Ну, эротика, говорите?
Автор: МэлисЕсли уж все побежали, то и я могу. Иногда.
Сцена эротически-специфическая, однако абсолютно гетеросексуальная, так что можно. Четырнадцатая книга из серии "Мэлис Крэш".
В данный момент Нику было практически все равно и на полусдержанные обещания, и на собственно возможность пообщаться с не совсем живым демоном. Главное – чтобы его статус не изменился на стопроцентно неживой, остальное приложится. Рингил был важен не с точки зрения его прикладной полезности. Просто... друг и все тут. Небезразличная личность. Настолько сильно занимающая мысли, что посторонний объект под одеялом обнаруживается не сразу, – и только после изгнания оного из постели становится ясно, что знакомство с местным колоритом продолжается.
Не стоило, наверное, признаваться в своей любви к людям. Как часть плана-то сработало, но теперь кто-то явно решил посмотреть на процесс. Интересно, стоит ли это расценивать как откровенную взятку...
–Ладно, лезь обратно, простудишься еще, – Ник понимал, что делает глупость, но тут любой поступок был бы не слишком умным. Худое зашуганное существо состояло, на беглый взгляд, только из покрытых кожей костей, и для человека это значило, помимо всего прочего, невозможность поддерживать тепловой баланс. Выставить это наглядное пособие в коридор значило через пару часов найти там банальный переохлажденный труп.
Существо – вроде бы женского пола, – что-то благодарно простучало зубами, снова укрывшись с головой. Лара приподнял краешек одеяла, заглянул внутрь и понял, что первое впечатление оказалось верным, но не совсем. Присланный агенту-инспектору гостинец не мариновали в отстойнике низшей категории и не использовали в качестве части адской инсталляции. Судя по глазам и общему состоянию организма, девушку извлекли из холодильника. И такой костлявой она была еще до заморозки.
Холодильники Оливер ему показывал еще до того, как они устроились за столом. Местная технология, относительно компактное хранение, и главное – практически бессрочное. Возможно, именно из-за этих капсул для материала местные и относятся так негативно к нормализаторам – общее в дизайне есть. Впрочем, ладно... это уже тонкие психологические моменты, с которыми Мэлис будет разбираться. Вопрос в том, как разберется...
«Но это не мой вопрос. Мой вопрос – уместно ли использовать в качестве предлога для похода к Оливеру эту девушку. Или оставить ее здесь, по крайней мере на время... с одной стороны, для нее это будет скорее благодеянием, с другой – местные психи могут решить, что ее мучительная смерть может деморализующе на меня подействовать. Логика у них больная, – Ник просунул руку под одеяло и погладил подарок по выступающим позвонкам. – С третьей стороны, может, куда разумнее будет прямо сказать Сайреллу, куда я хочу попасть и зачем. Если он знает о том, что за коэффициенты меня интересуют, то поймет, что речь о расчете устойчивости для их реальности. И скорее будет подозревать, что это я делаю для прикрытия, чем что Мэл действительно нужны эти данные».
–Не торопись, – шевеление под одеялом мгновенно прекратилось. – Знаю, что ты мне хочешь помочь расслабиться, но не сейчас. Ты меня отвлекаешь. Да нет, лежи и грейся дальше, – Ник сам вылез из кровати, понимая, что для двоих, несмотря на размеры, она все же тесновата. Слишком много мыслей бродило у него в голове... Не одеваясь, он подошел к зашторенному фальшивому окну, такому же стандартному, как в Департаменте. Отодвинул в сторону белый шелк.
...
Ник вздохнул и вышел из-за шторы. В глаза тут же бросился почти позабытый сувенир от владельцев реальности. Скорчившийся под одеялом и дрожащий – то ли все еще от холода, то ли уже от страха. Лара невольно прикинул, как с точки зрения бедной девчонки выглядел его диалог с Рингилом, и решил, что память ей все же придется модифицировать. Просматривать все равно будут – не могут ведь пробиться внутрь сквозь защиту его уровня... а потом составят какое-то впечатление по тем крошкам, которые он оставит. Вопрос в том, что стереть, а что добавить. И как именно – создать воспоминания можно и естественным способом, а потом чуточку их растянуть по времени, чтобы закрыть пробел.
«А можно и не создавать вовсе. Я имею право проигнорировать это гостеприимство... хотя нет. Это тест, в котором все готовые ответы неверны. А если я допишу свой... на фоне выполненной операции маленькое взыскание, в принципе, можно перетерпеть».
Последняя мысль балансировала на грани фола, размахивая двумя плюсами. Жизнь этого чахлого существа – и возможность ненадолго отвлечься от всех загадок, которые связаны с Рингилом. В принципе, сейчас Нику было глубоко положить на собственный счет спасенных – который в любом случае не слишком выиграл бы от появления в нем пометки об обращенной, – но очень сильно хотелось сделать хоть что-то условно хорошее. Для первой встречной, раз уж другу помочь не вышло.
Да, это создало бы больше сложностей, чем отказ от подачки. Даже Оливер не поверил бы, что гость не хочет нарушать обет целомудрия или изменять Мэлис. При всех его завиральных идейках – это был бы слишком формальный и мелкий повод для их развития. Вероятность того, что его нежелание отказываться расценят как плоский обманный маневр – несколько выше... но в любом случае не превышает вероятности вляпаться по-мужски. Хотя от последнего есть средства защиты, без слияния дающие полную гарантию... и некоторые даже позволяют при этом обратить. Как бы случайно.
Интересно, если спросить ее напрямую, если объяснить... просто поговорить, узнать имя, послушать ее историю, а не гладить, успокаивая, как перепуганное животное, не пользоваться ее страхом как поводом... да нет, смысла в этом не будет. Она не поймет. Она скорее, вспомнив все, попросит ее прирезать, и снова будет кровь, и еще один виток мыслей о беспомощности и бесполезности... и время уйдет зря.
Нет, именно в эту секунду, когда еще можно что-то решать, ему нужно воспользоваться шансом и таки написать свой ответ поперек худенькой странички с тестом. Каждым поцелуем, каждым прикосновением – она ежится, его руки в пыли, насыщенной энергией, но концентрация не та, чтобы обжечь. Зато завести и вернуть этому вымороженному телу способность наслаждаться – легко!
There are no unlockable doors, there are no unwinnable wars... Песня всплывает в памяти как-то на автомате, не связанная ни с кем конкретно, разве что с давними неопределенными мечтами, еще не кристаллизовавшимися в Миру и тем более – в Мэлис... впрочем, даже тогда он не медитировал на девушек, которых даже ущипнуть не за что, но это частности, демон-оперативник должен уметь справляться с любыми трудностями...
There are no impossible dreams, there are no invisible seams... Если вслушаться в смысл, проскакивают совершенно неожиданные и резонирующие с мыслями строчки, но Лара в данный момент не особо верит в такие намеки от судьбы и подсознания. Обнадеживать себя раньше времени – глупее не придумаешь. Расслабляется он сейчас вовсе не для того, чтобы успокоиться, а наоборот – чтобы собраться, как... как автомат после чистки. Готовым к исполнению долга, к исполнению приказов Мэлис, к выполнению этой проклятой задачи и спасению проклятой раздувшейся реальности... да, именно так, а сейчас он готов только к тому, что при каждом движении спина встречается с жесткими пятками, и к тому, что в глазах девушки-сувенира загорается огонь, который он так мечтал хоть раз увидеть – хоть искру! – в глазах другого демона.
Огонь становится ярче и превращается в алое сияние, кожа под его ладонями тоже ощутимо теплеет. Одна из типичных клинических картин силовой горячки, на этой стадии все можно без труда прекратить, но Ник вполне сознательно радуется тому, что обращение прошло именно с таким косяком. Теперь можно не обращать внимания на результат теста. Можно просто продолжать получать удовольствие, как бы не замечая, что время уходит. Далеко не все демоны себя контролируют в такие моменты. Большинство, конечно, просто не хочет или не пытается... Лара из тех, кто даже при слиянии сохраняет власть над собой и умение распределять мыслительные потоки до самого пика, а уж простое соединение оболочек контролировать куда проще. Только в самом конце он позволяет себе произнести одно любимое имя. Про себя, но будь она сейчас ближе... она бы услышала.
И для разнообразия третья книга "Рельсов". Тоже довольно специфическая эротика.
В библиотеке они не задержались. Илена двинулась сразу в спальню, обогнав замешкавшегося Леньку на повороте. Оставшись ненадолго один в коридоре, он подумал о том, каким пустым кажется здание без недавнего гостя. Даже на присутствие демона не реагирует. Чтобы успокоить нервы, Леонид включил музыку, но из динамиков рванулось «Доставь меня до выхода, мне страшно быть одной, оставь меня одну – мне надоело быть с тобой», и по спине снова замельтешили мурашки. Илена торопится... словно хочет разделаться с неприятной обязанностью. Но почему для нее это – неприятно?
–Леня, ты где застрял? – интонация ее голоса, впрочем, намекала на другое. Выдохнув, Ленька ускорился и буквально влетел в спальню, замерев лишь в арке из стеклянных стен. Зелень за ними буквально фонила жизнью, но на фоне того золотого света, что шел со стороны кровати, это было совсем незаметно.
Илена полусидела на подиуме, свесив одну ногу вниз, – не самая удобная поза для человека, но в сочетании с наготой демонессы это смотрелось как откровенный призыв.
«Готовый проиграть, но не готовый умереть», – ткнуло в спину, разбивая ступор. Леонид двинулся вперед, преодолевая сопротивление света, вязкого, как вода. Вот наконец получилось вытянуть руку, дотронуться до шелкового на ощупь плеча...
–Не тяни, – Илена потянула Леню на себя... перебросила через себя, заставив плашмя упасть на матрас. Музыка резко сменилась на «Безумный мир». – Все нормально, так и должно быть. Я постараюсь быть осторожнее, но и ты прояви активность... – она легко содрала с него мокрые плавки и бросила на пол. Одно прикосновение рукой – и ниже пояса как сверхновая вспыхнула, заставляя вспомнить абзац из какой-то книги о наркотике, в который перед соитием макали член. – Так, я поняла. Музыка неправильная.
Илена щелкнула пальцами, и в барабанные перепонки начал ввинчиваться новый ритм. Знакомый – и все же совершенно по-новому ощущающийся.
Сердце твое – пламя и лёд, выдох и вдох...
Несомненно, это жизнь говорит в тебе.
Слабость и страх, сила и власть, правда и ложь –
Породнились, так угодно твоей судьбе.
Глаза демонессы – шальные, зрачки сужены, от заполнившего все света амулет почти раскалился. Упираясь основанием ладоней в плечи Леонида, она переносит ногу через его тело, резко, без предупреждения опускается и кричит, громко, заглушая музыку, – даже не как зверь, как умирающий механизм...
Ленька не успел испугаться за нее. Не получилось – все ресурсы нервной системы забило бешеное, далекое от всего человеческого наслаждение. Та эйфория, приходившая раньше от прикосновений, была лишь бледной тенью его.
Время растянулось, как резина – нет, скорее как жвачка, растянулось и порвалось, бесшумно обволокло со всех сторон, осталась только жидкая начинка, обжигающая каждую нервную клетку в отдельности. Балансируя на самой грани сознания, Леонид чувствовал одновременно свое тело – и дороги, как клубок змей, живой проволоки, продолжение собственных ног, рук, волос, дыхания...
Доля твоя - узы или странствие?
Стрелка весов в ожидании.
Воля твоя – побеждать и властвовать,
Но не искать оправдания.
Кирпичи скрипят и крошатся, складываясь в новую форму. Из трещин выступает кровь, она же течет по телу, выбрызгиваясь из пор тонкими, с паутинку, фонтанчиками. Илена продолжает двигаться, молча, ритмично, не обращая внимания на кровавый туман. Алая взвесь складывается в цветы, роняющие лепестки – розы и лотосы кружат среди зарослей, вытекших из своих «аквариумов». Трескается потолок, и прямо в глаза горячим вареньем льется закатный свет.
Пальцы Илены словно вплавились в спину, ее ноги по ощущениям не снаружи, а внутри бедер и коленей. Размеренное движение продолжается, и в голове всплывает подсказка насчет активности. Леня с силой отрывает себя от матраса и меняет позу, оказываясь сверху во всех смыслах. Теперь он действительно ведет церемонию, более важную, чем любой другой ритуал. А то, что процесс незнаком во всех смыслах, ничуть не мешает. Достаточно знать, что выбираешь. И желать. Желать изо всех сил, пока сила раздирает тело на части. Благо желаний совсем немного. Самое горячее так и вовсе одно.
Туман всасывается в стены, застывающие почти в прежней форме. Только теперь углы более скруглены, а стены не параллельны: симметрия осталась, изменился лишь ее порядок, на более высший и заметный не каждому архитектору. Правда, в природе такое встречается часто...
Пик наслаждения все же оказался намного выше. Может, сыграло роль еще и растягивание удовольствия с попытками отвлечься на изменения пространства и дорог. В любом случае, очнулся Леня не сразу и то только благодаря свету, льющемуся теперь сквозь прозрачное окно в форме многоугольника. Лежащая рядом Илена, закутавшаяся в неожиданно чистое желтое одеяло, выглядела смятой бабочкой. Но даже трогать не надо, чтобы точно сказать – живая.