Рыцарский поединок мужчины и женщины из "Триумфа Империи"

По мотивам. Но! У Толуэлла, как всегда, всё перевёрнуто, все архетипы-тропы вывернуты наизнанку. Сам поединок настоящий, не на жизнь, а на смерть, и за честь прекрасной дамы; но моя героиня - антагонистка, авантюристка, актриса по жизни, она ведёт отчаянную и опасную игру, чтобы увенчать свой путь короной крупнейшего и важнейшего королевства Хайбории. Ей нужно не просто победить мужчину в мужском же поединке, но победить так, чтобы не вызвать подозрений... у других мужчин. 

И вот как она это делает:

— Я думаю, теперь все ясно, господа, — заметил герцог. — Генерал Кавлон, арестуй виконтессу Мальвину и доставь ее в Тайную Канцелярию.

Командир Черных Драконов коротко кивнул и обнажил меч.

— Постойте! — вскричала Мальвина и упала на колени перед королем. — Скажите, государь, имеет ли право проигравший выставить другого защитника чести своей?

За Роберта ответил Вибий, которому вопрос совсем не понравился.

— Такого права нет. Он может лишь сам выступить в свою защиту.

— Да будет так! — с невыразимой болью воскликнула виконтесса. — Я выступлю в свою защиту! Я сама! И собственной рукою верну себе доброе имя!

Публика, по наивности своей полагавшая представление завершенным, зашумела. Поворот оказался более чем неожиданным! Герцог недобро усмехнулся.

— Не тяните время, виконтесса. Вы — женщина. Как можете вы драться с мужчиной на дуэли?

Мальвина заломила руки.

— А что мне остается? Честь моя поругана, баронет пытался, но не смог отстоять ее! Он проиграл свой бой, но я еще жива! Всеблагий Митра еще не вынес мне свой приговор. Так дайте же мне шанс! Пусть проиграю я — но уж не будет в том сомнений, я виновна! Уж лучше смерть принять в бою, чем в пытке!

— В Аквилонии пытки запрещены, — ласково напомнил ей Роберт, — моим королевским декретом.

Сердце женщины сжалось. И даже не от того, что король отказал ей в поддержке. Король солгал, намеренно солгал: разве он не знает, как жестоко пытали Сентеса! Зачем же он солгал? Быть может, проверяет?..

Генерал Гней Кавлон, а с ним еще три гвардейца, приблизились к ней с намерением выполнить приказ герцога.

— Молю, великий государь, позвольте мне сразиться с капитаном! — в отчаянии вскричала Мальвина. — Ради Митры, не лишайте меня этого последнего права!

Вибий нахмурился. Его тревожило молчание Роберта.

— У вас, виконтесса, нет такого права, — отрезал герцог. — Аквилонский дуэльный кодекс запрещает женщинам участие в боях. Аргосский — также запрещает, насколько мне известно. Ваш защитник проиграл дуэль, значит, по закону вы виновны, так примите это со смирением, как подобает женщине.

— Чего боитесь вы, Ваше Высочество? Что одолею я Жильбера? А вы чего молчите, капитан? Вы трусите со мной сразиться?

Оба, и Вибий, и Жильбер, побледнели и стиснули зубы. Герцог, осознав, что промедление играет на руку этой женщине, махнул рукой Кавлону.

— Не стой же, генерал! Исполняй приказ! Ни к чему нам тут еще один спектакль.

— Отставить, генерал!

Это сказал король Роберт. Вибий Латро, а вместе с ним и Гней Кавлон, и Мальвина, и все остальные, устремили взгляды на него. Роберт выдержал паузу и заметил:

— В трактате Лептия Фабра «Хроники Аквилонии» я прочел, что пять столетий тому назад король Грюнвальд в виде исключения разрешил девице Радомеде отстоять свою честь в поединке с рыцарем Филиппом, оскорбившим ее.

Наместник побледнел.

— Но, Ваше Величество! Король Грюнвальд мог сделать это, потому что он был… — внезапно Вибий осекся и побледнел еще сильнее.

— Вы хотите сказать, потому что он был Избранником Митры, — уголками губ улыбнулся Роберт. — Так вы беретесь утверждать, что я — не Избранник Митры? А как же Феникс на моей груди?

Благородное собрание заволновалось пуще прежнего. Раздались выкрики: «Да здравствует Избранник!». Публика уже предвкушала зрелище, какого Аквилония не видывала со времен легендарного короля Грюнвальда.

— Итак, — торжественно изрек Роберт, — подобно Грюнвальду, я позволяю в виде исключения виконтессе Мальвине сразиться в поединке с капитаном Жильбером, а также самой выбрать оружие. Вы готовы, капитан?

Жильбер, потрясенный не менее, а более, чем все остальные, судорожно кивнул. Мальвина бросилась к Роберту и облобызала его руку.

— Вы истинный Избранник, государь!

— Пусть Митра Солнцеликий сам разрешит ваш спор, — во всеуслышание заявил король, а затем нагнулся к уху женщины и прошептал ей, так чтобы никто другой не слышал: — А знаете, что не сказал я вслух? Вам будет интересно, полагаю. То, чем закончился поединок девицы Радомеды и рыцаря Филиппа. Так вот, девица проиграла. Филипп убил ее. Его признали правым. А Радомеду, теплую еще, скормили псам. Могли бы скормить змеям, но здесь у нас не Стигия, здесь лучше — псам! Поучительная история, не правда ли?

Он вовсе не считал себя садистом, Роберт Рэнквист. Он всего лишь хотел проверить реакцию этой женщины на свои слова. На самом деле, судя по «Хронике» Лептия Фабра, храбрая девица победила, тяжело ранив рыцаря, а Филипп, ее оболгавший, закончил жизнь у позорного камня; Радомеду же великий король Грюнвальд, Избранник Митры, взял в жены и сделал своей королевой…

Реакция Мальвины оказалась именно такой, какую он и ожидал. Она наклонила голову и прошептала, с подобающим для женщины смирением:

— Значит, такова была воля Митры.

***

Для поединка женщина выбрала бретту — длинную рапиру с широкой и глубокой чашкой, особенно популярную среди зингарских дуэлянтов. Соответственно, ее противнику пришлось отложить свой меч и также взять бретту.

Перед той, которая называла себя здесь виконтессой Мальвиной, стояла сложная задача. Сложность заключалась, разумеется, не в самом поединке. Приходилось ей убивать и двоих, и троих, и даже пятерых одной-единственной бреттой, и то, пожалуй, были воины посильнее этого бедняги Жильбера. По правде говоря, ей легче было бы убить его и вовсе без оружия. Хотя бы пальцами: молниеносный удар двумя пальцами в глаза — и все, конец. Однако результат такого «поединка» аквилонцы не признают. Здесь никто так не умеет убивать. Здесь «поединком» считается схватка холодным оружием.

Поэтому ее задача была в ином: как победить, не вызвав подозрений. Ведь, по канонам хайборийцев, ей, женщине, владеть искусством фехтования не полагалось. Никто, ни в Аргосе, ни в Пуантене, обучить ее не мог. Ей просто позволили принять смерть в бою, по странной прихоти Избранника, — так это выглядело со стороны. Поэтому для нее единственный способ выжить и одержать победу — это убить Жильбера быстро, словно бы случайно…

Бедняга капитан Жильбер, надежный агент, честный воин и настоящий патриот Аквилонии, так до конца и понял, сколь жестоко подшутила над ним Судьба. Он успел сделать единственный выпад длинной зингарской бреттой. А уже в следующий миг стремительная, точно молния Солнцеликого, рапира Мальвины пронзила его грудь и поразила сердце.

Над двориком повисла тишина. На глазах у всех свершилось чудо — но доброе ли это было чудо?

Мальвина поклонилась благородному собранию и произнесла, среди общего безмолвия:

— Вы видели, великий государь, и вы, высокий герцог, и вы все, нобили и горожане, — рукой моею Митра управлял. Не я, смертная женщина, а он, Податель Жизни, сразил коварного клеветника!

Король Роберт, единственный из всех присутствующих, кто ожидал такого исхода поединка, поднял руку и торжественно изрек:

— Виконтесса Мальвина, вы доказали правоту своих слов. С вас снимаются все обвинения, все подозрения…

— Но, государь! — отчаянно зашептал на ухо ему герцог Вибий. — Это же чистое безумие! Жильбер был невиновен, вы знаете это не хуже меня!

Роберт кивнул ему и продолжил свою речь:

— …Как справедливо напомнил мне Его Высочество, и капитан Жильбер, сраженный тут на поединке, виновен не был. Он был околдован! И Митра, выбравший виконтессу проводницей своей божественной воли, призвал доблестного капитана к себе, дабы очистить его душу от нечестивых чар…

Публика, презрев все условности этикета, прервала речь короля аплодисментами. И даже победительница глядела на него с восхищением, не напускным, а искренним. Роберт стремительно рос в ее глазах. О нет, он был не червь. Он — Человек!

Почти такой же, как она.

Так думала она, пока не прозвучали следующие слова государя:

— …И я сегодня поступлю, как поступил мой великий предшественник король Грюнвальд, Избранник Митры, когда девица Радомеда сразила в поединке своего противника Филиппа. Вам, виконтесса, я предлагаю руку и сердце. Прошу вас, станьте моей королевой и разделите со мной аквилонский трон!