К ведьмам!

Быстро утерлась. Собрала слезы крупной ладонью, впитала боль грязными пальцами, размазала красную краску по лицу. 

Сейчас войдёт и спросит. Но шаги удалились. В комнату никто не вошёл.

Комок в горле вздулся по новой, клокоча и всхлипывая рвался наружу давний психоз, оскопленная страсть, бессилие. 

Лопнул. 

Нож для заточки карандаша вошёл в глаз. В другой. В ухо. В лацкан ненавистного парадного костюма, в не высохшую ещё краску. Холст треснул, раму повело. Лезвие принялось кромсать короля Кавена вдоль и поперёк. 

К ведьмам! Все к ведьмам! В черную бездну...

Только бы никто не услышал, как остро, по звериному она воет, кромсая картину, доламывая ногами подрамник, выдирая вместе с гвоздями вечную свою бабью жадность. 

Отплескала от горлышка лишнее. Села, притихла. 

"Тык, тык, тык" - сердце тыкалось словно чужое. Где-то в стороне. Обиженное, больное сердце, давным давно расколотое напополам. 

(все та же история)