Флэшмоб Снов (опять)

Вдохновившись вот этим отрывком Анастасии Разумовской, мне захотелось перезапустить флэшмоб снов Ланы Павловой. Надеюсь, за год у кого-нибудь поднакопились новые отрывки. Да и те, кто в прошлый раз пропустил (как я) - тащите сны, кошмары и видения из ваших книг.

От меня поучаствует немного психоделичный и немного жутенький отрывок из только на этой неделе выложенной главы Танца:

Эндрилу снились кошмары. Три ночи подряд, засыпая, он оказывался в цирке, куда мать дважды водила его много лет назад. Внутри огромного шатра шапито, сшитого из жёлто-красной парусины. На тканевом, в цвет крови, настиле манежа. Писту манежа, возвышающуюся до колена, оплетали перепачканные в глине и почве ветви, и четыре высоких древа вырастали из них с четырёх сторон перед огромным амфитеатром, уходящим в самую темноту высокого купола.

Эндрила окружали акробаты, с разрисованными синим и жёлтым лицами; глотатели шпаг, в облегающих, ярких комбинезонах. Клоуны в кудрявых париках и с красными носами разъезжали вокруг него, балансируя на крохотных сиденьях, установленных на колеса с педалями. Дрессировщики, покрытые шерстью, восседали на скалящих пасти вислоухих пристах из семейства кошачьих. Другие — на горбатых гигантах с Юга, напоминающих воздушных Богов, с четырьмя массивными лапами, покрытыми толстой шкурой, пастью, из которой торчали два загнутых бивня, и длинным хоботом. А некоторые оседлали птиц, неизвестных Эндрилу, с загнутыми красными клювами и чёрными, как смерть, перьями.

Эндрил не сразу понял, что оказался посреди ожесточённой битвы. Клоуны избивали друг друга по голове огромными плюшевыми молотками. Швыряли в сторону всадников из пращи куски торта, обильно покрытые кремом. Кололи бутафорскими, гнущимися шпагами и расстреливали из муляжей мушкетов, способных лишь выдать столп ярких искр и клубы дыма.

Но кровь… Кровь была настоящей. Она хлюпала под ногами животных, разбегалась ручьями от падающих навзничь циркачей. Образовывала лужицы возле бортика, где ветви древ жадно впитывали её своими корнями.

Эндрил едва не закричал, когда густая, тёмная кровь подобралась к его туфлям. Он попятился, едва не споткнулся о чей-то труп и упёрся спиной в шершавый ствол древа. Обернулся и увидел, как по стволу, впиваясь в кору и раскачиваясь на ветвях, ползают люди, с хвостами, оканчивающимися ядовитой погремушкой, и оскалом карабкунов — хищных приматов с Царь-древа.

Грохот смеха и аплодисментов обрушился на Эндрила словно гром. Казалось, сама почва под ногами дрожит. Раскачивались вбитые в неё мачты, удерживающие каркас шатра. Трясся тканевый настил. Трещала, извиваясь, словно от сильного ветра, парусина стен. Смех гремел, разлетаясь эхом сотен голосов от первого ряда амфитеатра до высокой крыши купола.

И Эндрил узнал этот смех. Безумный хохот, леденящий душу. Но стоило лишь вспомнить ухмыляющееся лицо безумца, найденного посреди бездны и там же оставленного, как тотчас же вспыхнул огонь.

Он занялся где-то в глубине заполненного людьми зала и быстро распространился по амфитеатру. Пополз выше, пожирая сухие мачты и балки, а также свисающие с них рекламные гобелены с изображением возбуждённого и радостного лица сумасшедшего пленника. Сверху упал горящий кусок ткани и накрыл нескольких хохочущих жонглёров. Кто-то, охваченный огнём, проехал мимо Эндрила на колесе, продолжая заливисто смеяться.

По контуру шатра с оглушительным треском вдруг прошла новая вспышка, и вот уже всё вокруг манежа полыхало. Эндрил в ужасе поднял голову и увидел несколько прикрепленных к высокой балке шаров, склеенных из маленьких разноцветных кусочков стекла. На одном из них — ярко красном, словно солнце, — в свете утопающего в огне цирка раскачивалась совершенно голая девушка. Эндрил видел округлости её бедер, груди — знал, что это Бриджит, хотя почти не мог различить лицо с такого расстояния.

Эндрил в ужасе протянул к ней руку, открыл рот, чтобы закричать, но огонь уже подобрался к её шару. Пополз по балке, перекинулся на верёвку, и в несколько мгновений превратил Бриджит в омерзительный скелет с остатками обугленной плоти на костях.

Эндрил согнулся пополам, чувствуя, как его покидают силы. Согнулся и увидел под своими ногами цветок, разорвавший ткань настила и росший, казалось, из живого, пульсирующего и содрогающегося розового мяса. И Эндрил нагнулся, отчётливо осознавая, что должен защитить этот цветок. Спасти от пламени хотя бы его, но протянув к нему руки, увидел, что все они были в крови.

Он закричал. И с этим криком, этим ощущением разодранного горла, проснулся.