Школа сибирского бокса

На планете, где полярная ночь длится тринадцать месяцев из пятнадцати, есть только один способ выжить – охота на шатунов. Громадных тварей, покрытых белым мехом, вооружённых десятью длинными когтями. Густые брови скрывали их глаза, а плоские, обвисшие уши – нос и рот.

О взгляде шатунов ходило много легенд. Поговаривали, что взгляд их красных зрачков способен вогнать в ступор и мгновенно умертвить. Убивать их старались быстро и со спины. Самое главное, было не спутать шатуна с громадным сугробом.

Правительство Арагона на Сайберии существовало чисто формально. На деле планетой правили мещане, сражавшиеся за редкие залежи руды и топливных кристаллов. Такая наёмная работа обеспечивала заработок лишь паре сотен тысяч человек из двадцати миллионов.

Да, на всей Сайберии жило людей меньше, чем в одном районе Арагона.

Для сирот, не обученных охоте на шатунов, был только способ получить кров и трёхразовое питание – участие в боях насмерть на потеху тем самым мещанам. Прав у таких детей было не больше, чем у римских гладиаторов, разве что, с гигиеной дела обстояли лучше.

Осиротевшего Тошку выгнали из отапливаемого дома за который некому было платить. В первобытных условиях приюта ему приходилось драться до счёсанных костяшек, рассечённых бровей и разодранных в мясо локтей. Отправив в реанимацию старшего «товарища», Тошка обратил на себя внимание директора детдома, после чего был продан среднему мещанину за символическую цену, как потенциальный гладиатор.

Обучение давалось сложно. Тошка неоднократно ранил себя мечом, а копьё в его руках становилось смертельной опасностью для союзников.

Карпова даже планировали «списать» – всё равно он стоил, как два обеда владельца арены. Но ему повезло обратить на себя внимание тренера по рукопашному бою. Старый, одноухий и беззубый каян, неясно, как вообще оказавшийся на Сайберии, увидел его удары по груше и подозвал к себе.

– Шамо, – произнёс тренер. Он называл так почти всех ребят на арене, никто и не знал, что на родном языке каяна это слово означало «боевой петух».

– Ударь, – старик выставил загрубевшую ладонь. Антон, не раздумывая, атаковал изо всей силы, но старик лишь усмехнулся. – Плохо, шамо. Таким шлепком ты даже женщину не заведёшь.

Мальчишка вскипел и ударил ещё раз.

– Убивая комара, я трачу сил больше, – покачал головой старик. – Представь, шамо, что перед тобой стоит твой хозяин.

Последнее слово резануло слух Тошки. «Хозяина? У меня?! Нет, не бывать этому! Я сам себе хозяин! Рано или поздно, они это увидят!»

И, наполнив кулак первобытным гневом, Тошка впечатал его в ладонь каяна, почувствовав, как содрогнулись на мгновение кости тренера.

– Это всё ещё больше похоже на намерение ударить, чем на сам удар. Но, если вы дадите мне два года, я сделаю из него настоящего бойца, – обратился тот к хозяину арены. – Ну а ты, шамо, ежели хочешь обрести свободу, должен делать то, что тебе скажу я. Даже дышать ты будешь по расписанию. Усёк?

– Да, Тренер, – кивнул Тошка, ещё не зная, как круто повернёт эта встреча его жизнь. Через каких-то шесть лет, он станет известен, как «Железобетонный Кулак». Человек, способный ударом убить шатуна.

Из романа «Кровь Арагона»