Маленький добрый кусочек

Широкая протока между двумя островами была платиновой от заходящего солнца. Оно как раз светило сюда, повиснув между кудрявыми соснами правого острова и лиственными, уже желтеющими кронами — левого.

— Как в сказке... — восхищенно проговорила я.

— Здесь? — спросил Эмиль.

— О, да! Именно здесь! Надеюсь, они максимально необитаемы.

Мы медленно вплыли в протоку, на середине которой парус упал, Эмиль свернул его и, оставив дрейфовать баню, сказал:

— Давай поедим чего-нибудь, а? Я пока дров подкину.

Он ушел проверять баню, а я быстро нарезала хлеб, сыр и мясо. Потом Эмиль развел керосиновую плитку, долго возился, там что-то отсырело и не хотело гореть. Но в итоге он починил, и мы вскипятили чайник. Итак. У нас были: прекрасные берега, закатное небо, дымящая баня, скамейка, бумага из-под окорока вместо скатерти, бутерброды и чай.

— Там еще огурец был, — сказал Эмиль, полез в рюкзак и достал большой зеленый огурчик.

Я нарезала его колечками, красиво разложила на бутерброды.

— Обалдеть вкусно! — с полным ртом сказал Эмиль. — Ешь.

Есть мне не хотелось. Мы хорошо пообедали днем в столовой, прежде, чем Эмиль назначил мне встречу в шесть у конюшни, а потом исчез.

Я пила чай, грелась. Пока мы бороздили просторы большого озера в поисках укромного места, я замерзла. Даже несмотря на бордовый свитер и свой новый стеганый дублет, руки задубели, да так, что чай не помог, и Эмиль отдал мне свои перчатки и куртку. Он работал, его руки были теплыми.

— Скоро пойдем париться, — сказал он. — Только чай допью. Хочешь, иди первая. Там тепло.

Он сказал это просто, как ни в чем не бывало, но в чувствах его мгновенно натянулась струна ожидания. Мы оба понимали, что означает для нас вдвоем оказаться в бане.

Утром в лазарете все началось само собой, на порыве. Но сейчас все было иначе. Я наблюдала, как Эмиль сутулится, сидя на скамейке, как жует бутерброд и как поднимает упавший на деревянный пол кусочек огурца и кидает его рыбам.

Мне отчаянно хотелось спросить: Эмиль, ты такой прекрасный, красивый и умный, смелый и добрый... Почему именно я? Ты видел, какой я могу быть. И все еще хочешь разделить со мной жизнь... Ты уверен?

Но я не спросила. Возможно, потому что не хотела портить такой важный в моей жизни момент, а возможно потому что видела и слышала — он уверен.

Пока мы ужинали, плот незаметно отнесло к берегу, где мы наткнулись на торчащий под водой камень.

Нас тряхнуло и развернуло.

Эмиль встал, вытащил из-под борта весло и оттолкнулся им от камня, направляя нас назад — на глубину. Плот качнуло, Эмиль потерял равновесие, и чтобы не упасть смешно проплясал ногами по палубе.

Я улыбнулась.

— А говорил, не умеешь танцевать!

— Не умею. — Он вернул весло на место и уселся рядом со мной. — Папа пробовал научить меня похожему танцу.

— Вот как. А ты, конечно, сопротивлялся.

— Нет. Мне пришлось стараться. — Он взялся одной рукой за мачту, чтобы не свалиться на шатком полу и выбил ботинками по палубе громкий ритм. Мне показалось — вполне ловко. — Вот все, чего я добился. Ритм простенький. Раз, раз, раз-раз, пауза, раз... — Эмиль прощелкал ритм пальцами и сел рядом со мной. — Папа любил заключать пари! Сказал — если станцует на столе, Эмиль согласится учиться...

— Расскажи.

— Может все-таки греться? — Эмиль обнял меня, осторожно, со спины, взял мои ладони в свои и растер их.

Я почему-то смутилась. Мне вдруг захотелось оттянуть момент близости, побыть вот так в его объятиях и поговорить. Я почувствовала, что и он хочет того же.

— Расскажи, — повторила я. — Ты же хочешь!

— Пожалуй, хочу... Это хорошее воспоминание. Одно из лучших.

....

проду редачу...