Эжен Изаи

«Искусство — результат совершенного сочетания мыслей и чувств», - произнес Эжен Изаи, 166–ю годовщину со дня рождения которого мы отмечаем сегодня.

Э. Изаи был последним, наряду с Ф. Клейслером, виртуозом-композитором, продолжавшим и развивавшим традиции романтического искусства выдающихся скрипачей XIX века. Огромный масштаб мыслей и чувств, богатство фантазии, импровизационная свобода выражения, виртуозное мастерство выдвинули Изаи в число выдающихся интерпретаторов, определили самобытный характер его исполнительского и композиторского творчества. Его вдохновенные интерпретации во многом помогли популярности творчества С. Франка, К. Сен-Санса, Г. Форе, Э. Шоссона. Именно то, что он первым стал пропагандировать Скрипичный концерт Элгара, сделало это сочинение классикой. Музыковед Л.Раабен отмечает: 

Эжен Изаи служит связующим звеном между франко-бельгийским скрипичным искусством конца XIX и начала XX столетий. Но воспитал его XIX век; Изаи лишь передал эстафету великих романтических традиций этого века тревожному и скептическому поколению скрипачей XX столетия.

Изаи — национальная гордость бельгийского народа; до сих пор международные конкурсы скрипачей, проходящие в Брюсселе, носят его имя. Он был истинно национальным художником, унаследовавшим от бельгийской и родственной ей французской скрипичных школ их типические качества — интеллектуализм в осуществлении самых романтических замыслов, ясность и отчетливость, элегантность и изящество инструментализма при огромной внутренней эмоциональности, всегда отличавшей его игру. Ему близки были основные течения галльской музыкальной культуры: высокая одухотворенность Сезара Франка; лирическая ясность, изящество, виртуозный блеск и красочная изобразительность сочинений Сен-Санса; зыбкая утонченность образов Дебюсси. В творчестве своем он также прошел путь от классичности, имеющей черты общности с музыкой Сен-Санса, к сочинениям, на которые легла печать не только импрессионизма, но и постимпрессионистской эпохи.

Изаи родился 16 июля 1858 года в семье скрипача и с четырех лет учился играть на скрипке под строгим руководством отца. Семилетний мальчик уже играл в театральном оркестре и одновременно обучался в Льежской консерватории у Р. Массара, затем в Брюссельской. Но в консерватории Эжен сражался со своими учителями и вскоре был отчислен за неуспеваемость. Он продолжал учиться дома и подрабатывать, играя в салонном оркестре Бильзе, выступления которого проходили в кафе. В подвале дома  он разучивал новые произведения своих кумиров Венявского и Вьетана. Композитор и всемирно известный солист, Вьетан стал наставником Изаи и сыграл жизненно важную роль в его раннем успехе. Отец композитора, Антуан Изаи, рассказывает, что Вьетан однажды проходил мимо дома Изаи и услышал звуки своего Пятого скрипичного концерта, доносившиеся из окна подвала. Исполнение было талантливым, но непрофессиональным. Вьетан постучался и попросил о встрече с неизвестным скрипачом. Он был ошеломлен способностями Изаи и, будучи профессором консерватории, настоял на восстановлении юного музыканта под свою ответственность. На этот раз Изаи произвел большее впечатление на педагогов, и вскоре они стали выделять Эжена среди студентов-скрипачей. Свободное время Изаи проводил, сочиняя, и, хотя он не учился гармонии или контрапункту, он изучал музыку великих композиторов-скрипачей того времени, ища в них ориентир для себя. Его ранняя миниатюра «Карнавальная сальтарелла» сильно напоминает «Скерцо-тарантеллу» Венявского..

Только немногие из самых ранних произведений Изаи сохранились: это ничем не примечательный цикл вариаций на тему 24-го каприса Паганини, три изящные мазурки для скрипки и фортепиано и один из восьми скрипичных концертов (остальные Изаи уничтожил, назвав их «не имеющим никакой ценности подражанием Вьётану»). Последний концерт, написанный через несколько лет после первых семи, выходит за рамки подражательства: скрипичное письмо тяготеет к сдержанной выразительности и единству с партией оркестра. Это произведение стало важным шагом на пути к написанной примерно в 1893 году «Элегической поэме», в которой уже ярко проявился Изаи-композитор. Он расширил и разнообразил своей музыкальный во всех последующих своих работах. Но именно «Элегическая поэма» открывает тот «флер меланхолии», который стал присущ всему творчеству Изаи.  А бурная фантазия Изаи уже расширяет границы его инструмента – струна G настроена на тон ниже, придавая басовому регистру скрипки звучность, подобную альту.

Путь Изаи на концертную эстраду оказался нелегким. Вплоть до 1882 года он продолжал работать в оркестре. Лишь по настоянию А. Рубинштейна, которого Изаи называл «своим истинным учителем интерпретации», он уходит из оркестра и принимает участие в их совместном турне по Скандинавии, котороеи определило карьеру Изаи как одного из лучших скрипачей мира.

В Париже исполнительское искусство Изаи вызывает всеобщее восхищение, как и первые сочинения, среди которых «Элегическая поэма». Франк посвящает ему свою знаменитую скрипичную Сонату, Сен-Санс — Квартет, Форе —  Квинтет, Дебюсси — Квартет и скрипичный вариант «Ноктюрнов». Под влиянием «Элегической поэмы» для Изаи создает «Поэму» Шоссон.   

После трагической смерти Шоссона в 1899 году Изаи продолжил свою работу в этом жанре. Его третья поэма, Chant d’hiver («Зимняя песня»), входит в число лучших его произведений.

Вслед за турне по Скандинавии Рубинштейн содействует Изаи в заключении контракта на концерты в России. Первый его приезд состоялся летом 1882 года; концерты проходили в популярном в то время концертном зале Петербурга — Павловском курзале. Изаи имел успех. Пресса даже сравнила его с Венявским, а когда 27 августа Изаи сыграл Концерт Мендельсона, восторженные слушатели увенчали его лавровым венком. Так начались длительные связи Изаи с Россией. Он появляется здесь в следующем сезоне — в январе 1883 года и кроме Москвы и Петербурга гастролирует в Киеве, Харькове, Одессе, в течение всей зимы. В Одессе он дал концерты вместе с А. Рубинштейном. В «Одесском вестнике» появилась пространная статья, в которой писалось: «г. Изаи пленяет и очаровывает задушевностью, одушевленностью и осмысленностью своей игры. Под его рукой скрипка превращается в живой, одушевленный инструмент: она мелодично поет, трогательно плачет и стонет, и любовно шепчет, глубоко вздыхает, шумно ликует, словом передает все малейшие оттенки и переливы чувства. Вот в чем сила и могучее обаяние игры Изаи». Через два года Изаи снова в России. Он совершает новое большое турне по ее городам. В 1883—1885 годах у него завязались знакомства со многими русскими музыкантами: в Москве с Безекирским, в Петербурге — с Ц. Кюи, с которым он обменивается письмами по поводу исполнения его произведений во Франции.

В 1886 г. Изаи поселяется в Брюсселе. Здесь он создает квартет, ставший одним из лучших в Европе, организует симфонические концерты (получившие название «Концерты Изаи»), где выступают лучшие исполнители, преподает в консерватории.  

С началом войны в 1914 году Изаи сразу же уехал в Англию. Он взял с собой только что законченную Сонату для двух скрипок, написанную для своей ученицы, королевы Бельгии Елизаветы, хорошей скрипачки. Изаи, должно быть, счел это произведение своей неудачей: королева оказалась неспособной справиться со сложнейшими техническими задачами, и Изаи никогда не считал Сонату завершенной. Композитор использовал первую часть в Трио для двух скрипок и альта. Трио было исполнено в Лондоне. Изаи, игравший партию первой скрипки, прибыл только вечером в день концерта и очень расстроил своих коллег: он небрежно вручил им значительный список изменений к музыке, которую они уже отрепетировали.

Война в Европе продолжалась. Изаи пересек Атлантику, чтобы надолго остаться в Америке. Он боролся с депрессией, сочиняя стихи и музыку, и оплакивал закат своей исполнительской карьеры. В относительно мирной обстановке Огайо Изаи занялся дирижированием и стал музыкальным руководителем Симфонического оркестра Цинциннати. Но свое чувство тоски Изаи выплеснул в произведении для струнного оркестра под названием «Изгнание». На титульном листе композитор написал: «Мучения и отчаяние. Нью-Йорк. 1917 год».

В последнее десятилетие своей жизни Изаи почти отказался от публичных выступлений. Он отклонил предложение продлить контракт в Цинциннати и вместо этого вернулся в Бельгию. Изаи мечтал создать на родине оркестр, который стал бы пионером новой музыки, но состояние экономики страны оказалось слишком нестабильным, чтобы поддерживать его дорогостоящие амбиции. У композитора был блокнот в кожаном переплете, который он держал возле своей кровати и  использовал  для записи композиторских идей -  более амбициозных, чем все, что он мог себе представить раньше. В 1920-е годы из-под пера Изаи вышло больше музыки, чем позволяли  годы его активной исполнительской деятельности.

В 1923 году Изаи создал лучшее в своем наследии: Шесть сольных скрипичных сонат. Вдохновляющим для их написания явилось исполнение Йозефом Сигети сольных сонат и партит Баха.  История музыки знает немало примеров, когда сочинение для какого-либо инструмента посвящалось исполнителю, вдохновившему автора на его создание. Эжен Изаи объединил в себе обе ипостаси, будучи композитором и исполнителем-виртуозом, и только такое сочетание могло породить этот цикл. Каждая из сонат посвящена одному из коллег скрипача – выдающихся исполнителей-современников. Примечательно, что ни один из этих музыкантов не ограничивался деятельностью скрипача, будучи либо педагогом, либо дирижером, либо пианистом, либо исследователем. Сам Изаи был многогранной личностью – и ожидал этого от других музыкантов. Но всё же, прежде всего, сонаты стали своеобразными «портретами» скрипачей, отражающими особенности исполнительского стиля каждого из них. Количество сонат не случайно – барочные циклы традиционно состояли из шести сонат, партит или фантазий. Изаи-отец вспоминал, что однажды сын ушел в свой кабинет, сокрушаясь о нехватке современных скрипичных шедевров, а на следующий день появился, чтобы объявить о своих набросках шести сонат. В 1923 году эти зарисовки, почти импровизации, превратились в шесть интимных музыкальных портретов его друзей и современников. Каждый из этих портретов представляет собой шедевр композиторской виртуозности. В сонатах Изаи наделяет скрипку богатым гармоническим языком, используя всю свою музыкальную изобретательность.  

Соната №3, известная как просто «Баллада» и написанная для Джордже Энеску, наиболее популярна из всех. Это произведение входит в репертуар многих скрипачей, а на некоторых исполнительских конкурсах используется в качестве обязательного произведения. Исполнительский стиль Энеску-скрипача объединил в себе утонченность французской школы и фольклорные приемы народных музыкантов - лэутаров, а во многих его произведениях присутствуют румынские народные мелодии и стилизации под них. Чтобы воплотить в Сонате всю многогранность творческого облика Джордже Энеску, композитору потребовалась форма свободных вариаций. 

Хотя Шесть сонат для скрипки соло задумывались и создавались Эженом Изаи как цикл, каждая из них представляет собой обособленное и самодостаточное произведение, которое допускает отдельное исполнение. Тем не менее в последовательности сонат прослеживается определенная логика: от сонаты к сонате возрастает техническая сложность и увеличивается композиторский диапазон.

1924 год был для Изаи крайне тяжелым — умерла его жена. Впрочем, он недолго оставался вдовцом и вторично женился на своей ученице Жанетте Денкен. Она скрасила последние годы жизни старика, преданно за ним ухаживала, когда его болезни усилились.

В 1928 году Изаи снова вернулся к сочинению произведений для скрипки соло – он написал Десять прелюдий, равно интересных и как технические этюды, и как содержательные скрипичные миниатюры.   

Даже приблизившись к рубежу семидесятилетия, Изаи активно продолжал сочинять. В 1927 году он создал два струнных трио. Первое из них, опубликованное, поражает своим глубоко серьезным тоном и  одновременно завораживающей красотой, но в заключительных частях наполнено скрытой тревогой. Второе трио осталось только в рукописи.

Более 40 лет продолжалась концертная деятельность Изаи. С огромным успехом он выступает не только как скрипач, но и как выдающийся дирижер, особенно прославившийся исполнением сочинений Бетховена и французских композиторов. В Ковент-Гарден  он дирижирует «Фиделио» Бетховена,  играет в Мадриде в 1927 году концерт Бетховена под управлением П. Казальса.

В 1929 году из-за осложнений, вызванных инфекцией голени в связи с сахарным диабетом, артисту ампутировали стопу. В 1930 состоялось последнее выступление Изаи. На протезе он дирижирует в Брюсселе оркестром из 500 человек на торжествах, посвященных 100-летию независимости страны. После этого Изаи вернулся к опере «Пьер-рудокоп», начатой еще в юности и оставленной томиться в ящике стола. Герой оперы вспоминает аварию на шахте, свидетелем которой Изаи стал в детстве в Льеже. Тяжело больной Изаи не смог присутствовать на премьере, он слушал радиотрансляцию, дирижируя воображаемым оркестром в больничной палате  В мае 1931 года он скончался.  Молодой друг его сына, стоя возле двери умирающего, играл для него Четвертую сонату. Изаи внимательно слушал, шепча в ответ свои последние слова: «Великолепно… финал слишком быстро».

Его творческое наследие – это свыше 30 инструментальных сочинений, написанных по большей части для скрипки, а также опера и камерно-ансамблевые сочинения.

Эжен Изаи вошел в историю музыкального искусства как артист, вся жизнь которого была отдана любимому делу. Как писал Казальс, «имя Эжена Изаи всегда будет для нас означать самый чистый, самый прекрасный идеал артиста».