К дню пионерии

Воспоминания о пионерии 70-х годов, из романа "Attractio" -- юмор, сатира, стеб (нужное подчеркнуть). Приятного чтения!

Кудрявый малец, внутри пятиконечной звездочки, мне даже был симпатичен, хотя все эти «парады октябрятских войск», то по поводу его рождения, то по случаю празднования годовщины смерти, я воспринимал, как тяжкую, но неизбежную повинность – муштра, она и есть муштра. Таких же взглядов, придерживались и мои одноклассники, и поэтому, нет ничего удивительного в том, что слова песенки

Вот шагает дружно в ряд,

Октябрятский наш отряд!

мы, втихаря, распевали иначе.

Звездочки в ряд, пилоточки в ряд,

Трамвай переехал отряд октябрят!

Такая идеологизация беспечного детства казалась мне немного излишней, тем более что некоторые мемы, в лучшем случае, были малопонятны, а в худшем – вызывали нездоровые ассоциации.

«Пионер – октябренку пример!»

Оказавшись в летнем лагере, куда, для развития социальных навыков, меня отправили добрые родители, и в котором удалось продержаться не более недели, таких примеров я насмотрелся достаточно.

Пионеры дрались, поголовно курили, задирали девочек ни за что, а о том, какие примеры показывали совсем зрелые пионеры со школьной пионервожатой, и говорить не приходится; достаточно упомянуть, что после этого, ее не называли иначе, чем Пионерзажатая.

Складывалось стойкое ощущение, что скудным питанием, строгим режимным содержанием, вечерними и утренними поверками-линейками, нас, таким образом, готовили не к строительству светлого будущего, а к прочтению еще неизданного «Архипелага ГУЛАГа», дабы уберечь от нервного шока.

Но время летело, и настала пора снимать кудрявого мальца со своей груди.

Торжественная линейка, посвященная приему в красногалстучное сообщество, проходила в полутемном актовом зале школы и тоже, добавила вопросов.

– К делу коммунистической партии, будь готов! – возгласил, убеленный сединами, орденоносец.

– Всегда готов! – бойко ответил я, заранее отрепетированной, ритуальной фразой, и лихо отсалютовал, чуть не выбив глаз Пионерзажатой, приступившей ко мне с галстуком. И понять мою нервозность, было нетрудно!

Во-первых, я совсем не был уверен в том, что буду готов «всегда».

Во-вторых, в детали нас посвящали не очень, ограничиваясь общими словами о счастье всего человечества, и это не могло не рождать подозрение – что-то, с этим «делом», нечисто.

Это подозрение только усилилось, когда на место клятвы потянулись одноклассницы, которые, благодаря южному солнышку и изобилию витаминов, уже на заре своей пионерской юности, обзавелись, не совсем еще оформленными, но вполне очевидными вторичными половыми признаками.

Приемка, ощутимо замедлилась!

Орденоносец, видимо, вспоминая лихую молодость, вглядывался в претенденток, так пристально, так внимательно и так истово, словно хотел убедиться со всей достоверностью: не лукавят ли, юные девы? не подведут, коль дойдет до дела?

Даже в голосе его зазвучали новые нотки, когда пожевав губами, и утирая рот тыльной стороной ладони, он – убедившись, что да! достойна! – задавал свой коварный вопрос.

– Всегда готова! – звенел в ответ девичий голос, а алая «петля» на шее, так удачно подчеркивала решимость не постоять за ценой, что среди пионеров началось глумливое зубоскальство.

Думаю, неловкость ощутили все, даже Пионерзажатая раскраснелась, понимая, какую достойную смену себе подготовила.

Конец церемонии прошел немного скомкано, из-за приезда кареты скорой помощи, которая увезла переволновавшегося орденоносца с гипертоническим кризом. Слов нет, старикан был чудесный, но после этого случая, на подобные церемонии, приглашали людей покрепче и помоложе, как правило, из ближайшего райкома комсомола.

Появлению мыслей о том, что пионеров и пионерок, готовили к разным делам, невольно способствовал и дресс-код, предписанный школой.

Мальчики, были одеты, кто во что горазд, и только мне, на первых порах, довелось покрасоваться в фирменном, темно-синем, школьном костюме с блестящими пуговицами, который был выписан прямо из столицы. Родители явно гордились, во что меня вырядили, но сам я придерживался иной точки зрения, так как лично себе напоминал рассыльного отеля из буржуазных романов, которые начал почитывать.

– Ах, как жаль! Он так шел тебе! – воскликнула матушка, когда мне удалось нанести костюму непоправимые повреждения, при помощи концентрированной серной кислоты.

Мимически, я разделил ее скорбь – что поделать? держись! – но в душе ликовал: теперь буду, как все!

Что же касается одеяний пионерок, то регламент предписывал появляться в стенах учебного заведения в строгой школьной форме, которая делала их похожими одну на другую, и которая, по мере взросления, тоже порождала некоторые противоречивые мысли.

Климатические условия, неоднократно уже помянутые, весьма способствовали тому, что нижние края юбочек, буквально, с каждым днем, визуализировались от голенастых коленок все выше, что не могло не приветствоваться мужской частью пионерии. Но вот эти, белоснежные передники, лично у меня, порождали ассоциацию с услужливыми горничными, из тех же буржуазных романов, сюжет которых, неизменно сводился к возникновению неформальных отношений с щедрыми постояльцами или, если повезет не очень, с темпераментными мальчиками рассыльными.

Переход на более высокий, пионерский левел, мало что изменил в нашей жизни. Парады октябрятских войск, поменяв одно слово, превратились в парады войск пионерских. «Дружно в ряд» теперь, шагал немножко другой «отряд». О качественных изменениях в нем свидетельствовал и припев, который повзрослевшие бойцы, переделали в соответствии со своими гормональными пристрастиями, иными словами, весьма кардинально.

Дружно, вместе, пионерки,

потеряли свои ц…..

«Растеряхи», тоже в долгу не оставались!

Дружно, вместе, пионеры,

потеряли свои х….

Ах, веселое, беззаботное детство! Ведь все мы, прекрасно понимали, что до этих знаменательных событий, нам, как до Луны, ибо школа, не переставая, вдалбливала одно – все это, только в браке!