Альтернативная история: точки бифуркации

Для того, чтобы писать книги в жанре альтернативной истории, необходимо знать историю реальную. Зачем? Чтобы видеть точки бифуркации, после которых развитие могло пойти по альтернативному пути. Определяются они математически, просчитывается необходимый объём исторических фактов, на основе расчётов делается анализ, но - тут нужны огромные вычислительные мощности, которых у нас с вами просто нет.

То, что сейчас создают нейронки - это просто симулякры, муляжи, далёкие от чего бы то ни было.

Но, что делать писателю? Как написать альтернативу тому, что было? Тут два варианта. Первый: бледный подросток, затравленные в реальной жизни, попадает в царскую Россию/древний Рим/древний Египет времён фараонов/к чёрту на кулички, но обязательно вооружённый охренительным знанием именно этого периода истории и уверенностью, что ему лучше знать, как будет лучше) 

Второй вариант интереснее, здесь у автора стоит серьёзный вопрос: а что было бы, если бы в этом важном моменте развитие пошло бы по другому пути? 

Что было бы, если бы Груши не опоздал на поле боя Ватерлоо?

 Как бы пошло развитие мира, если бы к фараону Рамзесу Второму во время битвы с хеттами на реке Оронт не подошло подкрепление новобранцев, про которое он и его военачальники и думать забыли? 

Что было бы, если бы Кутузов не принял решение оставить Москву, и дал бы ещё одно сражение Наполеону при Москве-реке?

Обычно в книгах жанра альтернативной истории авторы пытаются выстроить логически непротиворечивую картину дальнейшего развития событий, исходя из имеющихся сведений. Либо открывается полный простор для фантазии и реализации подростковых комплексов. 

Если комплексы, то книга получается, в лучшем случае, забавной. А вот если всё-таки автор анализирует причинно-следственные связи, то получается хорошая, вдумчивая, почти научная работа. 

Яркий пример такой работы - книги Сергея Борисовича Переслегина, однако к художественной литературе его книги имеют косвенное отношение. Не будем анализировать современных авторов (когда-нибудь позже, возможно), обратимся к классике. 

Итак, Иосиф Кеплер, Борис Липатов, Вениамин Герншгорн "Бесцеремонный Роман", год издания книги 1927. 

Первый советский роман про попаданцев. Главный герой, Роман Владычин, из революционной России попадает во Францию, на поле битвы при Ватерлоо. Убеждает Наполеона разгромить Блюхера, причём в книге даётся достаточно квалифицированный анализ битвы. Затем становится советником императора и начинает перекраивать историю. Тоже грамотно. Прежде всего приближает ко двору императора швейцарского теоретика педагогики и развивающего обучения Иоганна Генриха Песталоцци, делает ставку на воспитание гениев и вообще воспитание нового человека в массовом порядке.

Неожиданно, учитывая что на дворе 1815 год? Отнюдь! 1815 - начало промышленного переворота, бурного развития техники, и реформы образования взаимно дополняют друг друга, что даёт, как бы сейчас сказали, синергитический эффект. 

Этого достаточно, чтобы линия развития общества (и истории в целом) ушла далеко от того, что имело место быть в 1927 году. Сюжет развивается неожиданно: бесцеремонный Роман пытается свергнуть Наполеона и провозгласить республику. Дальше история начинает ветвиться и наблюдать з альтернативами невероятно увлекательно и познавательно.

Но в нашей ветви реальности господин Владычин 15 февраля 1924 года заперся в лаборатории, спустя немного времени раздался оглушительный взрыв и только через час пожарным удалось извлечь из-под развалин обуглившийся труп.

В этой книге впервые сформулировано правило: для нашей исторической последовательности альтернативы нет.