Призма восприятия
Автор: AnevkaЛовили ли вы себя когда-нибудь на том, что по-другому воспринимаете внешность человека, к которому изменили эмоциональное отношение? Например, зацепился взгляд при первой встрече и мысль возникла: "Ай, какой красавчик!" А повращаешься в одном коллективе, узнаешь поближе, что за тип, и уже даже видеть его моську подлую не хочешь. Или, наоборот, встречаешь какую-то стрёмную жирную бабищу, а у неё оказывается чудное чувство юмора, и вообще она душа компании. И никакая не бабища, а весьма приятная дама рубенсовских форм.
С детства мне очень нравилась сказка Шарля Перро "Рике-хохолок". Если кто не в курсе, там про страшного на мордашку, но умненького принца (собственно Рике) и его ровесницу-принцессу, соответственно, прелесть какую дурочку (там была ещё её сестра, тоже страшненькая, но умная, и это очень характерный элемент).
Так вот, у обоих наших героев от феи-крёстной была сверхспособность: наделять своими сильными сторонами (соответственно, умом и красотой) избранников своего сердца. Как вы могли догадаться, принц Рике, при всём своём уме, не лишён был здоровой мужской физиологии, а потому без памяти влюбился не в умненькую дурнушку, а в красавицу-глупышку. И довольно простым финтом вынудил её обещаться выйти за него замуж. Но как только девушка получила ум, выходить замуж за уродца ей расхотелось.
В итоге, всё у них, конечно, сладилось - умник предложил баш на баш наделить его красотой и вуаля - все в выигрыше (кроме страшненькой умной сестры, которой достойной пары не нашлось).
Так вот в некоторых изданиях эта сказка прямо таким хэппи-эндом и заканчивалась, волшебство истинной любви, все дела.
А в некоторых разжёвывалась мораль: дело, мол, не в особых чарах, а в том, что любимому человеку мы прощаем его недостатки. Не просто прощаем - перестаём их замечать.
Маленькую меня эта концепция очень захватила. Я долго фантазировала на тему, как Рике с его избранницей наслаждаются семейным счастьем, а придворные с обеих сторон умиляются: "Бог ты мой! Какой же этот ваш принц урод всё-таки!" А подданные принца парируют: "Зато ваша-то, ваша, как рот откроет - такое нести начинает! Хоть на цитаты разбирай, как Черномырдина!" А папа-король делает умную незамужнюю дочь своей советницей и заверте...
Если вы дочитали до этого места, то, вероятно, извелись уже вопросом: куда это ты клонишь, Аневка? А я, собственно, вот к чему.
Давайте играть во флешмоб, кто как персонажей описывает.
Я, например, просто о-бо-жа-ю описания одного и того же героя с точки зрения разных людей: друзей, врагов, возлюбленной, безответно влюблённой, случайного мимокрокодила, самовосприятия ГГ и так далее.
Можно ещё изменение по временной шкале брать. Детство-отрочество-юность-зрелость-старость, или "герой на гребне Фортуны" и "герой пал во прах".
В общем, давайте достанем свои портреты Дориана Грея и похвастаемся, у кого что интересное и объёмное есть.
Описания могут быть не только внешности, любое восприятие: манеры, голос, запах, харизма - что угодно.
Не меньше двух отрывков (но и не больше пяти, а то я по себе сужу - если не остановить, и двадцать выдам).
И-и-и, поехали! Чур, я первая.
Чёрный священник Джегг
Отрывки из "Тернистой звезды"
1. С точки зрения бортового врача, которую шантажом и манипуляциями заставили запустить экстренную разморозку для транзитного пассажира, хотя полагалось перевозить его холодной тушкой до места назначения.
Нала с недоверием разглядывала апатичного мужчину, лежавшего перед ней. Он даже не попытался встать. Наверное, не стоило ему такую дозу седативного колоть. Но Астер она не доверяла. Шприц инженер в медблоке взяла и вернула пустым, однако развороченные останки криокапсулы внушали сомнения в том, что она пустила транквилизатор в ход по назначению. А Нала не собирается рисковать своей безопасностью из-за сколь угодно ценного для Священной Миссии, но явно психически нестабильного чёрного священника. И Астер такая же чокнутая. Ей бы тоже доза транквилизатора не помешала.
2. С точки зрения самого чёрного священника (и, заодно, случившегося рядом белого - паталогического сводника).
Чёрный священник подошёл к раковине и долго умывался холодной водой, а потом принялся рассматривать себя в зеркале. Гладко выбритая голова. Запавшие глаза, побелевшая ниточка губ. И без того тонкие черты лица высохли и заострились так, что порезаться можно.
– Да ладно, не дрейфь, – со своей колокольни истолковал Сегой его кислую мину. – Астер на внешность наплевать, она потекла уже от одного сопроводительного предписания Священной Миссии. Нарочно твою капсулу расхреначила при стыковке, чтоб только разморозить и посмотреть, какого загадочного буйного нам прислали.
3. С точки зрения инженера, рискнувшей карьерой ради того, чтоб достать замороженного человека из подозрительной капсулы и спросить, уверен ли он, что хотел в ней лежать?
Астер молча разглядывала вытянувшего ноги через весь проход священника, упорно сверлившего взглядом переборку. Одежда Сегоя была ему велика и висела бесформенным мешком. Глубокие тени под глазами и горькие складки на впалых щеках делали из Джегга почти старика (хотя она успела уже выяснить его возраст в стандартных годах, и знала, что он старше её самой всего-то лет на семь). Бледные губы то и дело кривились в неприятной усмешке. В сопроводительной записке чёрный священник описывался как гениальный, но опасный психопат. Астер же видела перед собой лишь уставшего и бесконечно несчастного мужчину.
4. С точки зрения нимфоманки-капитана.
Первое, что поразило Хэлу в их новом пассажире, это нереальная, какая-то даже кукольная тонкость черт: узкий нос, идеально очерченный контур бледно-розовых губ, чёткие, будто вытатуированные, прямые вразлёт брови, густые и чёрные, как глубокий космос, ресницы. А эти умопомрачительные скулы! Сегой был выше, шире в плечах и в целом выглядел мужественнее, но на контрасте с новеньким его лицо казались рыхлым, будто слепленным из варёной картошки. Хэла пожалела, что большую часть суток потратила на ожесточённую переписку со Священной Миссией и Легионом, объясняя несанкционированное вскрытие криогенной капсулы, и не успела наведаться в медблок, чтобы ознакомиться с чёрным священником, пока тот пребывал, так сказать, в натуральном виде. А любопытно теперь – у него ниже пояса тоже всё такое… деликатное?
В Джегге чувствовалась внутренняя сила, удивительным образом сочетавшаяся с уязвимой хрупкостью. И Хэла сама не знала, что привлекало её больше.
А потом он заговорил. Приветствовал её, отметив, что из всего экипажа знакомится с капитаном в последнюю очередь. От его голоса, глубокого, и для такого красавчика неожиданно низкого, у Хэлы пересохло во рту. А когда чёрный священник ещё и сел по левую руку от неё, едва удержалась, чтобы не прикусить нежную мочку его аккуратного ушка. Но на глазах у Сегоя такие вещи, всё же, пожалуй, не стоит вытворять.
5. С точки зрения соперника в любви (и, заодно, её объекта).
– А я вот выяснил кое-что, – продолжал Эжес. – Посидел на мультикубе, обновил некоторые старые связи и узнал. То, что говорил Сегой о чёрных священниках, это цветочки. Джегг, как его называют, Красноречивый – настоящий маньяк-убийца! Своими разговорами он заставляет людей подчиняться его воле, а тех, кого не удаётся подчинить, заставляет покончить с собой! И женщин в том числе. Даже детей, Астер! Даже детей!
Хотелось бы ей сказать, что Джегг на такое не способен. Но Астер откуда-то знала, что способен. Способен и не на такое. Чёрный священник не произвёл на неё впечатление чокнутого злодея, но в его жизни явно было много того, о чём он предпочёл бы забыть. Да и в криокапсулу с жуткими предостережениями по поводу транквилизаторов просто так людей не запаковывают. С другой стороны, женщины и дети тоже разные бывают. В безусловную невинность этих двух категорий она давно уже не верит.