Воплощение природы

Сегодня о природе. Кто мы без природы-матери? Были времена, когда человек не выделял себя из природы, ощущал себя ее частью, воспринимал мир иначе. Давно это было. Хотя и не настолько давно, если брать во внимание всю историю человечества. Произошло это где-то ближе к Новому времени, возможно в эпоху Возрождения (изучала это как-то, точную границу не помню). Но и сейчас даже некоторые, надеюсь, что многие, люди могут ощущать природу иначе, умеют ее слушать, хотя бы просто любят ее. Природа может рассказать о многом, она все знает и все помнит. В ней есть ответы на все вопросы, она иногда приветливая, а иногда жестокая. Но такова ее суть, такова ее природа. Природа природы.

Совсем недавно мы с Ольгой Гусевой написали небольшой роман "Сказка о змеином князе" на несвойственную нам тему: в основу сюжета легла славянская мифология. Но несмотря на это книга получилась очень природная, природу прославляющая, может, это и не гимн природе, как это было в нашей же "Майской песне", но это даже нечто большее. Мы нашли то, что не ожидали найти, открыли для себя что-то новое и важное, пока писали книгу. Здесь природа предстает ещё ярче, ещё глубже очерчены ее взаимоотношения с человеком (как хорошие, так и плохие), здесь – ее самая глубинная языческая суть. А еще в этой сказке есть герой, который и есть, в первую очередь, воплощение природы... 

Так сказала Ольга. И эта мысль нам обеим с тех пор не даёт покоя. И настолько, что решили поделиться ею с вами. 

Герой этот совсем не человек, он – змей, но не простой, а мифологический. В такого змея верили наши предки, а южные славяне в частности поклонялись змею-хранителю, который оберегал некоторые, определенные угодья от вредоносных сил. Южные славяне верили, что у каждого села (или деревни) был свой змей-охранитель. Вот и наш змей из сказки – такой хранитель неназванной в тексте деревни и всего, что вокруг нее. Он же и назван змеиным князем, оттого, что в своих угодьях он – хозяин, князь, а другие змеи ему подчиняются. 

Ратибором звали князя змеиного, что был хранителем этих мест. Мог он повелевать туманами, грозами и ливнями, град был подвластен ему и полевой вихрь. Покровительствовал он лесу здешнему да рекам и озерам, а еще кручам речным. Взлетал он под небо, под облака, когда этого хотел, а то и змеей по земле ползал или по воде плавал, а нужно, так и людской облик принимал. А как в гневе он бывал, разили его глаза сильнее стрел да пламени.

Не случайно мы назвали змеиного князя Ратибором. Это славянское имя означает "воин леса", "защитник". 

Как и природа, князь змеиный мог быть жестоким и казнил людей без разбору, но и с ним договориться можно было:

Когда юн был князь, ярился часто. Но позднее увидел он за некоторыми людьми великое береженье и к лесу, и к полю, и к озеру почтение и ко всем его обитателям. И велел змей племени своему приглядывать за людьми особо. Пришёл к его озеру однажды человек доброй волей, безоружный, просил знака о том, почто змеево нашествие приключилось. Принял облик людской князь змеиный и говорил с человеком. Клялся тот человек, что отныне, зная, что князем заповедано, люди творить бесчинств не станут, и молил он более без вины людей не казнить. Спросил змей, что станет залогом-платою за тот ряд, который учредить человек хочет. «Бери любого из нас», − человек ответил. Согласился на то змеиный князь, и договорились они с человеком. Не трогал с тех пор ни про что князь змеиный людей, а наказывал кого, так то за дело, если человек сам виновен был, али чужаков-вредителей забирал к себе да душил, а если с добром на землю его из другой земли кто являлся, то им князь не чинил преград.

А когда гневал его кто-то сильно, мог и про уговоры старые забыть:

 Выкупил Тимофей землю лесную, пол леса хотел вырубить, а на очищенном месте базу отдыха построить, чтобы приезжали туда люди отдыхать. 

Прознал о том безобразии человеческом змеиный князь, увидал, как вековые деревья харвестером валятся, пришел в ярость свирепую. И пробежал ледяной порыв ветра надо всем его владением, всколыхнулась трава и съёжилась, ощетинилась будто, для невнимательного взгляда разве что чуть бледнее стала. И забылось змею в тот миг всякое добро, что было между ним и людьми во все времена. И обрушился он на людей бурей великою, выжил кто в ней, а кто смерть лютую принял, не разбирал князь змеиный, кто виноват в бесчинстве, всех в тот день терзал без разбору, ибо не было у него законов человеческих, но были свои – змеиные. 

И при всем при этом, и с лесным князем разумение иметь можно было, главное понимать его суть, тогда и не будет он врагом человеку (ну и, конечно, природе вредить не стоит – это вообще первое правило). И хоть природа змею чужда вроде бы человеческая, но чувства и мысли человеческие ему не чужды. Это не наша придумка, так и в фольклорных южнославянских песнях было (у южных славян есть даже песня, где человек со змеем побратался, и они вместе противостояли другой враждебной силе). Мы с Ольгой хотели амбивалентного героя, думаем, мы получили на выходе то, что хотели.

Южные славяне в целом к образу змея относились положительно, хоть он и мог потрясать вихрями, громом и молниями, ливнями лить и градом сыпать. Змея также видели в кометах и болидах (отсюда, видно, представления о том, что змей летает высоко под небом в образе дракона огненного). А умыкание им девушки в качестве невесты для себя воспринималось как естественная плата за охрану мест, люди в таком браке греха не видели. А вот к змеям-женщинам, змеицам, относились почему-то отрицательно. И, конечно, змеица или змеиха всегда противостояла в фольклоре мужчине, тогда как змей женщине. 

Вот и наш змей, хоть и действует в отношении девушки как "хрестоматийный" змей южнославянских песен (да и вообще как любое существо, довольно хищной и двойственной натуры): зачаровывает-заманивает, раз выбрал, не отступается, в любой момент забрать может и хочет ли левушка, нет – не спросит, потому что уже решил ее забрать, ее выбрал, стружки, по которым девушка идет в нашем случае к односельчанам, двум молодым парням, одному из которых она еще и нравится, змей наш перекладывает, чтобы не к ним она пришла, а к нему (хитрит, обманывает), но все же мы не можем сказать, что все так однозначно.

Зачаровывание-заманивание:

Застыла Яра, затревожилась, а ее глаза по сторонам забегали, забилось часто сердце Ярино. Вдруг видит, у деревьев туман клубится, а в нем глаза горящи золотом, да не внизу, а высоко под ветками.

«Сама ты путь свой выбрала», – над краем уха девушки раздался глубинно-бархатный звук рокотом, да не громовым, а мужским голосом. И тут же из тумана вышедши, ей Ратибор все руки тонкие озерными укрыл кувшинками.

Стружки:

Предупредила Яра Зою, пошла по стружкам к реке, что к братьям вели. Заприметил то Ратибор, стал стружки перекладывать и так их выложил, что не к братьям Яра пришла, а к нему, к поляне луговой, что была с рекою рядом.

– Ты зачем схитрил? Я по делу шла. Баб Дуне помочь хотела.

Принял Ратибор человеческий облик и говорит Яре:

– Али забыла ты, Яра, что со змеем дело имеешь, змей по своим живёт законам, по своей поступает природе?

– Как же скажу теперь братьям, что нужно им домой вернуться?

– О них не беспокойся, проводит их моя сестрица. А ты придёшь ко мне, Яра, завтра под вечер под вербу за тихим лесом?

– Приду, раз я обещала.

Угрозы:

Разъярился Ратибор, разгневался на неблагодарность такую. К людям в облике своем змеином явился, шипел языком раздвоенным, пламенем страшил огненным да шелестом своим звериным, нечеловеческим. Испужались люди, вилы да колья да рогатины бросили, стали пощады у князя змеиного молить да в придури своей каяться. Не стал их слушать Ратибор, но свои поставил условия: любого из них он взять может, кого сочтет виновным в чем, матери-природе кто вредить станет. Да деву красную в невесты себе потребовал и путь-дорогу к ее дому указал да сказал строго:

− Не отдадите, не приведете ее ко мне, сам заберу. Тем хуже вам будет.

А вот другая сторона:

Вдруг видит Яра с поля пшеничного на нее очи зоркие глядят да заманивают, очи зоркие, очи змеиные.

Улыбается тогда Яра, но к змею не идёт, только спрашивает, про себя спрашивает:

– Что ж ты сам не идёшь ко мне, змей-огняник? Только глядишь да заманиваешь. Как зовут тебя, не открываешь мне, хоть и знать мне то хочется?

Отвечает ей Ратибор, не словами, но мыслями:

– К тебе, хоть хотел, подойти, не сумел бы здесь. Сено вокруг тебя, дева. Есть в сене разные травы, есть те, что мне не по нраву. Тебе тех трав не скажу я. А имя свое открою, если придёшь под вечер под вербу за тихим лесом одна, вслед за туманом.

– К тебе приду, огняник, коль ты меня не обидишь.

– Ни волоса твоего не трону в мягких твоих косах, слову змея можно верить, змей свое слово держит.

Про землянику:

Пришла Яра на пригорок солнечный, к земле низко наклонилась, стала землянику пряную собирать. Одну ягоду сорвет да в рот положит, а другую – в лукошко. Скоро руки у Яры стали красные да ароматные. А солнце разморило Яру, хоть и была ее голова белым платком покрыта. Ушла Яра в тень, села под белой березой, платок развязала да сидит полем любуется. Прошло так времени немного, услышала Яра шелест в траве, а потом и ужа черного с жёлтым ободом вокруг глаз увидела. Узнала огняника, обрадовалась. А он подполз к ней, стал ягоду сочную выпрашивать, угостила его Яра земляникой, а потом стали они разговаривать, сказки да предания да легенды старые друг другу пересказывать. И завязалась меж ними в тот миг дружба крепкая.

Рассказ Зои:

Отвела Зоя Яру в сад подальше, глядит на нее горестно, с грустью немыслимой. Да говорит вдруг тихо:

− Молодая была я, неопытная. В лес с мамой твоей ходила маленькой, годика три маме твоей тогда было. Не боялась я наветов-заветов, баб не слушала. А повадились к нам тогда люди лихие, ямы в лесу выкапывали да зверье губили-излавливали. Не углядела я за матерью твоей, упала в яму она глубокую, как и не переломалась вся, не ведаю. Испугалась я страшно, а в яму ту не залезть, не спуститься мне, если только мужиков из деревни кликать, а дочку как одну в лесу оставить? <...> И уж я на край ямы стала, комья глиняные в нее посыпались. А Марфочка зверем воет, заливается. Вдруг вижу я, мужчина, молодой совсем, откуда ни возьмись взялся и на меня смотрит. Не наш он, не здешний, волосы длинные да в косу заплетены, а глаза… Ох, Ярочка, никогда я таких глаз не видела! Точно золото горят переливчатое. Я тогда так и охнула. А он в яму сиганул да Марфу подхватил и с нею выпрыгнул. Я к Марфе сразу кинулась, поблагодарить незнакомца за доброту хотела, гляжу − уж и нет его.

Есть еще пару фрагментов в этот же ряд, но их не приведу, спойлер жирный будет.

А то, что природный князь, вот этот фрагмент сказать может:

Верна была догадка бабы Зои – Тимофеевы харвестеры да форвардеры да скиддеры к лесу поехали, землю глиняную да песчаную огромными колёсами да гусеницами железными испещрили-изрезали.

<...>

Проснулась природа-мать, помощи у князя лесного запросила. Услышал ее Ратибор, князь змеиный, в гнев великий пришёл, разгневался – тучи небо синее пеленой закрыли, стало небо страшное да грозное. Рокот громовой над деревней раскатился да раскинулся. Ветры буйные дуть начали, налетать на все чудовищными порывами стали.

Как нам с Ольгой кажется, в образе нашего змеиного князя вся суть природы, все ее ипостаси и метаморфозы: и жестокость, и добро, и зло, и теплота, и глубина, потому он и воплощение ее. 

А кто не знает его еще, знакомьтесь – Ратибор, князь змеиный –