Недонаписанное

Тэн приглашает Ариэль в свои комнаты. Чистенько, пошленько, оборочки, салфеточки, пахнет отдушкой для ванной.

— Садись, — Тэн указывает на диванчик у окна, сама садится в кресло напротив. — Ты знаешь, что случилось с твоей мамой?

— Она умерла, — спокойно говорит Ариэль. Пусть теперь объяснит, что она имела в виду!

— А отца ты не помнишь?

Исследуешь болевые точки? Давай, исследуй, а я посмотрю на твои…

— Я его никогда не видела. Но мама его очень любила.

Тэн вздыхает сочувственно. Потом будето что-то вспоминает:

— А твой друг?

Ариэль удивлённо поднимает брови — на сей раз искренне:

— Что — мой друг? О чём вы спрашиваете?

— Да, странно получилось, прости… — Тэн проводит рукой по лбу. — Я не это хотела сказать. Тебе не одиноко здесь?

— Это глупый вопрос, извините. Это же приют, здесь всем одиноко.

— Да, в самом деле, — бормочет Тэн. Ариэль мысленно удивляется всё больше: чего ей надо-то? Хочет позвать под тёплое крылышко? Эта молодая стерва? Как-то не верится. Тогда что же?

— Тебе не хотелось бы в приёмную семью? Знаю, это сейчас не принято…

Ариэль молчит и смотрит на Тэн как на откровенную дуру. А память Мануэля подсказывает, что это похоже на неудачный старт игры в доброго полицейского. Сперва тебе сочувствуют, спрвшивают, не нужно ли чего, наливают кофе, а десять минут спустя уже опять лупят прикладами. Плавали, знаем. Что нам ещё предложит добрая полицайка? Поплакать в её вышитую жилетку?

— Я бы хотела тебе помочь… — тихо говорит Тэн.

Угу, давай-давай, сама пусти слезу, что там положено делать добрым полицейским…

— Спасибо, мне не нужна другая мама, — вежливо отвечает воспитанная девочка Ариэль.

— Зачем ты убегаешь из интерната?

О, этот понимающий тон доброго психолога… Это Ариэль уже слышала и в своей нынешней жизни.

— Чтобы те, кого пришлось избить, немного пришли в себя.

Тэн глядит на неё, как будто её саму обидели:

— Ну зачем ты так? Я хочу тебя понять…

— А что тут непонятного, мадам?

Вот тебе обратно дистанция между ученицей и педагогом! Зачем она запустила эту шарманку?

— Поскольку у меня здесь нет товарищей, я дерусь одна. Если бы можно было обойтись без драк, я бы обошлась, не люблю драки. Но тут никак не получается, — и Ариэль пожимает плечами, как бы извиняясь: вот, мол, беда какая, что поделаешь.

— Бедная девочка, — Тэн чуть наклоняется к ней. Ариэль спокойно ждёт — по головке погладит? Вообще-то педагогам это запрещено — всех не погладишь, а если выделить кого-то одного, его тут же изобьют. Но Ариэль и так всё время пытаются избить, ничего нового не случится…

Учительница в самом деле гладит её по чёрным кудрям, а потом тихо, в самое ушко шепчет:

— Конечно, тебе не нужна новая мама, ты уже взрослая. Но нельзя же всё время быть одной… Ты понимаешь больше, чем твои ровесники… Ты уже просыпаешься… — и тонкая гибкая рука Тэн вдруг ложится сзади на спину Ариэль, а вторая начинает ощупывать пуговицы форменной рубашки.

Ах, вон оно что! Ты гляди, рискнули же репутацией молодой перспективной преподавательницы, чтобы только создать для Ариэль новую ловушку. Или не ловушку? Нет, эта стервень не похожа на влюблённую, значит, действует по заданию. Как мамина подружка Мартина. Как Стефани. Мадемуазель Тэн — того же поля ягодка.

«Ну, знаете, бабы, вы надоели!» — заявляет где-то внутри майор де Эрреро.

Ариэль отводит руку учительницы, встаёт:

— Любовница мне тоже не нужна. Меня не тянет к женщинам.