Вселенная создана из-за вас, но не для вас (Пелевин)

"— Наш мир представляет собой правильный восьмиугольник, равномерно и прямолинейно движущийся в пространстве. Здесь мы готовимся к решительному этапу, венцу нашей жизни. Это официальная формулировка, во всяком случае. По периметру мира проходит так называемая Стена Мира, объективно возникшая в результате действия законов жизни. В центре мира находится двухъярусная кормушка-поилка, вокруг которой издавна существует наша цивилизация. Положение члена социума относительно кормушки-поилки определяется его общественной значимостью и заслугами…

— Вот этого я раньше не слышал, — перебил Затворник. — Что это такое — заслуги? И общественная значимость?

— Ну… Как сказать… Это когда кто-то попадает к самой кормушке-поилке.

— А кто к ней попадает?

— Я же говорю, тот, у кого большие заслуги. Или общественная значимость. <…> За областью социума находится великая пустыня, а кончается всё Стеной Мира. Возле неё ютятся отщепенцы вроде нас.

— Понятно. Отщепенцы. А бревно откуда взялось? В смысле то, от чего они отщепились?

— Ну ты даёшь… Это тебе даже Двадцать Ближайших не скажут. Тайна веков.

— Н-ну, хорошо. А что такое тайна веков?

— Закон жизни, — ответил Шестипалый, стараясь говорить мягко. Ему что-то не нравилось в интонациях Затворника.

— Ладно. А что такое закон жизни?

— Это тайна веков.

— Я пришёл сюда из другого мира, — сказал он, — в дни, когда ты был ещё совсем мал. А в тот, другой мир я пришёл из третьего, и так далее. Всего я был в пяти мирах. Они такие же, как этот, и практически ничем не отличаются друг от друга. А вселенная, где мы находимся, представляет собой огромное замкнутое пространство. На языке богов она называется «Бройлерный комбинат имени Луначарского», но что это означает, неизвестно даже им самим.

— Ты знаешь язык богов? — изумлённо спросил Шестипалый.

— Немного. Не перебивай. Всего во вселенной есть семьдесят миров. В одном из них мы сейчас находимся. Эти миры прикреплены к безмерной чёрной ленте, которая медленно движется по кругу. А над ней, на поверхности неба, находятся сотни одинаковых светил. Так что это не они плывут над нами, а мы проплываем под ними. Попробуй представить себе это.

Шестипалый закрыл глаза. На его лице изобразилось напряжение.

— Нет, не могу, — наконец сказал он.

— Ладно, — сказал Затворник, — слушай дальше. Все семьдесят миров, которые есть во вселенной, называются Цепью Миров. Во всяком случае, их вполне можно так назвать. В каждом из миров есть жизнь, но она не существует там постоянно, а циклически возникает и исчезает. Решительный этап происходит в центре вселенной, через который по очереди проходят все миры. На языке богов он называется Цехом номер один. Наш мир как раз находится в его преддверии. Когда завершается решительный этап и обновлённый мир выходит с другой стороны Цеха номер один, всё начинается сначала. Возникает жизнь, проходит цикл и через положенный срок опять ввергается в Цех номер один.

— Откуда ты всё это знаешь? — тихим голосом спросил Шестипалый.

— Я много путешествовал, — сказал Затворник, — и по крупицам собирал тайные знания. В одном мире было известно одно, в другом — другое.

— Может быть, ты знаешь, откуда мы берёмся?

— Знаю. А что про это говорят в вашем мире?

— Что это объективная данность. Закон жизни такой.

— Понятно. Ты спрашиваешь про одну из глубочайших тайн мироздания, и я даже не знаю, можно ли тебе её доверить. Но поскольку, кроме тебя, всё равно некому, я, пожалуй, скажу. Мы появляемся на свет из белых шаров. На самом деле они не совсем шары, а несколько вытянуты и один конец у них у́же другого, но сейчас это не важно.

— Шары. Белые шары, — повторил Шестипалый и, как стоял, повалился на землю. Груз узнанного навалился на него физической тяжестью, и на секунду ему показалось, что он умрёт. Затворник подскочил к нему и изо всех сил начал трясти. Постепенно к Шестипалому вернулась ясность сознания.

— Что с тобой? — испуганно спросил Затворник.

— Ой, я вспомнил. Точно. Раньше мы были белыми шарами и лежали на длинных полках. В этом месте было очень тепло и влажно. А потом мы стали изнутри ломать эти шары и… Откуда-то снизу подкатил наш мир, а потом мы уже были в нём… Но почему этого никто не помнит?

— Есть миры, в которых это помнят, — сказал Затворник. — Подумаешь, пятая и шестая перинатальные матрицы. Не так уж глубоко, и к тому же только часть истины. Но всё равно — тех, кто это помнит, прячут подальше, чтобы они не мешали готовиться к решительному этапу.
 

***
Выяснилось, что бройлеры уже давно ждали прихода мессии, потому что  приближающийся решительный этап, называвшийся здесь Страшным Супом, из  чего было ясно, что у здешних обитателей бывали серьезные прозрения...

Затворник, повернулся к толпе у горки и принял молитвенную позу: задрал кверху голову и воздел руки. — Эй, вы! — закричал он. — Скоро все в ад пойдете. Вас там зажарят, а самых грешных перед этим замаринуют в уксусе.
Над социумом пронесся вздох ужаса.
— Я же, по воле богов и их посланца, моего господина, хочу научить вас, как спастись. Для этого надо победить грех. А вы хоть знаете, что такое грех?
Ответом было молчание.
— Грех — это избыточный вес. Греховна ваша плоть, ибо именно из-за неё вас поражают боги. Подумайте, что приближает ре… Страшный Суп? Да именно то, что вы обрастаете жиром. Ибо худые спасутся, а толстые нет. Истинно так: ни один костлявый и синий не будет ввергнут в пламя, а толстые и розовые будут там все. Но те, кто будет отныне и до Страшного Супа поститься, обретут вторую жизнь. Ей, Господи! А теперь встаньте и больше не грешите.
Но никто не встал — все лежали на земле и молча глядели — кто на размахивающего руками Затворника, кто в пучину неба. Многие плакали".

(В.Пелевин "Затворник и Шестипалый", 1989г.)

***
"...постулируется буддийская идея множественности миров. Конвейер на птицекомбинате являет собой идею бессмысленного и бесконечного движения. Финал жизни в этих вселенных, таким образом, обессмысливает
предшествующее существование: цыплятам на птицекомбинате отрезают головы. Нетрудно предположить, что идея цепи миров и циклического возникновения и исчезновения жизни в известной мере связана с буддийским представлением
о сансаре – перерождении, перевоплощении в разных телесных оболочках; тем очевиднее эта связь, что вселенная бройлерного комбината буквально представляет собой круг (конвейер, на котором цыплята движутся от
рождения к отрубанию голов), а цикл рождений и смертей в буддизме традиционно описывается через метафору круга.
Для цыплят-бройлеров Затворника и Шестипалого освобождение заключается в полёте, для которого у них есть крылья (называемые в повести руками).

Далее начинается духовное усилие героев. В «Затворнике и Шестипалом» оно представлено как физическое усилие по укреплению крыльев: Затворник представляет полёт как мгновенное перемещение из одного места в другое, для которого нужно представить это место и дать рукам команду перенести туда всё тело: «Точно этого не знает никто. Единственное, что известно, — это то, что надо иметь сильные руки. Гораздо сильнее, чем у тебя или даже у меня». Герои начинают тренироваться, вступают в конфронтации с «социумом» и покидают цех – оставаясь, впрочем, всё ещё в здании птицекомбината; но уже на этом этапе они получают опыт выхода за пределы закрытого пространства.
 
Если посчитать, что активные действия со стороны героев обеих повестей – это своеобразная реализация практики самадхи, целью которой является последовательное освобождение ума от наслоений ложных представлений, то второй тип практики – випассана – представлен здесь действительно «инсайтами» – озарениями, обнаружением подлинного
устройства реальности. В обеих повестях с этой целью появляются персонажи, в том числе безвестные и не принимающие непосредственного участия в действии, роль которых состоит в том, чтобы передать главным героям знание. Так, Затворник и Шестипалый получают его от Одноглазки: «Ты говоришь, что эта вселенная создана для вас? Нет, она создана из-за вас, но не для вас. Понимаешь?»

Что касается стадии освобождения, важно отметить, что её герои проходят поодиночке и она случается в момент близости к смерти: так, Шестипалый оказывается в руках у работника птицекомбината, клюёт его в лицо и вылетает из его рук.

Для творческой системы Пелевина характерны оппозиции свободы и несвободы, знания и невежества, закрытых и открытых пространств, заполненности и пустоты и в конечном счёте сансары и нирваны. Путь от одного к другому – это путь духовного восхождения, который является некоторой константой в творчестве писателя, а философской базой его художественного мира является учение буддизма". (Дарья Петрова, СПГУ)