Субботний отрывок

Итак , продолжаем "Поле глициний", легенды о роде Фудзивара и  его потомках.

Меняются исторические эпохи, на дворе период Сэнгоку,  на  сцену  вышли совсем другие люди. Впрочем, некоторых из них вы знаете...

Военные действия, которые стараниями Терумунэ должны были утихнуть, разразятся с новой силой, потому что Масамунэ будет мстить. И кто бы не стал! Да, Хатакэяма уже мертв, но его родичи и вассалы живы. Масамунэ пойдет на них, а все, с кем Терумунэ заключил перемирие, воспользуются этим, чтобы вновь вступить в военные действия.

Но что с того? Всякий обязан мстить за отца, и даже старики, вечно недовольные решениями молодого князя, не скажут ни слова против. Они будут обсуждать, кому после погребения принять постриг, а кому выпадет честь совершить самоубийство вслед, но оспаривать необходимость войны не будет никто. Возможно, старые вассалы привычно будут удерживать Масамунэ от чрезмерно поспешных действий, и уж точно будут решать, как привлечь как можно больше союзников. Ради этого прибыли сюда и ближайшие родичи старого князя Датэ Сигэмото - отец Сигезанэ, и Русу Масакагэ, а также Онинива Ёсинао, прежде бывший главным вассалом Терумунэ. Все они привели с собой воинов и собственных вассалов, поэтому замок и был переполнен, ведь ближние люди Масамунэ тоже были здесь. Ожидался и тесть князя, господин Тамура.

Все они ждали приказа наступать – или отражать нападение. Ведь Масамунэ увез труп владетеля Нихонмацу, и для клана Хатакэяма позором будет, если они не попытаются его отбить. Кстати, Сигезанэ не мог понять, зачем молодому князю понадобилось тащить труп с собой, достаточно было снять голову и выставить ее напоказ, как велит обычай. Но изрубленное мечами, истыканное стрелами тело убрали с глаз долой, в холодный погреб замка Миямори. Тело Терумунэ, как и подобает, отправили в храм, к преподобному Косаю. Но что делать с останками Хатакэямы? Об этом Сигезанэ и хотел спросить у князя, прежде чем готовиться к сражению. Когда он наконец увидел Масамунэ, то понял, что тому не удалось отделаться от старых советников Терумунэ. Рядом с князем было Эндо Ямасиро. Его Сигезанэ тоже знал, а больше слышал о нем. О советнике старого князя разные ходили истории. Вот Эндо и впрямь можно было назвать стариком, он был лет на двадцать старше Терумунэ. Раньше его называли Эндо Мотонобу, и славился он как умелый переговорщик, недурной поэт и опытный интриган. В прежние времена он был вассалом Накано Мунэтоки, враждовавшим с кланом Датэ, и тот подослал его к Терумунэ, зная, что тот охотно привечает у себя людей образованных. Эндо должен был шпионить в клане Датэ, а если повезет, посеять там смуту. Вместо этого он порвал с прежней службой, в знак чего изменил имя, и стал одним из верных людей Терумунэ. Масамунэ, который знал Эндо гораздо ближе, чем Сигезанэ, упоминал, что отец прежде всего ценил того за проницательность. В своих предположениях, говорил он, Эндо оказывается прав в восьми случаях из десяти.

Именно Эндо в свое время приметил сына местного священника Катакуры и посоветовал князю взять его на службу. У этого мальчика, сказал он, блестящие способности, много обещающие в дальнейшем. Тогда все, кроме Терумунэ, только посмеялись – Эндо, который и сам сын священника, оказывает милость себе подобным. Теперь Катакура Кодзюро – главный вассал и стратег молодого князя, и хоть Сигезанэ и соперничает с ним за первенство в окружении Масамунэ, не может не признать его дарований.

Несколько лет назад Эндо убедил Терумунэ заключить союз с Демоном -повелителем Шестого неба. Это сулит дому Датэ невиданное возвышение, твердил он. И все складывалось наилучшим образом, но это оказался один из тех случаев, когда Эндо не угадал. Ода Нобунага, будучи в шаге от объединения страны, погиб из-за предательства одного из своих главных полководцев.

Теперь прочие полководцы Оды грызутся между собой за власть. Тем лучше, говорит Масамунэ. Им не до нас, и все, что нам нужно, мы возьмем сами.

Так что никто не пенял Эндо за совет пойти под руку князя Оды. Но ошибка, которую он совершил сейчас…

Масамунэ хотел зять весь север мечом. Терумунэ предпочитал дипломатические ходы. И, хотя войска Датэ теснили Хатакэяма, предпочитал заключить перемирие. Многим, в особенности из старшего поколения, это казалось разумным. Нихонмацу, главный замок Хатакэяма – самая неприступная крепость в Осю, штурмом с налету его не взять, а Датэ не в том положении, чтобы садиться в осаду. Да, с главным врагом – домом Асина, удалось временно замириться. Но всякому понятно, что временно. Рано или поздно, и скорее рано, Асина пойдут в наступление, и лучше заключить договор с Хатакэяма, чем воевать на два фронта. Так считал Терумунэ, старый Онинива и Эндо Ямасиро поддержали его, и вместе им удалось убедить Масамунэ и Сигезанэ, настаивавших на наступлении.

И вот – случилось то, что случилось. Стоит ли винить в этом Эндо? Когда садишься за доску для сёги, по умолчанию предполагается, что противник будет делать свои ходы, а не попытается разбить тебе голову этой доской. Нихонмацу Ёсицугу решил сделать именно это.

Масамунэ часто бранят за вспыльчивость и опрометчивые поступки, не делая скидки на молодость. Но Ёсицугу был почти вдвое старше, если нет ума, то хоть опыта мог бы набраться. Да, он и прежде ерошил перья – какие вы, Датэ, потомки Фудзивара? Вы и герб-то свой у Уэсуги украли! А мы, Хатакэяма, потомки великих канцлеров, и с Минамото в родстве!

Ну, предположим, здешние Датэ, хоть и прямые потомки Фудзивара, но мало чем походят на утонченных министров дома Глициний. Но и здешние Хатакэяма – боковая, очень боковая ветвь рода великих канцлеров, в пору сёгуната Асикага и Войны цветов возвышавших голос в столице.

Но не родословными добывается победа. Ёсицугу мог бы если не победить, то сохранить владения, пойдя на небольшие уступки, ничуть не ронявшие его чести. Но вместо этого он предпочел угробить все, чего мог добиться, когда захватил Терумунэ на переговорах.

Воистину, и дюжина мудрецов не может предвидеть действий одного дурака.

Князь и Эндо говорили достаточно оживленно, но тихо. Это несколько удивило Сигезанэ. Да, Масамунэ, знал Эндо с детства, но тот был человеком старого князя, а не молодого, и доверительных бесед с ним на памяти Сигезанэ не водил.

Завидев Сигезанэ, они остановились. Рядом эти двое смотрелись необычно, и при других обстоятельствах Сигезанэ был улыбнулся. Эндо Ямасиро был человеком высоким, крупным. Несмотря на возраст, он был могучим воином. Однако в последние дни из него как будто вынули державший его железный стержень – его словно бы постоянно лихорадило. Масамунэ, казалось, не слишком изменился с того момента, когда Сигезанэ повстречал его впервые. В храме у Косая – мелкий задохлик, которого прихожане принимали за крестьянского мальчика, отбывавшего повинность в храме. Разве что одежду и доспехи теперь носит подобающие. Но Сигезанэ сражался с ним бок о бок не первый год, и знал, что этот невысокий и тощий юноша воспринял уроки боевых искусств наилучшим образом. И те, кто сходились в бою с «задохликом», да еще полуслепым вдобавок, испытывали изумление – и как правило, это было последнее, что они испытывали, перед тем, как быть разрубленными.

… Но Хатакэяма Масамунэ рубил уже мертвым. Удары меча падали раз за разом, молодой князь не мог сдержать припадка ярости, Сигезанэ ни разу не видел его таким… и сейчас он постарался отогнать воспоминание.

– Скажи, чтоб седлали твоего коня, – говорит князь. – Едем в Миямори.

– Но… - начинает было Эндо.

Масамунэ поворачивает к нему голову. Другой бы просто покосился, но у князя повязка пересекает правый глаз, в детстве убитый оспой.

– Сигезанэ – мой близкий родич, мне он ближе, чем родной брат. Он должен знать.

Это правда – младшего княжича матушка держит при себе, он не участвует в боях. Но что должен знать Сигезанэ? Он не спрашивает. Едем – значит, едем.

Вся повесть здесь.https://author.today/work/190816