Смешные несмешные вещи

Забежал вчера к соседу, сидим, пьем чай. Женька радостно сообщил, что поймали беспредельного мудака, который вместе со своими мудацкими друзяшками на камеру (!!!!) избивал и калечил подростков, зиговал на красной площади и теперь, от3.14женый омоном (не знаю, как теперь правильно называть, милиция-то давно уже кончилась) довольно бодро и внятно извиняется. Сидим такие и чуть ли не хором – 90-ми пахнуло, но тогда смартфончиков не было и беспредельщики сами себя не сдавали.

Его жена упомянула новомодный сериал про чОтких пацанов, разговор перетек на вот это вот все, вспомнили времена, когда обязательным элементом одежды, кроме ватника и подвернутых кирзачей  был кастет, телескоп (вот только не подумайте, что который с линзами) или цепь. Сидим, травим байки, вспоминаем разное и заходит речь о неудачных стрелках-разборках. Женька рассказывает, как они пацанами пошли на разборку с соседним кварталом, попали в засаду (на их десяток напрыгнула толпа), двоим, которые не успели врезать по тапкам вломили по полной, одному морду буквально заровняли водопроводной трубой, которую он же и принес – где было носу, там стало ровно, переломы лицевых костей, трещина свода черепа. Дальше была погоня по Лиговке, взрослые местные бандосы, пытавшиеся разрулить ситуацию, поскольку встречать толпу выбежал один из их друзей с копаной «летучкой» (неразорвавшаяся минометная мина) и криками всех врзорву нах!!!

У меня детство и юность прошли как-то более мирно, скучно и буднично, купчинские драки были как-то не столь, хммм, интенсивны. Помнится, даже пацаны, которые обитали по дороге от моего дома к школе (а шел я, не соврать, через три враждебных квартала) через некоторое время ко мне привыкли, несколько раз вломили, потом сказали – ходи, мол, через другие кварталы. Я тогда пожал плечами и сказал, мол и так и сяк пизды получать, а тут идти ближе. И парни поржали и решили, что хер с ним, ходи. В дальнейшем я проходил там не то чтоб дружественно, но почти нейтрально, с редкими «а зарубись раз на раз с вот с ним». На Лиговке было пожестче.

Но вот что странно – вспоминая все это мы сидели и ржали, хотя по большому то счету нихера не смешные истории. Херли мы ржем, Жек, пацану ж хлебало сломали? Ну да, хлебало сломали. Но ржем. Черт его знает, может такой смех – сублимация былого страха, что хлебало сломают тебе? Так вот сидишь и думаешь – где-то в тех замесах я заработал первый шрам (из тех, что в драке), когда прилетело по морде велосипедной цепью, самым концом. На несколько сантиметров выше – прощай глаз. Смущения от того, что в ответ зарядил, явно сломав, пацану по пальцам телескопической дубинкой, заботливо выточенной в несколько подходов на уроках труда в школе вместо какой-то там втулки, не испытывал ни малейшего – наоборот, гордость, веселье. Огого, как я ему, козлине! Помаши теперь цепью, гандон!

Смешно же. Но не очень.