Куда не стоит ходить (субботний отрывок)

— Мертвый город в горах, сеньор. Старая гитана нам рассказала.

— А-а-а… — протянул Пепе с досадой. — Гитана…

И замолчал надолго, уставясь мимо Алисии странным блуждающим взглядом. Она растерянно оглянулась на Джона — тот молчал и смотрел на старика пристально. Наконец, Пепе сдался. Смежил веки, пожал плечами, будто убедив самого себя, что худого не случится, если он расскажет.

— Старая дорога давно поросла… Да что греха таить, разобрали ту дорогу. Еще наши прадеды разобрали… Вон там, за пшеничным полем, она уходила в горы. Одна насыпь осталась. Мальчишкой я лазал туда. Мы дошли до холма, с которого видно город. До него идти-то всего ничего. Но мы не пошли. И все равно нам надрали за это уши! Чертов Курито… Я знаю, это он тогда проболтался! — несмотря на гневные слова, Пепе улыбнулся с тем видом, с каким, должно быть, славные герои баллад рассказывали внукам о былых подвигах — если доживали до старости. Но тут же посерьезнел, посмотрев на Алисию. — Ты, верно, посмеиваешься про себя, сеньора? Подумаешь, храбрецы, посмотрели на город с холма! А вот что я скажу — мой отец накрепко мне наказал: войдешь в тот город — не войдешь в дом. Если в живых останешься. И то же ему говорил его отец, а тому — его. Сто с лишним лет мы тут живем, деды еще мавров застали — а и те своим детям наказывали не соваться в горы. Нет там ничего. А если б и было. Город проклят, в нем живут призраки. Не надобно туда ехать. Скажи своему мужу.

— Он все знает, — Алисия пожала плечами, пытаясь прогнать озноб, вызванный рассказом хозяина. — Он все равно поедет.

— Тогда пусть знает еще, что обратно я его в дом не пущу, — отрезал старик. — Сколько бы ни платил.