сказания обыденности 1940 – 2024гг
Автор: krukoverсказания обыденности 1940 – 2024гг
Кто как жил - по смерти скажется,
После смерти каждый прав,
Только мне все время блажится...
Для издателя
Чем интересен этот своеобразный мемуар современному читателю?
Отчасти тем, что автор был близок ко многим знаменитым личностям того времени. С кем-то близко. В их числе Высоцкий, Никулин, Фердинанд Вейке, Евтушенко, Вознесенский, Пастернак (читал ему стихи в Переделкино), Шефнер, Рубцов, Борис Стругацкий, Меттер (автор Мухтара)… шестидесятники и, даже,сын маршала Малиновского, сыновья и дочери некоторых академиков...
Отчасти тем, что взлеты и падения героя, тюрьмы, цирк, скитания и редакции охватывают не только хрущевско-брежневское время, но и период «перестройки» - смутные годы девяностых.
Ну и элементы приключений вдосталь насыщают текст, так что кроме исторического имеется и приключенческий флер.
Аннотация
В обыденности, в повседневности, в деталях видит автор отражение времени. Казалось, как оно может иметь сродство с людьми, чаевничавшими в уюте субботнего вечера. Ан может. Свечили освещают трапезу; матерчатый ли абажур прикрывает стосвечовую лампу над столом; энергосберегающие светильники убирают ли тени с семейной пары… Да и чай… Краснодарский байховый в фарфором заварнике посапывает ли вверху самовара; китайский плиточный покрошила ли в чайник хозяйка; убогие пакеты с чайной трухой всыпали ли в фаянсовые кружки хозяева… Все имеет свое время и место в этом изменчивом мире и полутона создают временной фон.
Предисловие
И вот такая повседневность - в городке Буденновске лежит на тощем матрасе наш герой, покусанный медведем. И думает о том, что прошлое имя Карабаглы подошло бы городку гораздо лучше. Ибо «Караба» означает «черный», а «гул» — «цветок», «роза». Вот и этот городок схож с черной, уже увядшей и брошенной в пыль, розой. Впрочем, сие мысли не имеют к усатому командору особых претензий, просто нога очень болит, а никаких анальгетиков в больнице не имеется, как не было и новокаина для наркоза во время операции.
Так что для спасения гниющей ноги пришлось использовать ветеринарный препарат для обездвиживания зверей из цирка, где и был покусан. Зверинец - место, в котором, благодаря московской «крыше» и хозрасчету, в это тревожное время девяностых хоть какие-то препараты наличествуют.
Всему этому прошествует давняя история и как-то надо объяснить присутствие нашего героя именно в передвижном зверинце еще до его опрометчивого контакта с медведем, хотя времени у нас на подробности почти и нет, ибо 14 июня 1995 года 195 боевиков под командованием Шамиля Басаева беспрепятственно проникнут в Будённовск, захватят в заложники 1600 местных жителей и почти пять дней будут держать их в этой городской больнице. А сегодня у нас 2 июня и надо поторопиться, чтоб вкратце коснуться того времени, в котором один из ангелов в очередной раз спасает непоседливого героя этого романа…
Сперва представим его по всей форме. Фамилия Верт возникла в древности и по понятиям средневековой французской геральдике vert также означало «зеленый», а в форме прилагательного «незрелый». Каким образом она досталась предкам еврейской национальности никто не знает. А так как наш герой родился во время Отечественной войны, то назвали его Владимиром, упирая на то, что тезка Владимира Ильича Ленина заведомо лоялен к советской власти.
Впрочем, в детстве звали его Вовкой, а порой и просто «неслухом», так как пожилые родители надеялись на позднего ребенка – девочку: помощницу и утешительницу в старости. И опять «впрочем», это мы замахнулись в традициях многословных рыцарских романов на долговременное описание героя. Но к этим соблазнительным перспективам вернемся в следующих главах, а ныне просто поведаем, как Владимир Верт в свои преклонные года (1995 – 1943 = 52), будучи профессиональным журналистом, поэтом и автором двух детективов, оказался в заштатном, доживающем последние годы передвижном зверинце на сотню разнообразных живых (пока живых) существ в клетках.
Он, за служебную охраняемую квартиру (целый домик) работал начальником питомника служебных собак на ж/д товарной станции. Шел с обходом и увидел, как к вохровцу у товарного вагона пристает здоровенный мужик. А в вагоне этом по описи находится взрывчатка. Это уж, не говоря о том, что посторонним вообще по товарной станции ходить запрещено. Он привязал собаку, чтоб не порвала наглеца, подошел. Мужик, конечно, пьяный, попер на него буром. Верт, дравшийся детства и отдавший три с половиной года армии, взял его на мельницу, уронил нежно, чтоб не покалечился. А тот как заорет! Лежит и корчится, будто рожает.
Оказалось, в земле слегка торчал ржавый арматурный прут, его из-за травы не было видно, и пьяница насадился на этот прут прямой кишкой. Разорвал себе все там, да и боль адская. Через пару месяцев на суд и то пришел в раскоряку. Верта до суда под подписку отпустили, и все в охране были уверены, что ему ничего не грозит. Собаку не спустил, хотя имел право, оружие не применял, хотя имел право. Знакомые хлопцы из НИИ так вообще подсчитали, что вероятность попадания в этого мужика метеорита больше, чем то, что случилось.
Тем ни менее, влепили пятерик. Отсидел четыре с половиной.
Вышел, когда мир начал меняться, и в газету бывшего зека не взяли. Совместил тягу к путешествиям (это, после долгого сидения на одном месте) с работой ы зверинце, ну а там быстро стал начальником.
Психологически к моменту прибытия в передвижной зверинец он к людям относился скептически.
Наверное, с годами мы все становимся мизантропами…
Впрочем, и Саша Пушкин осознал это рано. «Кто жил и мыслил, тот не может В душе не презирать людей; Кто чувствовал, того тревожит Призрак невозвратимых дней: Тому уж нет очарований. Того змия воспоминаний, Того раскаянье грызет…».
Гений есть гений.
Какие острые ощущения Верт испытал за эти пятьдесят два года? Если вдуматься – разные и контрастные.
Радость от вступления в пионеры.
Радость от вступления в комсомол.
Смущение от того, что первый секс оказался вовсе не таким приятным, как виделось во время мастурбаций.
Горе от смерти бабушки.
Горе от смерти отца.
Радость от дембеля.
Радость от поступления в универ.
Радость от секса с девушкой, которая его полюбила.
Голод и холод в советских зонах.
Радость от издания своей первой книги в СССР – «Обреченные на любовь», о собаках.
Горечь от того, что любимая девушка ему больше не нравится.
Горечь от того, что ему не нравится работать в газете.
Радость от работы в милиции кинологом.
Горечь от гибели служебной собаки во время восстания кабардинцев в Нальчике.
Горечь от того, что ему не нравится жить в СССР.
Запой длиною в 12 лет.
Пребывание в Желтом доме города Иркутска.
Пребывание в Желтом доме города Калининграда.
Пребывание в больнице Буденовска после того, как его укусил медведь. (Через месяц это больницу захватили чеченские вандалы).
Дружба со слонихой Кингой, дамой со скверным характером.
Дружба с пумой Лялей.
Дружба с Юрием Никулиным.
Временный патронаж над беспризорником.
Первое прочтение "Божественной Комедии".
Первое прочтение «Ричарда Третьего».
Первое прочтение мольеровского «Дон Жуана».
Первое прочтение селенжеровской «Над пропастью во ржи».
Первое прочтение «Мастера и Маргариты».
Первое прочтение повести «Убить пересмешника».
Первый просмотр формановского Амадея.
Первый просмотр фильма Маркуса Розенмюллера «Кто раньше умер, тот дольше мертв»…
В общем, не так уж и мало и не так уж убого. И, если честно вспоминать, то на толстую книгу наберется. Даже так – одной строчкой. Только, кому это нужно?
Нужно – не нужно, а нога болит у нашего героя. И соседи по палате жаждут узнать, что произошло. Некоторые из этих больных потом убьют бандиты Басаевой ОПГ.
Так что надо бы рассказать...