Расчистка экватории

На флешмоб Богдана Костяного об волшебном оружии:

Тезка (Лэйми Анхиза из "Детей Бесконечности" безусловно имеет вполне себе сверхъестественные способности, которые при необходимости использует:

– Йэ-э-э! – заорал тезка, словно первобытный охотник, загнавший, наконец, копьё в сердце огромного злобного медведя. Ударная волна шарахнула по «омеге» снизу, и он замолк, едва не прикусив язык. У Лэйми на миг потемнело в глазах – но он тоже заорал от восторга. Судя по данным приборов, тезка откровенно поскромничал и ошибся, как минимум, на три порядка – макрозаряд по ту сторону портала рванул на пару ГИГАтонн, а это означало, что вновь он уже не откроется. Интересно, сколько там других генераторов порталов и как близко они стоят, – подумал Лэйми. Ведь если...
Корабль вдруг тряхнуло раз, другой – и он ошалело замер, глядя на экран. Прозрачная броня поля колыхалась, словно океан растопленного жидкого стекла, сквозь него смутно просвечивали какие-то вспышки и полосы, – они оказались в гуще боя, столь жаркого, что даже шальные выстрелы попадали в них постоянно.
– По-моему, нам пора сваливать отсюда! – крикнул Лэйми.
– Ага! – согласился тезка. Его босая нога вдавила педаль, и Лэйми сразу же втиснуло в подушки, – антигравитационное поле ощутимо поддало махину корабля снизу.
Откуда-то от пальцев ног поднялась волна дикого, нечеловеческого восторга, которая всегда охватывала его в любой стартующей в небо машине. Вокруг лежала невероятная горная страна из дымовых туч, внизу, как злобные насекомые, роились твари Мроо, и упорно жалили стартующий корабль плазменным огнем, – но напрасно, напрасно!..
Внезапный чудовищный удар швырнул его вправо, мир вокруг померк, – Лэйми скорее ощутил, чем понял, что сработал инерционный компенсатор, спасая их тела от превращения в мешки с костями. Сам корабль, к счастью, оказался прочный. Но, едва он очнулся, второй чудовищный удар швырнул пятнадцать тысяч тонн «Омеги» влево, третий, почти сразу же – вверх. Корпус загудел, застонал тысячей голосов сразу, этот апокалиптический звук был уже невыносим для слуха. Из дымовых туч вынырнули черно-багровые кляксы истребителей Мроо, – они мчались на яхту с быстротой пуль.
Сверкнули вспышки выстрелов, – и почти сразу же корабль вновь сотрясли два чудовищных удара. Небо превратилось в купол чистого пламени, – но всего за мгновение «омега» пронзила его и оставила внизу.
Сто пятьдесят тонн тротилового эквивалента, подумал Лэйми, глядя на приборы. Ничего себе у них орудия... Невероятно, как поле яхты ещё держится, когда…
Тезка заорал что-то, беззвучное в этом чудовищном грохоте, яростно вцепившись в штурвал. Откуда-то снизу покатилась поглощающая всё волна низкого, вибрирующего рева, – заработал маршевый термоядерный двигатель.
По креслу словно с размаху врезали сзади, – и Лэйми  вдавило в упругие подушки с такой силой, что потемнело в глазах. Опираясь на тридцатикилометровый факел ослепительной плазмы, корабль вырвался из дымного ада, едва не ставшего их могилой – в космос.

*   *   *

В космосе тоже был ад. Сотни кораблей сошлись в убийственной мясорубке, – и эта битва бушевала не в открытом пространстве, а вблизи планеты, с которой сейчас бежало едва ли не всё население. Весь огромный экран был испещрен вспышками взрывов и выстрелов, исчерчен факелами грузовых кораблей, панически удиравших кто куда на полной тяге. Везло не всем – попавшие под шальной выстрел грузовозы просто распадались на куски, летящие следом налетали на них, – и обломков становилось ещё больше. Даже Лэйми понимал, что в какой-то миг число столкновений превысит критический предел и вызовет цепную реакцию катастроф, на многие годы вперед превратив окрестности планеты в непроходимую тучу космического мусора.
Перед креслом, наконец, вспыхнул изогнутый прозрачный экран тактической схемы. Одновременно Лэйми ощутил, как тезка прикасается к его сознанию, пытаясь объяснить происходящее, но оно не выдержало, поплыло, – Лэйми потерял себя, он воспринимал, но не сознавал окружающее. После десятикратной перегрузки сердце бухало где-то у горла, в глазах темнело. Тем не менее, он быстро разобрался в объяснениях и в висевшей перед глазами схеме, – всё же, сознание его теперь жило не в этом ошеломленном теле.
Десяток вернувшихся носителей Мроо атаковало до пятисот кораблей различного типа и назначения – дюжина  ударных авианосцев, сто двадцать линкоров с массой покоя в шестьдесят миллионов тонн каждый, крейсеры, эсминцы и фрегаты. Все новых, незнакомых моделей – даже фрегаты, кроме 16 тяжелых ПКР, несли по четыре осевых лазера мощностью в полтора гигаватта. На линкорах их было тридцать восемь, башенных, – плюс ещё шесть осевых рельсовых орудий ГК. Эсминцы – небольшие рядом с ними, всего пятьсот метров в длину, были буквально набиты оборонительным оружием, – 25 счетверенных 1,5-гигаваттных лазеров, 15 плазменных пушек, 20 рельсовых – но без тяжелых ПКР, осевых орудий и защиты. Впрочем, корабли, способные извергать сплошной поток огня, не слишком-то нуждались в ней. По сути, эсминец представлял собой реактор с нанизанными на него орудийными батареями. Для ракет и снарядов он был почти неуязвим, а от лазеров его неплохо защищало отражающее покрытие.
Крейсеры, более крупные и тяжелые, – девятьсот метров длины и восемь с половиной миллионов тонн массы, против всего двухсот тридцати тысяч у эсминцев, – были вооружены гораздо лучше: четыре 200-гигаваттных осевых лазера, десять счетверенных 1,5-гигаваттных, восемь рельсовых орудий в четырех башнях и триста ПКР. С активной защитой у них было плоховато, – но вот пассивная выше всяких похвал. К тому же, все корабли флота сражались совместно, – сильно защищенные крейсеры шли в первых рядах, принимая на себя огонь врага, эсминцы и фрегаты за ними, стреляя через промежутки строя. Линкоры прикрывали всю эту армаду своим огнем. Двадцатитонные снаряды их рельсовых орудий отстреливали у цели головную часть со сверхмощным кумулятивным зарядом. Узкая, как игла, струя распыленного идемита прожигала силовое поле, а потом, при ударе о броню, взрывался двухтонный заряд антиникеля. Дистанция была смешной для космического боя, и корабли Мроо просто не успевали перехватывать всё. Восемь из них мгновенно превратились в плазму, два успели открыть ответный огонь, и даже уничтожили два крейсера, – но второй залп линкоров превратил в пар и их.
Лэйми открыл было рот, чтобы заорать от радости, – но не успел: за уничтоженными кораблями Мроо летели ещё, сколько – он не видел. Чудовищные облака амбиплазмы надежно глушили обзор, к тому же, к ним начали добавляться новые. Мроо тоже запустили истребители, – каждый из их кораблей нес их около двух сотен, – и теперь они принимали удары на себя. Люди открыли по этой нечисти огонь, – но истребители Мроо оказались на удивление живучи: даже осевые лазеры крейсеров были им нипочем. Поражать их могли лишь ПКР и рельсовые орудия крейсеров и эсминцев, стрелявшие атомными снарядами. Они неплохо справлялись с задачей, – но их банально не хватало на всё.
К счастью, с авианосцев эскадры поднялась туча истребителей, – каждая из этих небольших машин несла четыре осевых лазера и 16 легких ракет с ядерными боеголовками. Одна такая ракета не могла пробить активную защиту истребителя Мроо, – но ракет было очень много…
Вдруг экраны «омеги» засияли ослепительной расплавленной сталью, отражая сплошной поток плазмы, и тезка заорал, – то ли от боли в глазах, то ли просто от ярости.
Экраны погасли – камеры нырнули под бронированные крышки, чтобы не сгореть в чудовищном сиянии. Корабль ослеп – но Лэйми успел увидеть, что истребители Мроо атаковали со всех сторон, и ускользнуть из этой западни они уже не успевали. Вот только тезка и не собирался УБЕГАТЬ. Едва экраны протаяли, он врубил маршевый двигатель и направил «омегу» на ближайший крейсер тварей – лоб в лоб.
Он сошел с ума, подумал вдруг Лэйми с какой-то отстраненной веселой яростью. Ну и пусть! В конце концов, по-настоящему мы не умрем, а корабль – это только корабль...
Тезка внезапно исчез, стерев проекцию, – только вот бегством это не было. Пространство перед кораблем-чудовищем внезапно разверзлось, – и в лоб Мроо ударил поток Х-бозонов, летящих из эффекторов обвеса. Трехсотметровый крейсер, – вместе с роем истребителей, – просто испарился в одно мгновение.

*   *   *

Ни тратя ни мгновения, тезка прыгнул ко второму крейсеру Мроо, – и вновь нанес удар. Барионный инвертор обвеса мог создавать за раз почти сто килограммов антивещества, прямо из вещества цели, – которые тут же аннигилировали с мощью четырехсот мегатонн тротилового эквивалента, – но поток создающих его Х-бозонов не был направленным. Он быстро рассеивался в пространстве, – как выстрел из дробовика, – и был эффективен лишь на небольшой дистанции. Каждый прыжок к цели требовал точнейшего расчета, потому что противник тоже маневрировал, а времени на повторные прыжки и пересчеты уже не было.
На несколько секунд огонь врага прекратился, – Мроо  явно не поняли, что происходит, – и Лэйми попытался вывести «омегу» из-под него…
Это походило на какой-то безумный танец – да, пожалуй, и было им. Резкий, звенящий вой реактора, дикие виражи, от которых глухо гудел корпус и темнело в глазах, не менее дикие вопли Охэйо-младшего, его беззвучные комментарии по поводу распыления очередного врага, напоровшегося на смертоносный луч инвертора, – всё это сливалось в голове Лэйми в какой-то бредовый калейдоскоп.
После пятого или шестого испаренного крейсера Мроо  отступились от них, – наверное, решили, что себе дороже связываться с невидимками, да ещё такими опасными. Но вот от флота людей уже мало что осталось, – в таком близком бою эффективность защиты значила намного больше, чем огневая мощь. Истребители Мроо, более маневренные, очень искусно навязали им бой, не подпуская к своим кораблям. Крейсеры гибли сотнями, – они прекрасно справлялись с истребителями, но, несмотря на мощь силовой защиты, горели под огнем крейсеров Мроо. Хорошо сфокусированный пучок W-бозонов мог проткнуть щит, неуязвимый даже для ядерного удара.
Линкоры держались лучше. Плазменные залпы истребителей рассеивались и дробились в их могучих защитных полях, жар взрывов отражался от их зеркальной брони, – но, когда потоки W-бозонов сминали их защиту, они вспыхивали мгновенно исчезавшими солнцами. Снаряды их осевых орудий чаще всего сбивались, не долетев до врага, и их число сокращалось с каждой секундой. Конечно, крейсеры Мроо тоже были уязвимы и гибли, но гораздо реже, чем нужно. Хуже всего оказались истребители: едва крейсеры лишались защитных полей, они били в них плазмой, прошибая насквозь и превращая во вспухающие тучи белого огня.
Лэйми бешено метался по полю боя, непрерывно уворачиваясь от огня Мроо, и мало что уже понимая. Текучие полотнища силовых полей «омеги» под непрерывными ударами гневно полыхали, переливаясь всеми цветами радуги, – словно в ответ на его яростное настроение. Он отчаянно хотел быть там, в бою. Хотя враг тоже нес потери, с каждым крейсером в ничто обращались и сотни людей, и смотреть на это не хотелось. Обе стороны уже полностью утратили управление. Сражение превратилось в хаотическую бойню, тактические системы «омеги» захлебывались, не в силах обработать огромный объем данных, помехи от взрывов превратили изображения на экранах в бесполезную рябь. Тезке это, впрочем, не мешало, – отделавшись от яхты, он смог, наконец, подключить прыгалку, ошалело бросаясь то туда, то сюда.
Хотя ощущения тезки лишь призрачно просвечивали через его собственные, внутри у Лэйми что-то замирало, когда полыхающее небо битвы сменялось гиперпространственной мглой, высоко над которой колыхалась призрачная поверхность Реальности. Тезка неистово бросался к ней, – и иногда ослепленный и оглушенный переходом Лэйми успевал заметить пугающе близкую тушу крейсера Мроо. Тезка тут же бил по ней, но прежде, чем вспыхивал взрыв, он снова нырял в переливавшуюся мглу. Рой его портальных линков показывал Лэйми столь же дикие маневры других кораблей Мроо. Они пытались окружить их, но безуспешно, так как тезка мгновенно нырял в гиперкосмос, «всплывая» вновь уже возле других целей.
«Верхнее зрение» и прыгалка обвеса позволяли ему «выныривать» уже внутри сферы вражеской защиты и атаковать так, словно её вообще не было. Проникая за экраны, он бил напрямую инвертором, и на столь малой дистанции результат был убийственный. Наконец, корабли Мроо закончились, – но и от флота людей уже ничего не осталось...
– И что же нам теперь делать? – спросил Лэйми, когда тезка вернулся, наконец, в рубку.
Тот вздохнул, устало глядя на него. Лицо у него сейчас было ничего не выражающее, сонное. Носитель не уставал – но вот сознание тезки сейчас отчаянно нуждалось в отдыхе. Мы же уже почти неделю не спим, подумал Лэйми, – и всё время крутимся, как белки в колесе. Психоматрицы, не психоматрицы – но у меня точно крыша поедет от этого...
– Возвращаемся к скауту, – ответил тезка. – Пора, наконец, заняться ремонтом. Мы выиграли битву – но не войну.

Большой простор для добрых дел, экстерминатус - не предел!