это как это? — удивился архангел, и застыл, удивленно глядя на дежурного врача.

Остальные пациенты подобрались, похоже, битва добра против зла обещала начаться чуть раньше.

— Где твои крылья?! — бросил в лицо Серафиму Вяземский. — А нет у тебя крыльев! Ты падший ангел и исчадье тьмы.

В этот момент Семеныч подкрался к Серафиму со спины и набросил тому на голову мокрую простыню. Пока падший ангел пытался сообразить, почему мир погрузился во тьму, Настя вкатила пациенту ударную дозу успокоительного.

— Идиоты, — изрек на последнем дыхании Серафим, — кто же теперь спасет ваши души?

— Не ссы братан, у нас еще друид есть, — мерзко заржал Дылда.

— Типун тебе на язык придурок, — зло прошипел Вяземский. — Прошлый раз пришлось наряд вызывать, мы с ним справиться сами не могли.

Из наблюдательной палаты донесся настороженный гул, Вяземский устало вздохнул, и группа захвата двинулась в сторону Повелителя стихий. Растолкав столпившихся на входе в палату алкоголиков, он увидел, как тот завис в воздухе на высоте нескольких сантиметров над постелью.

— Иван Владимирович, — устало выдохнул Вяземский, — перестаньте смущать людей. В нашем мире нет магии!

Раздался грохот падающего тела. Едва встав, Повелитель стихий, рванул к дежурному врачу, но был вовремя перехвачен группой поддержки.

— Ты, — кричал он вырываясь из рук, — я только открыл магическое ядро! Как? Почему я пуст?

Но Вяземский архимага уже не слышал.

«Вот и утро настало», — подумал он, глядя на оживающую природу за окном. — «До пересмены архимагу хватит, а в восемь утра придет лечащий врач пусть он и разбирается».

Оставив без ответа Повелителя стихий, уставший доктор побрел спать.

И немного артов

PS: Все события, имена и фамилии героев, их поступки, место действия, медицинские диагнозы и сюжет — вымышлены. Действие происходит в параллельной вселенной. А данный текст, не несет задачи кого-либо оскорбить, обидеть или задеть.